Георгий Голохвастов - Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

• Название: Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма
• Автор: Георгий Голохвастов
• Издательство: Водолей Publishers
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978–5–9796–0122–9

Русский американский поэт первой волны эмиграции Георгий Голохвастов (1882–1963) — автор многочисленных стихотворений (прежде всего — в жанре полусонета) и грандиозной поэмы «Гибель Атлантиды» (1938). Чрезвычайно богатое, насыщенное яркими оккультными красками мистическое ощущение допотопной эпохи, визионерски пережитое поэтом, кажется, подводит к пределу творчества в изображении древней жизни атлантов. Современники Голохвастова сравнивали его произведение с лучшими европейскими образцами эпического жанра: «Божественной комедией» Данте, «Освобожденным Иерусалимом» Тассо, «Потерянным Раем» Мильтона. Философско-эзотерический эпос Георгия Голохвастова «Гибель Атлантиды» является выдающимся поэтическим произведением в освещении истинности платоновского предания и Атлантической Традиции, идущей к нам из тьмы тысячелетий.

---

«В любви клянемся мы не раз…»

В любви клянемся мы не раз,
Но лишь одна любовь правдива,
Полна, невинна, горделива
И неизменна, как алмаз;

Лишь раз, с огнем безгрешной жажды,
Мы счастье пьем истомных глаз, —
Богам мы равны лишь однажды.

«Великий Боже, длящий сроки…»

Великий Боже, длящий сроки,
Благодарю за новый день!
За трепет утра, за сирень,
За блеск реки и шум осоки,

За говор птиц над головой, —
За весь Твой мир, такой широкий,
Гостеприимный и живой!

На развалинах храма

В калейдоскоп своих капризов
Тебя виденьем жизнь вплела,
И ты царишь, как жизнь светла,
На древнем кладбище карнизов,

Колонн и стен… И ясно синь
Твой чистый взор, встречая вызов
Томимых ревностью богинь.

Рожденье

Был крыльев царственных владельцем
Он, житель рая, Серафим, —
Но в жизнь людей, с любовью к ним
Вступил неведомым пришельцем…

А новый мир суров, далек,
И он трепещет жалким тельцем,
Как сжегший крылья мотылек.

Смерть

Рыданий песнь, кадил бряцанье,
Нагар мигающей свечи
И в складках гробовой парчи
Лучей печальное мерцанье, —

Последний дар тоски мирской…
А в мертвом лике — созерцанье
И всё постигнувший покой.

Сон

Знакомый путь. Поля родные.
Снега… снега… Свистит ямщик,
Как птица мчится коренник,
Завились в кольца пристяжные —

И, под роптанье бубенца,
Овеян сказками луны я
И лаской милого лица.

Экспромт

Спокойный угол, оттоманка,
Забвенье всех житейских пут —
И чудом вымыслы цветут:
Как в сказке скатерть-самобранка,

Так грезы стелет тишина;
Созвучья реют, и чеканка
Стиха внезапного вольна.

Старые письма

В страницах желтых ветхой связки
Узор поблекнувших чернил
Любви осколки сохранил:
Мольбы, признанья без опаски,

Призывы, клятвы… И в тиши
Вновь веет страсть бессмертной ласки
Давно угаснувшей души…

«Под обольщающей личиной…»

Под обольщающей личиной
Скрыв язвы скорби и невзгод,
Земная жизнь — червивый плод,
Повитый смертной паутиной;

И не могу поверить я,
Чтоб этот путь наш был единой
И высшей целью бытия.

«Я здесь в любви твоей владел…»

Я здесь в любви твоей владел
Веков поэмой недопетой,
И счастье наше в жизни этой —
Среди минутных мелких дел —

Обрывком песни прозвучало;
Но вечность — наших уз удел
Там, где меж звезд любви начало.

