Георгий Голохвастов - Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

• Название: Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма
• Автор: Георгий Голохвастов
• Издательство: Водолей Publishers
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978–5–9796–0122–9

Русский американский поэт первой волны эмиграции Георгий Голохвастов (1882–1963) — автор многочисленных стихотворений (прежде всего — в жанре полусонета) и грандиозной поэмы «Гибель Атлантиды» (1938). Чрезвычайно богатое, насыщенное яркими оккультными красками мистическое ощущение допотопной эпохи, визионерски пережитое поэтом, кажется, подводит к пределу творчества в изображении древней жизни атлантов. Современники Голохвастова сравнивали его произведение с лучшими европейскими образцами эпического жанра: «Божественной комедией» Данте, «Освобожденным Иерусалимом» Тассо, «Потерянным Раем» Мильтона. Философско-эзотерический эпос Георгия Голохвастова «Гибель Атлантиды» является выдающимся поэтическим произведением в освещении истинности платоновского предания и Атлантической Традиции, идущей к нам из тьмы тысячелетий.

---

«Тебя бегущая молва…»

Тебя бегущая молва
Зовет холодной и бездушной…
Но не могу я равнодушно
Тебе внимать… Твои слова

И смех — лишь маска: манит сладко
Вкруг глаз лучистых синева
Страданья тайного загадкой.

Мотылек

Сжигает радужные крылья
Влетевший в пламя мотылек:
Так сны любви я в страсти сжег,
Не пережив их изобилья…

И близ меня тоскуешь ты
В сознаньи жалкого бессилья
Вернуть погибшие мечты.

Примиренье

Я от людей ушел к безлюдью
Цветущих радостью пустынь:
Ширь необъятна, воздух синь,
И я, вдыхая жадной грудью

Песнь в аромате пряных трав,
Вручаю Божью правосудью
Всю горечь жизненных отрав.

Кладбище

Вся в звездах ночи синей риза;
Повиты дымкой теплой тьмы
Надгробий белые чалмы;
Мечеть темна — с ее карниза

Коран о райских снах гласит…
И, как напевный стих Гафиза,
Звенит фонтан о мрамор плит.

«Пусть в далях тусклая безбрежность…»

Пусть в далях тусклая безбрежность
Осенней серой пелены,
Пусть ветви рощ оголены
И в плаче ветра безнадежность, —

Но в сердце — ты, как в дни весны,
И неисчерпанная нежность,
И нерастраченные сны.

«В угаре жизни, год за годом…»

В угаре жизни, год за годом,
Я брал, бросал, и вновь искал,
И, осушая грез бокал,
Пил горький опыт мимоходом.

Я — мудр, но ноша тяжела,
И никну я, как лишним медом
Отягощенная пчела.

Вечер

Угрюм осенний вечер хмурый,
Но в тихой комнате уют:
Покоя ткань ткет такт минут,
Свет ламп смягчают абажуры,

Сверчок стрекочет песнь свою —
И милый облик белокурый
Склонен заботливо к шитью.

У костра

Из-за лесистого бугра
Луна всплывала красным шаром,
Река клубилась белым паром
И полз туман. В огне костра

Трещали весело поленья…
И помню живо, как вчера,
Наш бред… твой взор… мои томленья.

Старость

Печальна старость в зябкой трате
Ненужных сумеречных дней…
Но если к склону лет полней
Душою жить, то в аромате

Осенних трав — дары венка,
И радость — в солнце на закате,
И счастье — в жизни старика.

Разлука

Путь опустел. Чернеют шпалы
Бесстрастной лестницей утрат…
Прощай навек!.. В тоске закат
Спешит гасить свои опалы;

В полях туман ползет к стогам,
И мертвый лист свой краснопалый
Роняет клен к моим ногам.

Бог

В безгласной тьме без дна и брега
Влив бытие в хаос пучин,
Под жизнь и смерть миров-песчин,
Веков-минут не меря бега, —

Я ваш Владыка и Творец,
Пророчеств Альфа и Омега,
Всему — Начало и Конец.

