Ира Аллор - Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

• Название: Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды
• Автор: Ира Аллор
• Издательство: Лениздат, «Ленинград»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-289-02364-Х

Назгулы… Безликий ужас Средиземья, рабы Кольца. Можно ли сказать это о тех, кто был великими воителями и королями? Девятого из кольценосцев такое положение не устраивает, но путь к избавлению один — уничтожить Кольцо.

---

Мелькор безошибочно мог определить, где кто находится, и поэтому не отстал от Эльдин, кинувшейся на помощь другу, поняв со страхом, как трудно будет помочь выжить — привыкшему к нежизни…

А сейчас, стоя напротив давнего врага, он видел смятение и разлад, несвойственные несгибаемому Королю Мира, и… боль? Наверное, все же показалось. С чего бы?

Пальцы Манвэ ухватились за браслеты на его запястьях, разомкнули заклятое железо. Мелькор почти свыкся с наручниками, удивительно, как они вообще не вросли в кожу…

Отшвырнув браслеты в сторону, так что те разлетелись, коснувшись пола, на мелкие осколки, Манвэ коснулся рук Черного Валы. Он никогда не занимался целительством и плохо представлял, что можно сделать. Неумело, как придется, отдавая силу, отчаянно подумал — о ветре, его очищающем прикосновении, ласковом и сильном — но откуда здесь ему взяться? И все же порыв воздуха пронесся по залу, поддерживая, участливо пытаясь забрать боль. Невидимые руки гладили волосы, словно надеясь легкими прикосновениями-взмахами побороть разгорающееся в голове пламя — безуспешно, только та, внешняя, новоприобретенная боль слегка размылась, казалось, воздух вокруг чуть порозовел и мерцающим облаком вытянулся в окно. Ветер, или — неужели — духи ветра? Может ли быть такое? Но вызвал же Мелькор духов огня и льда? Или все же создал? А он, Повелитель Ветров — проглядел? Не подумал? Ветер, воздух были стихией, массой, порывом — красота и радость полета, танцующая пыль, радужная россыпь водяных брызг, трепетание деревьев, музыка, наконец — его Песня, его Тема… Мелькнули, как обман зрения, развевающиеся одежды, изменчивые очертания, плавные и в то же время ломкие линии, скорее — бешеные росчерки — игра света и тени, мерцающие, как свеча на ветру, глаза, послышалось — стоном флейты — Алсулайнэ… Виски и лоб сдавило непереносимо, голову словно разрывало на части, призрачные хрупкие пальцы не могли разогнуть обруч боли… что? Обруч? Неужели — это? Он знал, что произошло тогда с Ауле… Осознал, как может покарать Единый ослушников. Но Эру благ — и хорошо, если остальные будут знать Его лишь с этой стороны, для них же лучше и легче, и он, Король, позаботится об этом… И что с того, что не хотелось встречаться взглядом с угасшими, безучастными глазами Кузнеца? Эру не может быть неправым — Айну Манвэ верил в это, не рассуждая. Но за что — сейчас? Он же Владыка, он может карать и миловать — тоже. Не может., меняться? Раскаиваться? Молотом ударила мысль — иметь свою волю? Да ты же всегда знал это! Но настолько?! И что — теперь? Прекратить? Это было еще сложнее. Может, он ошибается? Конечно, ошибается, он же ничего такого не сделал… Ничего такого?.. А что? Нет, просто… наверное, слишком много уходит сил на то, чтобы держаться прямо… Почему же у стоящего перед ним Мелькора на лице — недоумение, он пытается что-то понять, он — чувствует?

Этого еще не хватало! Моя власть, мой суд — поступлю так, как счел нужным. Владыка Арды своих решений не меняет — это знают все. Он не желает больше видеть эти провалы вместо глаз — вот и все. Не прощение же вымаливает — ни к чему, бессмысленно. Так надо. И так будет. Несмотря ни на что. Если он сломается, то — Манвэ чувствовал это, знал откуда-то — ему не быть. Ничем, никем. Жальче Ауле, несчастней Курумо. Лишенной чего бы то ни было личного стихией.

Собственно, почему нет? Тогда его уже ничто не будет волновать Нет, не сейчас. Нельзя. Да что же это с ним? Нервы… Какие у тебя нервы, хоть себе-то не ври! Надо еще получше загородиться: если хоть кто-то поймет, подойдет, пожалеет (этого еще не хватало!) — он дрогнет, не выдержит, сорвется, лишившись сознания и воли, — он, Верховный Король Арды… А кому еще справиться с этим всем? Недоумение на лице Мелькора хуже всего. Хорошо, хоть недоумение…

