Георгий Голохвастов - Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

• Название: Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма
• Автор: Георгий Голохвастов
• Издательство: Водолей Publishers
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978–5–9796–0122–9

Русский американский поэт первой волны эмиграции Георгий Голохвастов (1882–1963) — автор многочисленных стихотворений (прежде всего — в жанре полусонета) и грандиозной поэмы «Гибель Атлантиды» (1938). Чрезвычайно богатое, насыщенное яркими оккультными красками мистическое ощущение допотопной эпохи, визионерски пережитое поэтом, кажется, подводит к пределу творчества в изображении древней жизни атлантов. Современники Голохвастова сравнивали его произведение с лучшими европейскими образцами эпического жанра: «Божественной комедией» Данте, «Освобожденным Иерусалимом» Тассо, «Потерянным Раем» Мильтона. Философско-эзотерический эпос Георгия Голохвастова «Гибель Атлантиды» является выдающимся поэтическим произведением в освещении истинности платоновского предания и Атлантической Традиции, идущей к нам из тьмы тысячелетий.

---

Любовь. Триптих

I. «Любовь, как свет зари снегам…»

Любовь, как свет зари снегам
На строгих высях Эвереста,
Блеснула нам. Но в жизни места
Нет снам столь чистым; как богам,

Им нужен храм и святость храма, —
И мудрость в счастьи криптогам:
В их тайне им эпиталама.

II. «Судьбы свершались; шли года…»

Судьбы свершались; шли года,
Познала ты иные узы, —
Но святы брачные союзы
Сердец, спаявших навсегда

Себя любви высокой снами:
В веках угасшая звезда
Еще поднесь горит над нами.

III. «Свет ярче, дали голубей…»

Свет ярче, дали голубей…
Мы в звездных нимбах семизначных;
Блистают ткани платьев брачных,
Как крылья белых голубей;

Струятся волны фимиама, —
И в синем храме их зыбей
Для нас гремит эпиталама.

Август, 1929 года

Сомнабулы

Проходим мы, луной влекомы,
Свой путь во сне, и под стопой
Не видит бездн наш взор слепой,
Скользим над пропастью легко мы —

Манящий свет ласкает нас…
Вдруг — зов… И звук его знакомый
Нас будит к жизни… в смертный час.

«Степного ветра своеволью…»

Степного ветра своеволью
Себя бездумно отдаю,
Парю мечтой и гимн пою
Цветам, и солнцу, и приволью,

И неба синему шатру…
А сны любви с их жгучей болью
Развеял буйно на ветру.

Старый портрет

Веранда. Черный мрак в июле;
За парком синий блеск зарниц.
Насторожась, не дремлет шпиц
У ног хозяйки. В смутном гуле

Дубов рассказам нет конца,
И светел лик старушки в тюле
Ее старинного чепца.

«Загадка всё одна и та ж…»

Загадка всё одна и та ж:
Игрушка ль мы судьбы случайной;
Иль жизни смысл окутан тайной,
Как сфинкс, песков безмолвный страж;

Иль красота и радость мира
Нам только снится, как мираж
В пустынях синего эфира?

В лесу

Глушь всё чернее. Лес-кудесник
Пути назад заворожил…
Угрюмых сосен старожил,
Грозит мне ворон, бед предвестник, —

Но светел я, простясь с тоской,
И в сердце, древних чащ ровесник,
Глубокий, благостный покой.

Скит

Конца нет частым поворотам
Дорожки в чаще хмурых хвой..
Ни звука, ни души живой.
Вдруг — древний скит. Тропа к воротам.

Святыни мирный часовой,
Монах, крестясь, окликнул: «Кто там?»
— «Открой, старик! Впусти: я — свой!..»

Где же Ты?

Обрыв. Конец тропинке гибкой:
Направо — кручи мертвых скал,
Налево — черных бездн оскал
Манит загадочной улыбкой…

Где ж Ты, чей зов мечты ласкал?
Моя стезя была ошибкой —
Я в высь пути не отыскал.

