Мила Бояджиева - Круиз "Розовая мечта"

• Название: Круиз "Розовая мечта"
• Автор: Мила Бояджиева
• Жанр: Детектив

Во всех своих произведениях Людмила Бояджиева ставит перед собой задачу соединить традиционные для русской литературы нравственную ориентацию и качественную форму с требованиями коммерческого успеха — динамикой развития сюжета, усилением элементов детективного, авантюрного характера, психологической напряженностью действия, созданием живописной атмосферы. Книги Бояждиевой утоляет жажду сильных эмоций, ярких красок, захватывающих событий. Это приятный допинг для обыкновенного человека, не нашедшего в повседневной реальности «островов сокровищ», манивших с детства.

---

А в потайном отделении портмоне пряталась фотография Юла — крошечный снимок, сделанный для водительских прав. С прилизанными назад волосами, в круглых очках и белой рубашке он смахивал на студента-отличника из хорошей семьи.

Вчера, 28 апреля, Юл пригласил меня в ресторан. На сидении его нового «Аудио» лежала охапка палевых роз — крупных и ароматных, как я люблю.

— Здесь, кажется, полсотни. Ты, дружище, яно преувеличил. — Сказала я, подхватив букет и погрузив в цветы лицо.

— Их всего тридцать. Мы знакомы с тобой пять месяцев. Каждый из них я приравниваю к полугоду — то есть умножаю на шесть, по количеству ничего не значит без показателя качества. — Он потянулся ко мне и мы торжественно поцеловались, зажатые рулем и букетом.

От Юла пахло слабым, изясканным парфюмом. Он окончательно перешел на линзы и стал связывать сзади волосы в «африканскую косичку». Судя по темному костюму и белой рубашке с бабочкой, он собрался отвезти меня в приличный дорогой ресторан, где весь вечер вокруг нас будут щебетать тошнотворно вежливые официанты, а Юл небрежно закажет «Шато-Марго» или шампанское, черную икру и экзотические фрукты — именно то, чем принято ублажать утонченную пресыщенную даму.

— Если хочешь сделать мне подарок, поедем к тебе? Я страшно соскучилась.

— Сегодня заказывает музыку Слава. Я послушный раб капризной богини.

Резко развернув автомобиль, Юл направился к району Мосфильмовской, где недавно поселился в двухкомнатной квартире, оборудованной со скромным шиком. Хорошая техника, минимум мебели, максимум книг и роскошная, несколько претенциозная, ванная комната.

Юл сочинил её для меня, используя туманно-графитовый с золотыми прожилками кафель и матово-черную сантехнику. Когда я разрезала ножницами ленточку — ванна была готова к купанию, благоухая жасмином. И Юл не отстал, пока я не погрузилась в нежную, тающую от моего прикосновения пену. Затем сел рядом и, щелкнув зажигалкой, зажег свечи, которые я только теперь заметила, а также букет белых роз, стоящих в напольной вазе. Погасив свет, он молча обрывал олепестки и бросал их в воду.

— Только заржавевшей бритвы не хватает. — Нехорошо пошутила я, смекнув, что Юл осуществил сочиненную мною тогда по телефону мизансцену. И нсмотря на горячую воду, по моей коже побежали мурашки — на мрачных кафелинах плясали световые блики, а отраженный в зеркальном потолке черный эмалевый овал с моим алебастровым телом напоминал саркофаг.

— Я тогда ещё поклялся, что реализую твою насмешливую подсказку. Но не знал, что все будет совсемпо-другому… Бритва не нужна — нужна ты. Ты это тысячи прекрасных смертей… — Он разделся и поднял меня из воды. Сейчас мы совершим двойное самоубийство.

Наша любовь в ванной оказалась не очень удачной — мешали свечи, кафель и розы. Мокрые и возбужденные, мы перебрались в спальню, где кроме низкой кровати, занимавшей пости все двенадцатиметровое пространство, не было ничего…

Как я наслаждалась новым Юлом, стремительно вылупившимся из кокона подобно прекрасной бабочке. Нищий превратился в принца без всяких усилий, и бросил полученное богатство к моим ногам. Ему нравилось делать мне подарки, кормить дорогими лакомствами. Он дрожал от счастья, усаживая меня впервые в шикарную машину, и устроил сюрприз с новосельем (уже упомянутый эпизод в ванной). Я недоумевала, опасаясь задавать вопросы после того, как Юл дал знать: «Мои дела — это стена, и не пытайся пробить её носом, как Буратино нарисованный очаг». Именно так я поняла нашу полушутливую беседу.

— Чем ты занимаешься у афанасия? Так щедро оплачивают только весьма ответственные услуги.

— Это правда, детка. Я учу «Закон Божий», а потом провожу спецкурс библейской мудрости с наиболее трудными клиентами агентства. Например: дяденька поклоняется золотому тельцу, дяденька не может остановиться, хапая «бабки» и теряя совесть. При этом он жертвует на храм и молит Всевышнего способствовать его обогащению. Я говорю ему: «Не проси у Бога того, что получаешь от дьявола. Богу свойственно делать сердце сокрушенное и смиренное, трезвенное, целомудренное и воздержанное, кающееся и умиленное». То есть Иоанна Златоуста цитирую. Действует беспроигрышно.

