Иван Серов - Записки из чемодана

• Название: Записки из чемодана
• Автор: Иван Серов
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-09-042156-0

Иван Александрович Серов (1905–1990) — монументальная фигура нашей новейшей истории, один из руководителей НКВД-МВД СССР в 1941–1953 гг., первый председатель КГБ СССР в 1954–1958 гг., начальник ГРУ ГШ в 1958–1963 гг., генерал армии, Герой Советского Союза, едва ли не самый могущественный и информированный человек своего времени. Волею судеб он оказался вовлечен в важнейшие события 1940-1960-х годов, в прямом смысле являясь одним из их творцов.

Между тем современные историки рисуют портрет Серова преимущественно мрачными, негативными красками. Его реальные заслуги и успехи почти неизвестны обществу, а в большинстве исследований он предстает узколобым палачом-сталинистом, способным лишь на жестокие расправы.

Публикуемые сегодня дневники впервые раскрывают масштаб личности Ивана Серова. Издание снабжено комментариями и примечаниями известного публициста, депутата Госдумы, члена Центрального Совета Российского военно-исторического общества Александра Хинштейна.

Уникальность книге добавляют неизвестные до сегодняшнего дня фотографии и документы из личного архива И. А. Серова.

---

Назавтра основное заседание, а у меня еще нет ничего. Через час приходит ко мне сотрудник и говорит: «К вам из Парижа прилетел посыльный». Встретившись, он доложил, что привёз документы. Я придержал его в своей комнате и пошёл в сад, где за столом сидели Молотов, Хрущев и Жуков[515].

Когда я подошёл, Г. К. Жуков <посмотрел> на меня и сказал: «У Ивана какая-то новость». Тогда я сказал, что «хочу рассказать, что будет завтра на заседании, только предварительно вам надо забыть, что говорили вам „специалисты“ и журналист». Все улыбнулись. И я зачитал весь документ, о чём договорились союзники. После этого В. М. Молотов сказал, что журналисту нашему союзники нарочно пыль в глаза пустили, чтобы дезинформировать нас.

Хрущёв спросил: «А достоверны ли эти данные?» Я ему сказал, что ход совещания, я думаю, подтвердит мои данные. Он сказал: «Познакомьте с этим документом Громыко, который находится в посольстве».

Ну, ход совещания полностью совпал с моими данными. В первый же день было видно, что они нас прощупывают и ничего конкретного не предлагают. Потом это же прощупывание продолжалось путём вносимых приглашений делегации в резиденции. Журналисты лезли за новостями каждый день к нам, но я их старался не пускать. Один из них притащил известного часового торговца Николу Цоч, который всем: Булганину, Хрущёву, мне и нашим сотрудникам — подарил часы. Мне — самозаводящиеся, т. е. рукой машешь, а они <сами> заводятся. Он, видно, не знал, что я на руке-то не люблю носить часы.

Сотрудникам государственной безопасности Швейцарии мы устраивали новые осложнения, и они старались обеспечить безопасность нашей делегации. Кончилось тем, что они попросились сфотографироваться с нашими руководителями. Я их построил в саду и позвал наших для фотографирования. Все остались довольны…

В результате на Женевской конференции кое о чём договорились, да и то, как мне показалось, условно, а конкретного мало. После заседаний в перерывах вновь беседовали, затем приглашали друг друга к себе в резиденцию.

Большое дело играл Г. К. Жуков при переговорах с Эйзенхауэром. Два старых фронтовика. Много раз вместе заседали в Контрольном Совете в Берлине. Взаимно награждены орденами за разгром фашизма и т. д. Эйзенхауэр Жукова приглашал в Америку своим гостем. Приглашение было принято.

Там же обменялись подарками. У Жукова выходила замуж дочь, а у Джона, сына Эйзенхауэра, родилась дочь. И на беседах Эйзенхауэр больше разговаривал с Жуковым, а не с Булганиным и Хрущевым, которых не знал.

У Идена встреча, как и полагается у англичан, была вежлива, чопорна, официальна.

Французы выглядели какими-то весельчаками. Фор — премьер-министр, весёлый парень, любит выпить, сам ничего не решает, а говорит: «Я должен посоветоваться с правительством». Так что от него нельзя было большего и потребовать.

Доказательством всею служит такой факт. Я один раз не пошёл на заседание (беседу), когда французы приехали к нам в резиденцию, и вышел во двор, посмотреть, как себя во время приёмов ведут сотрудники. Вот там, когда угощали французов (обслуживающих), я «познакомился» с шофером премьер-министра Фора. Парень весёлый, в прошлом моряк, за 60 лет, подвыпил, стали беседовать, и он свободно отвечал на мои вопросы.

Когда я спросил: «Ну, а как этот премьер?», шофер улыбнулся и говорит: «Знаешь, я тебе что скажу, — (мы с ним были на „ты“, так как я через переводчика представился тоже шофером одной из советских машин), — я возил уже не один десяток премьеров, они у нас сменяются, как перчатки, этот долго тоже не удержится». В этом он прав, судя по Фору.

Затем он меня приглашал в Париж. Там у него свой домик, виноград есть, и «там мы гульнём». Видно, я ему понравился, или он был пьян, но, к сожалению, дальше разговор продлить мне не удавалось, хотя я и виделся с ним ещё 3–4 раза.