«Весь мир от солнца до окраин…»

Весь мир от солнца до окраин
Средь бездн затерянных светил,
Как гость, я грезой посетил;
Но дом мой — здесь, здесь — я хозяин.

Душе, как родина, свята
Земля, где страшный след твой, Каин,
И чистый след стопы Христа.

«Ты в смоль кудрей вплетаешь мак…»

Ты в смоль кудрей вплетаешь мак —
Цветы забвенья. И капризно
Лишь искры счастья — счастья тризной —
Даришь в миг страсти… Пусть же так!

Но жизнь я дал бы, две хоть, три хоть,
Чтоб пить очей забвенный мрак
И ласки огненную прихоть…

«Свежо. Дыхание левкоя…»

Свежо. Дыхание левкоя;
Пьянящий запах резеды.
Роса. Две ранние звезды
Очами вечного покоя

Ласкают грустную, зарю,
И в миг затишья так легко я
До самых звезд душой парю.

Свеча

Благой со строгими глазами
Темнеет Спас: благая Русь.
Я вновь в былом… Опять молюсь
Я пред родными образами,

Молитвы детские шепча…
О чем же крупными слезами
Так плачет белая свеча?..

Вечность. Венок полусонетов

Посвящаю Владимиру Степановичу Ильяшенко

Магистрал

Делам и мыслям не дано
В недвижной вечности забвенья…
Всё, до последнего мгновенья,
В непреходящем учтено.

Тысячелетия вселенной
Воскреснут, как одно зерно,
С зарей весны благословенной.

I. «Делам и мыслям не дано…»

Делам и мыслям не дано
Пройти напрасно и бесследно:
Лишь время властно и победно
Хоронит бывшее давно

Во мраке, без поминовенья,
И мнится нам, что спит оно
В недвижной вечности Забвенья.

II. «В недвижной вечности — забвенья…»

В недвижной вечности — забвенья,
Как смерти, нет. Времен черед
В ней, как поток, одетый в лед,
Остановил столетий звенья,

И на Скрижалях Откровенья,
В судьбах — начертано вперед
Всё, до последнего мгновенья.

III. «Всё, до последнего мгновенья…»

Всё, до последнего мгновенья,
Всё, до тончайшего луча, —
Как шелк в узоре у ткача,
Как звук в рисунке песнопенья,

Как блик, живящий полотно:
Что было и что ждет свершенья, —
В непреходящем учтено.

IV. «В непреходящем учтено…»

В непреходящем учтено,
Всё цельно, стройно, неслучайно;
Раскрыто, сделанное тайно;
Деянье — с помыслом равно,

Со словом — дело равноценно…
И свиты в цепь, звеном в звено,
Тысячелетия вселенной.

V. «Тысячелетия вселенной…»

Тысячелетия вселенной,
Как урожай для молотьбы,
Готовят плод труда, борьбы
И напряженья мысли пленной.

Придет срок жатвы; ждет гумно:
Века из гроба жизни бренной
Воскреснут, как одно зерно.

VI. «Воскреснут, как одно зерно…»

Воскреснут, как одно зерно,
Все жизни, жившие когда-то
Разлукой, гибелью, утратой:
Всё будет всем возвращено,

Все будем вновь мы. И нетленно
Сольются жизнь и смерть в одно
С зарей весны благословенной.

VII. «С зарей весны благословенной…»

С зарей весны благословенной,
Как солнце солнц, блеснет любовь;
Всеискупающая Кровь
Омоет жертвою священной

Все тени, каждое пятно…
И смерти в радости блаженной
Делам и мыслям не дано.

Март, 1928 года

«Вся жизнь земли со мной едина…»

Вся жизнь земли со мной едина:
Светла, как озеро, душа;
Мечты — как шепот камыша,
Как ветра вздох, как запах тмина;

В ушах и в сердце — песни дня,
И чую я, как мед жасмина
Струится в жилах у меня.

«В любви клянемся мы не раз…»