Манвэ поднял руки, отпустив заживающие на глазах запястья. Коснулся прикрытых век — ладони обожгло, но он уже не мог отнять рук: замкнулся круг, ничего нельзя было прервать и изменить, что-то сместилось необратимо. Теперь сосредоточенно вспоминал, вызывая в памяти — образ. То лицо, каким запомнилось оно тогда, еще в Чертогах Творца, когда Крылатый впервые заговорил о Тьме. Его глаза — блестящие, неуловимого цвета, ярко-звездные, кажущиеся сейчас чем-то единственно реальным. Чудилось, они превратились в сияющие бездны, он падал туда, в наполненную ледяными огнями бесконечность, сквозь эти «слишком много видевшие» глаза. Они — возникли, зажглись — в какой-то дикий миг озарения он понял это, словно натянулась до предела, а потом, зазвенев, высвободилась тетива и стрела ушла к цели — так чувствуешь, что попал, еще не видя пронзенную посередине мишень. Не было больше ничего — ни сил, ни желаний, ни памяти — опустошенность. Пустота. А что еще в нем могло быть? Сила Арды? Давно уже нарушена связь такого рода, с тех пор, когда они решили: больше ни капли. Не заработали… Своя растрачена в борьбе — с Диссонансом и с собой… Пустота заполняла свободное теперь место, пожирая остатки того, что было — им, Айну Манвэ. Только грызущую боль, охватившую все его существо с новой силой, она не могла (или не хотела?) забрать, и только это было — данным ему, оставшимся от него клочком сознания. Боль не давала забыть, кем он был и что сделал. Беспамятство не спешило накрыть милосердной тишиной дергающуюся в конвульсиях мысль — вот и хорошо. Только бы не сорваться в манящую пропасть — изменит, заглушит, исправит — хуже небытия. Или… Оставить все так, на полдороге, и уйти? Арда, Валинор… Варда. Варда — что будет с ней? Она же всегда возвращалась из садов Лориэна… Ничего, все пройдет, это не может продолжаться вечно, как-нибудь справится. С трудом решился открыть глаза — зала плыла, искры вспыхивали и гасли — казалось, сейчас брызнут в лицо и, попав в глаза, вопьются в мозг… Какой бред. Руки чуть заметно тряслись.

Манвэ заставил себя поднять голову и встретился с мерцающим взглядом звездных глаз, не виденным уже много эпох, — теперь счастливо-изумленным, растерянным, они сияли, и от этого почему-то стало невыразимо спокойно, даже весело. Он стоял очень прямо, опустив наконец руки, и не понял, почему взметнулись испуганно-удивленно брови над яркими озерами светлого огня, медленно уходящими вверх…

Мелькор еле успел подхватить внезапно пошатнувшегося Манвэ — он был в недоумении: неужели стольких сил стоило исцеление, или это — притворство, дабы дать ему понять, какую великую милость оказал Король Мира бунтовщику? На какие самоотверженность и кротость способен истинный Властелин Арды? Только улыбка была странной — совсем другой, может быть, что-то подобное он видел разве что в Предначальную… А глаза — заглянув в них, Черный Вала едва не отшатнулся в ужасе, чуть не уронив повисшее бессильно на его руках тело — он уже видел такие — давно, у Великого Кузнеца, в тот день отказавшегося творить. Жутко контрастирующие с улыбкой — опустевшие, потемневшие, застывшие… И все же почему-то вызвавшие мысль о небе перед грозой. Почему же он, Мелькор, ничего не почувствовал? И еще эти мелькнувшие призрачные фигуры… За них? За него? За что?

— Манвэ?!..

— Молчи! — В еле слышном голосе те же знакомые властные нотки и (показалось?) мольба. — Никто не должен знать, испугаются или… вмешаются и… — Глаза мучителыю сощурились, сжались кулаки. — Сам как-нибудь справлюсь! Ничего не говори: я, кажется, знаю, что это…

— Но за что? Неужели…

— За ошибки — наказывают, за упрямство и упорство в заблуждениях — уничтожают. Мне ли не знать: нельзя выходить за рамки Предопределенного, нельзя противиться исполнению Замысла, не может быть двух воль — все правильно, все как по нотам. — При последних словах злая усмешка искривила губы Короля Мира, и тут же судорога прошла по лицу, он на мгновение зажмурился.

— Я постараюсь помочь, разреши…

— Не надо, переживу. Чем ты поможешь? Я сам разберусь.

— Не отвергай помощь, я попытаюсь…

— Нет! Разве что… попытайся… простить… Хотя что я говорю? Просто, пока я говорю то, что думаю, пока я владею собой… Я ничего не хотел знать, я был уверен, что все, что ты говоришь, — ложь, гордыня, я верил Творцу и гордился Его милостью и доверием — я был уверен… во всем, что делал и приказывал… сделать… вначале… верил…

Мелькор вспомнил Ауле: та же захлебывающаяся речь. Неужели померкнет сознание — так же? Сейчас, когда… Или это было бы милосердием — помочь уйти в безбольное бесчувствие…

— Не смей! — «Мысли читает — сейчас?» — «Я потеряю себя. Даже не во мне дело — терять особо нечего, но… во что я превращусь? Впрочем, куда дальше?» — Это была безмолвная речь — отголосок мысли на грани отчаяния — сил говорить у него уже не было…

* * *

Намо наблюдал за ними из другого угла зала. Ниэнна в каком-то напряженном, чуть ли не азартном оцепенении застыла рядом, сцепив пальцы. Когда Король Мира подошел к Черному Вале, Намо посетило ощущение, что он не должен вмешиваться. «Может, это опять моя… трусость, нерешительность? Опять боюсь влезть, а потом будет необратимо поздно?» Что еще затеял Манвэ? Намо видел, как тот коснулся глаз Мелькора, потом отнял руки, — братья встретились взглядами, и Повелитель Валинора, стоявший как-то неестественно прямо, начал опускаться на пол, а Мелькор подхватил его… Что это? Красивый жест? Или Манвэ и впрямь не рассчитал силы? Не похоже на расчетливого Владыку. Намо хотел все же приблизиться, но наткнулся на взгляд Мелькора, в котором была просьба: не подходи… не сейчас…