Андрей Борцов - Агент влияния Аватар, или Эссе о предательстве, суггестии, ученых, Родине, любви и близости к природе

• Название: Агент влияния Аватар, или Эссе о предательстве, суггестии, ученых, Родине, любви и близости к природе
• Автор: Андрей Борцов
• Жанр: Публицистика

В Эссе на примере художественного фильма режиссера Джеймса Кэмерона "Аватар" анализируется феномен предательства. Так же в работе разбирается такое явление как суггестия. Кроме того, затрагивается несколько побочных тем для более полного понимания того, куда глобалисты и либералы направляют мир.

---

А что же с индивидуальным предательством? Когда не я предал «Родину», а я предал тебя? А ничего. Строго говоря, никакого индивидуального предательства не бывает. Концепция предательства и наказания за него в сути своей есть примитивный грубый механизм обеспечения группового действия и, шире, безопасного общежития. Один и один — это тоже группа. Заключая некое соглашение, двое образуют группу. Семиомифическое поле «предательство» защищает ее групповой интерес от индивидуальных интересов составляющих ее членов. Презабавно: миф охраняет двоих от каждого из двоих. Иначе, концепция предательства хранит группу как высшую ценность, как нечто, во что можно войти, но из чего не положено выходить без потерь. Так было. Возможно, какое-то время так было необходимо.

Но теперь? Границы групп размыты, ценность государства сомнительна, разговоры о нерушимости групп настолько смешны, что их почти никто не ведет. В разряд более или менее несомненных ценностей (слово «ценность» следует произносить без особого пафоса: мы говорим о ценности как о мере, как о способности иметь цену) попали мобильность, яркая индивидуальность, разнообразные права личности. Вообще концепт прав личности возвысился над концептом безусловной преданности групповым интересам. Ни одно заметное государство уже не осмеливается призывать умирать за Кибелу-Рею устами своих официальных наймитов. Да, оплачиваемые с черного хода маргинальные урапатриотические мурзилки отчасти делают это за него, но от вельмож вы этого уже почти не услышите, вельможи сегодня тоже говорят о свободах личности. Но свобода личности, друзья, противоречит концепции измены/предательства. Свободный не обязан хранить преданность, а следовательно не может быть и предателем. Это касается не только принятых ранее врожденных преданностей («Родина», семья, обычай), но и преданностей по обещанию. Обещание — всего лишь слова. Странно считать, что оно лишает свободного его свободы.

Предал — это обманул ожидания. Я предал Родину, корпорацию, семью, тебя, его, их, но можно ли меня за это осуждать, ведь я действовал так, как считал нужным? Я работал на свои интересы и свои желания, кто осудит меня за это? Я обманул ожидания? О, у меня были веские причины. Вдумайтесь, вы хотите меня осудить за то, что я соответствовал своим, а не вашим интересам. Своим, а не вашим. Осуждение за предательство — эгоизм слепцов, действующих по принципу «а нас-то за что?». Помните, что, осуждая меня, вы точно так же действуете не в моих интересах, как я действовал не в ваших. Понятно, что вам ваши ближе, ок. Мне же — о, не удивляйтесь, — ближе мои.

Есть известная история одной предательницы. Наверное, слышали о Тоньке-пулеметчице. Перескажу коротко. Девятнадцатилетняя медсестра во время Второй мировой войны попала в руки к немцам. Ей вручили пулемет и велели расстреливать пленных советских солдат и партизан. Она и расстреливала. После войны вышла замуж, вела тихую спокойную жизнь. Ее нашли аж в 1976 году и казнили. Вопрос — за что? Изменница она была? Ну, наверное. Но ведь, не будь ее, тех пленных все равно расстреляли бы. Она просто работала нажимательницей на спусковой крючок. Убивала, да. Но кто на войне не убивал? Война кончилась. Если бы эта женщина продолжала убивать, ее наказание было бы оправданным — общество в этом случае просто защищалось бы. Но ведь нет, ничего такого не было. Была простая обывательница, которая когда-то совершила предательство. Просто чтобы как-то улучшить свои жизненные условия. Казалось бы, да и ладно! Но нет, государство не может не поддерживать концепт измены, ибо это один из удерживающих его стальных обручей. Прощаешь предпочтение личных интересов преданности интересам твоей группы — подталкиваешь группу к развалу.

Хранить верность слову, данному по доброй воле, во многих случаях хорошо, удобно для всех. Но если вдруг перестает быть удобно? Если я перестаю ощущать себя членом той группы, с которой связал себя обещанием? Если обещание начинает мне мешать? Тогда я предам. Изменю. Изменю поведение, сообразуясь с изменившимися условиями. Верность хороша, когда органична. Хранить ее назло себе — глупо и вредно. Жить — значит меняться, а меняться — значит изменять. Мир сегодня меняется столь стремительно, что нормальный современный человек по определению изменник. Он всегда готов изменять и благосклонно принимать измены других.