Неведомое. Сюита

1. «Как ум ни взвешивай, ни мерь…»

Как ум ни взвешивай, ни мерь,
Но здесь предел положен знанью:
Что Там, в Неведомом, за гранью
Мгновенной жизни, — мы теперь

Не больше знаем кроманьона,
И Смерть, как запертая дверь,
Великой тайны оборона.

2. «Закрыта дверь. И у колец…»

Закрыта дверь. И у колец
Ее замка, стучась, повисли
В бессильи крылья гордой мысли…
Ни мудрый, ни поэт, ни жрец

Не перешли черты запрета,
И для мятущихся сердец
Всё нет, как не было, ответа.

3. «Озлобясь, гордые умы…»

Озлобясь, гордые умы
Лелеют горечь отрицанья;
Надежд призывы, как мерцанья
Зарниц, трепещущих средь тьмы,

Несмело светят маловерью…
И лишь одно постигли мы,
Что будем все за страшной дверью.

4. «Чем дальше нас судьбу стезя…»

Чем дальше нас судьбу стезя
Ведет в глубь жизни, тем утраты
Всё чаще: жатвой смерти взяты,
Ушли родные и друзья,

Ушли возлюбленные наши,
С кем скорбь и радость бытия
Мы из единой пили чаши.

5. «Ушли… и знают… Но вестей…»

Ушли… и знают… Но вестей
Мы тщетно ждем — безмолвны склепы.
И мы скорбим, по-детски слепы…
Как встретил новый мир гостей?

Живут ли? Живо ль в них сознанье?
Хранят ли прожитых страстей,
Труда и грез воспоминанья?

6. «Зачем гадать! — Какой-то мир…»

Зачем гадать! — Какой-то мир
Оставил я, в наш мир вступая…
Не страха ль крик принес сюда я?
И был ли в жизни этой сир?

Нет! — Чуждый гость из жизни смежной,
Нашел любовь я, кров и мир
У материнской груди нежной.

7. «Так новый путь — не внове мне!..»

Так новый путь — не внове мне!..
Когда — не знаю, но… однажды:
Я каждый день в году и каждый
Короткий час в бегущем дне

Привык встречать надеждой смутной,
И в лоне ночи, в тишине,
Призыва ждать ежеминутно.

8. «Я не боюсь, что смерть мне враг…»

Я не боюсь, что смерть мне враг,
Грозящий ужасом во мраке,
И жаль мне жить, как на биваке;
Теплом и миром свой очаг

Укрыл я здесь; с труда и лени
Взимаю дань, под четкий шаг
Размерно гибнущих мгновений.

9. «А в снах — душа, как мореход…»

А в снах — душа, как мореход,
Плывет в немых волнах хаоса
На белых крыльях альбатроса,
И с ней, меж черных туч и вод,

Парит бесплотный провожатый,
Как верный кормчий… А восход
Вдали чуть брезжит розоватый.

10. «Гори, заря! — Когда уста…»

Гори, заря! — Когда уста,
Спаленные огнем недуга,
Сомкнет мне смерть лобзаньем друга,
Тогда падет преград черта

И Кто-то, сотканный из света,
К заре откроет мне врата
С улыбкой ясного привета.

Сентябрь, 1927 года

«В зарю задумчивый рояль…»

В зарю задумчивый рояль,
Как жемчуга, роняет звуки —
С прожитой жизнью песнь разлуки…
А даль — как призрачный хрусталь,

Обетованье в небе синем,
И чутким снам души не жаль,
Что землю эту мы покинем.

Любовь. Триптих

I. «Любовь, как свет зари снегам…»

Любовь, как свет зари снегам
На строгих высях Эвереста,
Блеснула нам. Но в жизни места
Нет снам столь чистым; как богам,

Им нужен храм и святость храма, —
И мудрость в счастьи криптогам:
В их тайне им эпиталама.

II. «Судьбы свершались; шли года…»