Андрей Ренсков - Дети Барса. Туман над башнями (СИ)

• Название: Дети Барса. Туман над башнями (СИ)
• Автор: Андрей Ренсков
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Погибающий мир, обреченный пожрать сам себя. Древнее пророчество сбывается, апокалипсис неизбежен. Этим утром весь мир был одного цвета — серого. Закутавшись в толстый, пропахший собакой, плащ, правитель третьей части населённых людьми земель сидел на балконе дворца и, не моргая, смотрел вдаль. Ночью был шторм, поэтому воздух пах солью, водорослями и гниющей рыбой. Иногда поднимался ветер, но он дул с моря, и становилось ещё хуже.

---

— Если бы всё было так просто, — вздыхал наместник, прикасаясь кончиками пальцев к очередной фреске. — Стоит только оступиться, и они тут же накинутся, чтобы перегрызть мне горло, чтобы поделить мои земли между собой. Нет, всё же стоит нанять новых наёмников, не меньше тысячи. Наступают времена, когда пора тратить накопленное золото. Боги, боги, почему вы не подарили мне хоть одного сына?

Парадная дверь всё ближе и ближе, а вместе с ней и последняя фреска, заказанная и выполненная девять лет назад. Величайший триумф и величайший позор дома Карго, навечно запечатлённый на сырой штукатурке. А, вот и она.

Наместник остановился и, в который уже раз, вгляделся в собственные черты. Похож, нечего сказать. Да и изображён по всем канонам: воины, сгрудившиеся на стенах за его спиной, меньше ростом раз в пять. Поставь любого из них рядом, и до колена не дотянется. Лишь один из изображённых чуть выше: король Мануил, пожимающий протянутую руку. Но выше чисто символически — на четверть головы, на толщину прислоненного к стене пальца. Беглый взгляд и не различит разницы, а внимательный — непременно найдёт, что она существует.

— Не так всё это было, — в который уже раз сказал наместник, сам не зная кому. — Не так, видят боги…

На самом деле Мануил был гораздо ниже: его голова вряд ли достала бы и до плеча наместника. Король сидел на походном стуле рядом со своим шатром и рассеянно ковырял в ухе. На его плечи был небрежно накинут потрёпанный плащ, из-под которого торчали голые худые ступни. Только отточенный годами навык держать себя в руках не позволил наместнику показать своего разочарования. И ещё отличный вид на огромный лагерь королевской армии: тысячи красных палаток, уходящих стройными рядами к самому горизонту.

— Что это? — небрежно спросил Мануил, бросив взгляд на протянутый ему ключ от городских ворот. — Поздно: я прошёл через ваши ворота и без него.

— Через первые ворота, — сказал наместник. Видят боги, это далось ему непросто. — Есть ещё двое.

— Пройду и через эти, — пообещал Мануил. Смотрел он прямо в глаза, не моргая, и этот пристальный взгляд душил, пугал, сбивал с толка. — Ты сказал, что принёс дары. Не вижу никаких даров, кроме этих двух мехов. Что в них налито такого особенного, достойного короля?

— Просто вода. В одном — пресная, в другом — морская, солёная.

— А я уже думал, что вы пришли поклониться мне, — разочарованно протянул Мануил. — Я слышал, что жители Запада любят загадки, но никогда не думал, что эта любовь у вас сильнее любви к жизни. Однако у меня нет времени на эти глупости. Говори — что всё это значит?

— Пресная вода, — сказал наместник, медленно развязывая горловину меха и так же медленно наклоняя её вниз. — Означает озеро под скалой, на которой стоит Утика. Его не выпить и за тысячу лун. Так что городу не грозит жажда.

— Это мне известно от ваших перебежчиков. — Мануил дождался, пока последняя капля упадёт возле забрызганных сандалий наместника. — К несчастью, их не так много, как я рассчитывал. Тебе удалось склонить на свою сторону многие семьи, Карго. Скажи, что означает твоё знамя?

— Это — герб моей семьи, — ответил наместник, гадая, с чего вдруг беседа приняла такое причудливое направление. — Бык, в которого превратился бог Ям, чтобы овладеть красавицей Деей. От их союза и пошли мы, Карго.

— Какого он был цвета, этот твой бык?

— Никто уже не помнит. — Наместник позволил себе лёгкую усмешку. — Столько времени прошло. Какого художник нарисует, такой и будет.

— Я смотрю, вы здесь, на Западе, не уделяете большого внимания знакам и символам, — небрежно бросил Мануил, прикрыв глаза рукой. Слава богам, нет уже сил терпеть этот пронзающий взгляд. — Что же вы тогда цените?

— Золото, — честно ответил наместник. — И свободу.

— Смелые слова, — усмехнулся Мануил. — Что означает мех с солёной водой? Ты приносишь мне в дар западные воды?