Да, эмоционально это может быть неприятно. Еще бы. Инстинкты, рефлексы, тысячелетия (напоминаю, тысячелетия — это временно!) тоталитарного супер-эго… Но прогресс в умении понимать друг друга, а следовательно в уходе от силовых методов решения проблем, в стремлении к уменьшению насилия и в увеличении комфортности бытия требует разрушения традиционного семиомифического поля «Предательство». «Он предатель» должно сперва стать нейтральной, неотрицательной характеристикой, а после и вовсе исчезнуть, уступив место безъярлыкой констатации — «Он сделал то-то и то-то».

Выдайте зачинщиков и расходитесь!

Меня интересует концепция предательства. Я уже немного об этом писал. А недавно краем глаза увидел пару минут игрового телефильма о войне и опять задумался. В фильме показывали целый колхоз, перешедший во главе с председателем на сторону немцев. Там и силы самообороны были, и политзанятия, и некое ощущение совокупной единицы. И вот я подумал: целый колхоз предателей? Очень странно звучит. Представьте себе колхоз. Сколько там семей? Ну, допустим, пятьдесят. Двести-триста человек. Взяли вот так, хором все подумали и все вместе разом предали родину. Согласитесь, бред. А ведь были такие случаи. Та же Локотская республика, так называемая. Люди живут, как-то добывают пропитание, строят социальные взаимодействия. Почему они предатели? Кого они предали? Вот они, живущие тут, знающие друг друга, все стоят друг за друга, все свои. Кого они предали? Кого-то другого? Что-то другое, чужое? А как можно предать чужое?

Народ, страна, культура, идеология — это понятно, сильные мифы. Но ведь те, с кем этих людей объединяют эти мифы, — они снаружи, вне, в иных условиях, в иной ситуации. Они там и действуют иначе. А здесь такая ситуация, она подвигает к таким действиям. В общем, сегодня мне пришло в голову вместо слова предательство использовать что-то вроде ситуативный выбор (направления, стороны, ниши).

Ну, хорошо, пусть ситуативный выбор направления. Мы снизили пафос термина. Представить, что триста человек, попавшие в одну ситуацию, одинаково в ней сориентировались, как-то проще, чем разовое предательство такого количества человек (особенно если мыслят мифами, педалирующими концепции верности, предательства и т.п.). В конце концов, покупают же миллионы мужчин сегодня безропотно черные носки — отчего бы полусотне мужчин с семьями не перейти радостно на сторону оккупантов? Людям предлагают — они принимают. Легкий выбор. Собственно, большинство людей таковы. И чем интенсивнее и безальтернативнее предложение, тем легче они берут. Сегодня это называется «пипл хавает». И тут уж о каком «предательстве» может идти речь? Деревня предателей? Нет. Деревня схававшего пипла. Против страны схававшего пипла. И со страной пипла, схававшего другое.

А вот кто кормит? Предлагает кто? Находятся. Это могут быть и самостоятельные игроки, и как раз те, кто собственно и ориентируется по ситуации и ориентирует заодно с какой-то целью или просто за компанию окружающих. Лидеры, в общем. Зачинщики.

Конечно, любой зачинщик тоже что-то хавает, что-то глотает пачками, тоже принимает фашизм, не думая, и носит, не задумываясь, то же, что остальные, но иногда он все-таки склонен подумать, подвергнуть что-то сомнению, присмотреться. Вот измена зачинщика — это и в самом деле измена, в смысле изменение: думал так, а теперь иначе. Изменил. А слушающаяся этого зачинщика деревня (страна, френдлента, семья) — какие ж они изменники? Что для них изменилось? Они как слушались его, так и слушаются. И не надо их спрашивать, как, мол, вы можете так — вчера вас вели сюда, а сегодня ведут в обратную сторону, а вы так и кричите «ура!»? Они не знают, не различают направления. У них одно направление — куда ведут.

Так что, друзья, выдайте зачинщиков и расходитесь по домам до новых распоряжений. Я знаю, что на вас вины нет.

* * *

Как обещал — комментировать не буду. Просто представьте себе, что таких вот, как автор — даже не большинство, а просто значительное количество. Скажем, четверть населения. Даже десятая часть. Будет ли жизнеспособно такое общество?

Правильно, нет.

Варианта тут два: «я всех могу наобманывать, а меня никто» и «я никому ничего никогда не должен, но и с других ничего не требую, и в случае чего не предъявляют претензий».

Первый вариант рано или поздно приведет к тому, что общество если не исключит из себя асоциальный элемент, то плюнет на него, и тот утонет.