— Юл, а если серьезно?

— Я занимаюсь бумажной, архивной работой. То есть компьютерным банком информации. Это работа ответственная.

— Как тебе доверили сразу такое дело? Они сто раз проверят, потом посадят. В архив, разумется.

— Проверяли. Теперь для этого есть специальная метода — тесты, детекторы и т. д. У меня — высший коэффициент надежности! Вещь, между прочим, редкая.

— Но откуда такие деньги? Я бспокоюсь о тебе, Юл. — Все это я вещала, сжавшись на сидении новой машины, стоимость которой в сопоставлении с доходами Юла, приводила меня в содрогание.

— Автомобиль принадлежит фирме. А в остальном мне просто повезло. Наше агентство — акционерное общество, и пайщики получают проценты от доходов. Шефу посчастливилось выиграть большое дело — мне перепали лишь крохи…

Приглядываясь к новому Юлу, я не могла не признать, что молодой человек очень красив и чрезвычайно привлекателен. В оправе материального достатка заиграла драгоценным блеском его врожденная аристократическая легкость, талант распоряжаться этим длостатком с игривой широтой и чуждым показухе вкусом. Редкая смесь деликатности, граничащей с застенчивостью, и уверенность в себе, силы создавали ауру покоряющего обаяния. Он мог быть разным — изысканным и простецким, трогательным малышом и властным господином. Но переходя в ранг хозяев жизни, удачливых лихих любимцев Фортуны, Юл все реже возвращался к прежнему облику бесшабашного бессребренника, романтического парня, поклоняющегося любви.

Мое удивление и радость от чудесного преображения Юла, к которому я была причастна, скоро померкла. Мне стало не хватать дерзкого пылкого малтчика, боготворившего меня, как наивысшую ценность в своей жизхни. Тот нищий гордец, приходящий в ярость от своей несостоятельности, навсегда остался в недрах брошенной убогой квартирки. Я не просто потеряла, я уничтожила его собственными руккми, хотя давным-давно знала, что романтичный влюбленный, как истинный художник, обладающий редким даром, должен быть свободен — от всего житейского, бренного, бытового. От необходимости зарабатывать и считать деньги, конкурировать, преуспевать, завидовать чужому везению.

Рыцарями любви становятся по призванию, отрекаясь от всего, что не связано с её безрассудным полетом. Рванувшись за удачей, Юл стремительно превращался в облагороженную вариацию «делового человека»: сильный, дерзкий, преуспевающий, тщеславный и, увы, почти всегда обремененный какими-то неотложными, супер-важными проблемами. Мы стали видеться редко, вырывая для встреч короткие часы. Вечерами Юл часто бывал занят своим загадочным архивом и нередко пропадал ночами. Тайно набирая его номер, я наталкивалась на автоответчик. Однажды меня вежливо приветствовал женский голос, доложив, что хозяин на службе. Юл объяснил позже, что это была приходящая домработница, стиравшая белье и убиравшая квартиру. Я постаралась поверить.

Он поздравил меня с днем рождения первым, и мы договорились встретиться, причем я, расчитывая на интим, уделила особое внимание белью, а Юл нацепил «бабочку», наметив посещение престижного ресторана. Он легко согласился изменить свой план, но обида на то, как далеко разошлись наши желания, осталась. Юлу хотелось провести вечер на людях, а мне — только вдвоем с ним.

Осторожно открыв двумя ключами кодовый замок стальной двери, он подтолкнул меня в темную прихожую и попросил зажмуриться.

— Понимаешь, я не ждал гостей. Здесь все раскидано. Посиди в ванной, попудри носик, а я пока засуну под шкаф свои носки и женские трусики.

Юл подсмеивался над моей все чаще разгоравшейся ревностью. И, действительно, оказавшись в ванной, я прежде всего обшарила глазами полочки и шкафчики на предмет вещественных доказательств измены — забытой губной помады, волосков на щетке, флакончика женских духов. — Ничего.

— Можешь войти. Надеюсь, ты успела раздеться? — Церемонно взяв меня под руку, Юл распахнул двери комнаты.

— Ой, милый! — Завизжав от восторга, я бросилась к нему на шею.

В центре идеально убранной гостиной красовался стол, накрытый моими любимыми блюдами. А над диваном появился портрет, сделанный фотографом-профессионалом. В полумистическом черно-белом парении линий и бликов угадывалось мое лицо. Лишь глаза — предельно яркие, до очерка каждой ресницы и серебряного свечения радужки, поражали жизнью. Более глубокой и сложной, чем предполагала в себе я сама.

— Знакомься, это Глория.

— Очень красиво. Неужели ты видишь меня такой? Спасибо, Юл. В эту незнакомку нельзя не влюбиться. Боюсь, она будет стоять между нами…