Прежде чем ответить, наместник оглянулся на город. Тот крепко сидел между двумя холмами — будто оседлал огромного верблюда. Два кольца крепких стен окружали его и невидимую отсюда гавань. Наместник понял, почему Мануил выбрал для встречи именно это место, посреди разбросанных обломков внешних укреплений: Утика нависала над их головами всей своей мощью и казалась отсюда неприступной. Нет, не так — манила своей неприступностью. Сводила с ума.

— Солёная вода означает море, которое кормило Утику испокон веков. Моряки Запада умеют управляться со снастями и в шторм, и в туман, и под светом звёзд. Твой флот могуч, но и он не в силах перекрыть сетью целое море. Наши корабли нанесут удар тогда, когда ты не будешь ожидать его, и прорвутся в гавань с грузом продовольствия. Пойми, что городу не страшен и голод.

— И это мне известно, — задумчиво кивнул Мануил, пощипывая себя за бороду. — Поэтому осады не будет. Ночью моя армия пойдёт на приступ. Вы можете лить масло, кидать камни, но, когда гора трупов сровняется со стеной, выжившие поднимутся по ней и войдут в Утику. Видишь ли, я могу позволить себе потерять половину армии. По берегам Реки, да и в пустыне довольно оборванцев, что считают за великую удачу надеть красную кожу пехотинца.

— Семьи выставят на стены шесть тысяч наёмников, — парировал наместник. Как только пошла торговля, куда-то подевалась нервная скованность. Теперь он чувствовал себя полностью в своей стихии: словно рядился за партию рабов с упёртым бастийцем. — Выходит всего четверо твоих солдат на одного нашего. Перевес не так уж велик.

— Наёмники, — презрительно поморщился Мануил. — Они не помогли Цирте, не спасут и твой город, Карго.

— Циртийцы были слишком жадными. — Наместник почувствовал, как его поднимает над землёй знакомая сила: это проснулся азарт, непременный атрибут хорошего торга. — Семьи не допустят такой ошибки. Эти варвары заработают столько, сколько им не заработать за всю жизнь в их вонючих лесах. Чтобы получить плату, они станут биться насмерть. Тем более, что отступать некуда.

— Я сказал, что пройду через остальные ворота и сделаю это. — Мануил махнул рукой, демонстрируя усталость от бесполезного перекидывания словами. — Тебе не переубедить меня, Карго, а все твои дары — всего лишь злая насмешка.

— У меня есть ещё один дар, — осторожно сказал наместник. Вот он, момент истины, ради которого и была задумана эта игра с диким барсом.

— Какой же? — удивлённо поднял бровь Мануил. — Я больше ничего не вижу. Твои руки пусты.

— Эту вещь нельзя увидеть, — торжественно произнёс наместник. — Однако без неё всё остальное теряет свою цену. Король Мануил, я принёс тебе в дар мир.

— До чего же вы, люди Запада, настырны, — мрачно отозвался Мануил. — Я же сказал тебе: никакого мира не будет. Я обещал своей жене завоевать Утику и собираюсь сдержать своё слово. Иди, и умри на стенах, или беги — мне всё равно.

— Ты обещал жене завоевать Утику. — Наместник сложил руки на груди, крест-накрест, в старом, как мир жесте, призывая помощь богов и предков. — Но ты не обещал отдать ей этот город. Это две разные вещи.

— Тебе следует убрать со своего знамени быка, — сказал король, помолчав. — И приказать нарисовать изображение языка: это отразит твою суть куда точнее. Должно быть, ты способен уговорить даже голодного барса, Карго — он сдохнет с голода, но тебя не тронет. Что ты предлагаешь, торговец?

— Оставь завоёванную Утику жителям города, — попросил наместник, а внутри всё сжалось. — Семьи поклянутся тебе в верности и станут платить десятину. А также выставят три тысячи наёмников по первому требованию.

— Треть, — сказал Мануил, играя желваками. — Будут платить не десятину, а треть. И выставят не три тысячи наёмников, а шесть — смогли же вы нанять столько против меня. А ты, Карго, станешь мои наместником и будешь исполнять присланные распоряжения с должным усердием. Пусть боги даруют тебе мудрость не пасть жертвой моего гнева. Вот мои условия, других не будет.

— Я должен обсудить твои слова с другими семьями, — сказал наместник, чувствуя себя лимоном, выжатым до капли.

— У тебя есть время до заката, — сказал Мануил, наклонившись, чтобы почесать пятку. — Может, я и не возьму Утику, но разорю её округу так, что здесь ничего не вырастет ещё очень долго. И вы станете тратить ваше золото на закупки зерна, а не наёмников. А когда ваше золото закончится, я вернусь.

На этом торг и закончился — редкий случай, когда Белого Барса остановили не стены и копья, а простое человеческое слово. Во всяком случае, так гласила легенда, нарисованная на стене, красивая и лживая, как и все легенды.

Эта фреска была последней: места на стенах больше не было. Кроме небольшого участка у самого входа — возможно там и уместилась бы ещё одна. Но, похоже, появится она не скоро: если Утика превратится в груду развалин, рисовать фрески будет некому. Если же Карго одержат победу, то эта победа будет не из тех, что рисуют на стенах.