Причина этому следующая: в разгар беседы во двор вышел из резиденции Жуков Г. К., в форме. Увидел меня и подошёл, да к тому же ещё и обнял, и говорит: «Ты что тут, Иван, делаешь?» Я говорю: «Вот, беседую с коллегами». И далее: «Вот, познакомься, водитель премьера Фора».

Жуков, как водится простому русскому человеку, протянул руку шоферу и пожал её. Корреспонденты и тут вертелись. Я крикнул одному, чтобы нас втроем сфотографировали, что и было сделано, ну затем с Жуковым ушли. И это всех насторожило.

На следующий день на приёме у президента Швейцарии я вышел во двор к сотрудникам и увидел «коллегу», он робко ко мне подошел и не как раньше поздоровался, издалека приложив руку к фуражке. Я подал ему руку, он уже подобострастно пожал её, но разговор не клеился, он был смущён.

Я начал расспрашивать, почему он ко мне изменился. «Коллега» мне робко сказал: «Я вижу, что вы не шофёр». Я спрашиваю: «Почему?», он ответил: «Маршал Жуков обнимать шофёра не будет». Я его пытался убедить, что маршал Жуков у нас простой, из простого народа, сам рабочий и т. д., но у него эти понятия не укладывались в голове.

В конце он мне говорит: «У нас во Франции считают Маршала Жукова самым большим полководцем, наряду с Наполеоном, но только умнее. Наполеон глупо сделал, что пошёл на Россию. Вот если бы вы мне дали фотографию, когда мы вчера с ним сфотографировались, то это для меня было бы большим подарком». И далее добавил: «Я бы на этой фотографии добыл себе авторитет и деньги». Фотографию он получил. Вот проклятая буржуазная идеология — «авторитет и деньги», без этого ни шагу.

В общем, 24 июля распрощались с Женевой и вылетели в Берлин. В Берлине нас ГДРовцы встретили подобающим образом и повезли к Гротеволю на квартиру, чтобы сразу покушать.

Приехали, помыли руки, сели за стол, и начались разговоры. Сперва начал Гротеволь рассказывать об успехах ГДР, а за тем стал говорить Вальтер Ульбрихт.

Сидим 10 минут, к еде не приступаем — неудобно. Сидим 20 минут, 30 минут, 45 минут, а потом уже Хрущёв говорит: «А мы кушать будем или нет?» И только после этого покушали. Вот как любят говорить немцы.

Когда вернулись в Москву, я проверил, как у нас дела с американской комбинацией, оказалось, очень хорошо.

«Наш» паренёк на службе чувствует себя хорошо. Связь с нами поддерживает регулярно, ну, а мы тут используем машинки, которые сделали для этих целей.

Я Хрущёву регулярно докладываю о планах и намерениях наших противников и каждый раз предупреждаю, чтобы в беседах с иностранцами не дал понять им, что мы их замыслы знаем. Он, правда, каждый раз как-то неприязненно воспринимает мои слова. Очевидно, про себя думает, что нечего его учить, сам всё знает.

«Не суйтесь не в свои дела»

Не знаю, как кому, а мне что-то не нравятся отношения между членами Политбюро и особенно задиристый тон Хрущёва. По всем вопросам, принципиально рассматриваемым на Политбюро, он высказывал свою точку зрения, хочет, чтобы так и решили. А по ряду вопросов Молотов В. М. возражает, и я думаю, разумно. Хрущёв злится и иной раз переходит к оскорбительным замечаниям вроде того, что «Вячеслав, ты ведь в сельском хозяйстве не понимаешь»…

К сожалению, и среди членов Политбюро, и секретарей находились такие, которые в угоду Первому Секретарю поддакивали. Вот и получается, голоса раскололись, и вопрос не решился, или решился не до конца продуманно.

Не знаю, к чему это приведёт. Меня вся эта обстановка как-то угнетает. Хотелось, чтобы после Сталина, при котором в угоду ему делалось много непростительного, решали бы мирно, по-партийному, по-государственному.

Вот и теперь все же выбирали Маленкова председателем Совета Министров СССР и через год освободили. Мало того, среди руководящих товарищей, с которыми мне приходится встречаться, <многие> выражали недоумение, за что сняли Маленкова, почему, в чём провинился, так и на периферии не знают, что и почему, не говоря уже про заграницу. Ведь Советский Союз — это не Франция, каждый год менять премьера. Непонятно это и мне — члену ЦК КПСС, депутату Верховного Совета и министру. Плохо всё это получается.

Кто её знает, может, я такой бестолковый и не понимаю, хотя и другого министра так же между собой <нрзб>. А может быть, уже стареем и становимся <нрзб>. Ведь мне в этом году будет 50 лет, полвека прожил, подумать только!

Понимаю, что Хрущёв хочет сделать быстрее, и чтобы народу жилось лучше, как он всюду говорит, но, к сожалению, в жизни не всегда все это удается, надо выждать и проверить на практике!

<Ведь> в северных областях, где уже послушались Хрущева и начали сеять кукурузу, она не пойдёт. Ведь уже в тех областях лето бывает всего 3–3,6 месяца. Когда же выйдет кукуруза! Ну что же, посмотрим, как будет дальше[516].

Я изредка пытаюсь, будучи на докладе у Хрущёва, высказывать эти мысли, но получаю ответ: «Не суйтесь не в свои дела» или «Что вы понимаете в политике!»

Индия