С горы

Какая даль! Полей ковер,
Узор реки, луга заречья,
И гор лесистые оплечья,
И чаши синие озер, —

У ног моих весь мир бескрайный!
И, как шатер, над всем простер
Простор небес бездонность тайны.

«Хранимый смолкшим царским залом…»

Хранимый смолкшим царским залом,
Недвижим гордый ряд знамен;
Но жизнь промчавшихся времен
Шуршит в их шелке обветшалом…

Веков свидетели! Не вы ль
Сражений огненным закалом
Ковали славы русской быль?!.

«В любви — бессмертья светлый сон…»

В любви — бессмертья светлый сон.
Погаснет сон, и потухаем
Мы сердцем; мир необитаем,
Нет в жизни смысла: выпит он

Любви предсмертным поцелуем,
И, в ожиданьи похорон,
Мы не живем, а существуем.

Искушенье

Душа, подобно легкой серне,
Гонимой сворой лютых псов,
Бежит от темных голосов,
Зовущих вновь к пьянящей скверне,

К влекущим радостям низов…
А ей, как тихий зов к вечерне,
Иной, нездешний слышен зов.

Палимпсест

Ты грезишь, чистая невеста,
Во власти первых светлых снов;
А мне мечтаний мир не нов,
И в сердце нет блаженству места:

Твоя любовь в душе моей
Цветет, как в свитке палимпсеста,
Над стертой сказкой прежних дней.

«Бессмертной жизни чую кисть я…»

Бессмертной жизни чую кисть я
В картинах осени больной;
В них смерть, одев убор цветной,
Светла, как жертва бескорыстья,

Во имя яркой жизни вновь.
И, осыпаясь, рдяны листья,
Как сердца любящего кровь.

В неволе

В груди у пленного орла
Небес и скал великолепью
Живет немолчная хвала…

Так, связан с городом, как цепью,
Я грежу волей золотой.
Я режу ширь небес мечтой,
Я брежу радостною степью.

Поздняя любовь

Нет, не доверюсь снам крылатым:
Моя душа разорена.
Обманом мысль покорена
И лишь минутно — сердцем смятым

Твоя любовь отражена!..
Так блеском, в долг у солнца взятым,
Сияет мертвая луна.

«Пусть бред, но он неотразим…»

Пусть бред, но он неотразим —
Живет былое в первом снеге!..
Я снова чую удаль в беге
Звенящей тройки, птицы зим;

Вновь путь пред нами к светлой цели,
И к счастью мы опять скользим
На крыльях ласковой метели.

«С душой открытой вышел в ночь я…»

С душой открытой вышел в ночь я,
И был в ночи ответ без слов:
Как ветер с плачущих валов
Срывает пены белой клочья,

Чтоб лону моря их вернуть,
Так смерть, чрез тлен, до средоточья
Бессмертной жизни — краткий путь.

«Дышал загадкой твой ответ…»

Дышал загадкой твой ответ, —
Ни да, ни нет, а что-то между,
Тайком сулящее надежду
Сквозь угрожающий запрет…

О, воли женской двоевластье:
Мечтаний шатких теплить свет,
Без права ярко верить в счастье.

«И прян, и влажен воздух майкий…»

И прян, и влажен воздух майкий;
В соленом ветре — моря зов.
За бегом белых парусов
Парит душа, вольнее чайки;

И думы радостны мои,
Как этих рыбок резвых стайки
В изломах блещущей струи.

«Осенний лес чуть тронут редью…»

Осенний лес чуть тронут редью,
Но так прекрасен в блеске дня:
В огне, в крови, — его броня
Сверкает бронзою и медью,

И красок пламенных пожар —
Цветы, от солнца по наследью
Земле доставшиеся в дар.

«Как тонкий лук без тетивы…»

Как тонкий лук без тетивы,
Сияет месяца обрезок…
Неверный свет — и лжив, и резок —
Мерцает в трепете листвы

При вздохах душной летней лени,
И полны мягкой синевы
От лип отброшенные тени.

Старый романс