Мила Бояджиева - Круиз "Розовая мечта"

• Название: Круиз "Розовая мечта"
• Автор: Мила Бояджиева
• Жанр: Детектив

Во всех своих произведениях Людмила Бояджиева ставит перед собой задачу соединить традиционные для русской литературы нравственную ориентацию и качественную форму с требованиями коммерческого успеха — динамикой развития сюжета, усилением элементов детективного, авантюрного характера, психологической напряженностью действия, созданием живописной атмосферы. Книги Бояждиевой утоляет жажду сильных эмоций, ярких красок, захватывающих событий. Это приятный допинг для обыкновенного человека, не нашедшего в повседневной реальности «островов сокровищ», манивших с детства.

---

— Она тебя бросила?

— Моя огненная Аделия оказалась ведьмой… Однажды, когда мы были уже готовы приступить к необязательной программе музыкального обучения, мою учительницу навестил некто. Застегивая на груди блузку, она поспешно выпроводила меня в спальню. Я затаился, боясь шелохнуться, но из комнаты доносились непонятные звуки. Никто не говорил, но шумно двигали мебель. На цыпочках я подошел к двери и прильнул к щели. Увиденное потрясло меня. Здоровенный мужик смуглой масти трахал на столе задыхающуюся от возбуждения женщину. Его спина, плечи, ноги, густо поросшие кудрявыми волосами, странно контрастировали с полным белым, обмякшим как тесто телом. Голова Адели свисала, белесые кудряшки прилипли ко лбу, глаза закатились в истоме. Но она увидела меня и позвала задыхающимся голосом: «Иди сюда, детка… Иди, посмотри, что он со мной делает… Вот, вот, вот как надо…» Она захлебывалась и, наконец, закричала…

Я не помню, как выскочил из спальни и всадил в плечо гиганта свой маленький и тупой перочинный нож…

Все, конечно, замяли. Я заболел чем-то инфекционным, кажется. свинкой. Уроки музыки кончились. Но когда через несколько месяцев я попытался вступить в контакт со своей сверстницей, у меня ничего не вышло…

Я прижала его к себе:

— Боже! Это же все легко проходит… Надо было найти хорошего врача… Или…

— Или опытную женщину. Да, я это понял сам, почитав кой-какую литературу, и даже нашел профессиональную проститутку. То, чем мы с ней занимались, было вполне сносно с точки зрения физиологии. Но меня тошнило и от себя, и от нее.

Потом умерла бабушка, погибли родители и на меня обратила внимание Лайза. Та, что пренебрегала влюбленным одноклассником со школы, зная свою власть надо мной…

— И она делала с тобой почти то же, что та патологическая секс-бомба, плакавшая над Шопеном?

— Да. Лайза растоптала меня. Но это было ещё хуже — она надругалась над любовью… Наверно, мне было необходимо пройти через все круги ада, чтобы заслужить тебя. И суметь по-настоящему оценить это.

— Кажется, нам пора выпить. — Я поднялась к столику, прикрываясь простыней, но Юл сдернул её.

— Не надо ничего портить, пожалуйста! Я и так страдаю от того, что не могу спрятать в свои тайники каждый твой жест, каждый изгиб твоего тела, от которого шарахается, как угорелое, мое очумевшее, больное тобой сердце.

Обняв мои колени, он уткнулся в них лицом, не давая двинуться. С ловкостью циркачки я разлила в рюмки остатки кагора и за волосы оттащила его голову.

— Залей тоску вином и приготовся слушать. Твоя исповедь не из разряда поучительных историй о здоровой спортивной юности. Но для истории болезни психдиспансера не тянет. К тому же я согласна — далеко не слепой, а очень мудрый рок толкал тебя ко мне. Я выпью за него, ладно? И ещё за свои неудачи. которые я ошибочно принимала за удачи судьбы. А это были лишь легкие подталкивания под зад — к тебе. К тебе, мой мальчик…

Я рассказала о неудавшемся романе с Аркадием и дружбе с Сергеем. О том, что была благополучна и счастлива с мужем до того момента, как не встретила на теплоходе свою первую любовь. Неосуществившаяся близость с Аркадием, затеянный им странный флирт зародил подозрения, что мое существование пресновато и за его надежной позолоченной рамкой есть нечто, способное всколыхнуть какую-то иную, скрытую волну жизни, какие-то неведомые острые, пряные её ароматы.

— То, что я сейчас расскажу тебе, наверно, лучше держать при себе. Я поделилась своей постыдной тайной с бывшей коллегой, психоаналитиком, знающим толк в подобных делах. Я была уверена, что это болезнь.

Юл насторожился, приготовясь высмеять мои признания, но когда я закончила мое повествование, его лицо стало таким далеким и незнакомым, что я пожалела о своей откровенности. Дура! Ведь знала же — всем своим опытом врача и женщины, что далеко не всякая правда должна подлежать огласке, и что даже очень близкий человек не способен зачастую понять то, что способно унизить его гордость. Юл стал смущенным и зажатым. Быстро натянув свитер и брюки, он вышел на кухню и я слышала, как бежала в стакан холодная вода. Вернулся с новой бутылкой вина:

— Тебе налить?

— Нет. Все это ушло в прошлое, от которого я совершенно свободна… И освободил меня ты… Я стала работать в Службе доверия, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей и преследовавшей меня… — Я на секунду задумалась, стоит ли договаривать, и завершила признание. — …от преследовавшей меня сексуальной неудовлетворенности… Регулярная, размереннафя супружеская постель, чувство родственной близости и дружеского доверия, связывавшей меня с Сергеем, способны дать иллюзию счастья… Нет — настоящее счастье его покойную разновидность…

— А для настоящего не хватает приключения, остроты, риска… — Жестко дополнил Юл. — Значит я — это и есть приключение. Острая приправа к диетическим деликатесам мадам баташовой.

— Ты умеешь быть жестоким. — Я поднялась, взяв одежду. — Надеюсь, это не самое сильное твое чувство. Позвони, когда победит то, о чем ты декларировал чуть раньше — любовь и сострадание.

Он поймал меня за руки, и так стоял, опустив голову, не в силах посмотреть мне в глаза.

— Я патологически ревнив… — Хрипло признался он. — И сейчас думал, как разыскать в Стамбуле этого парня и убить его…

— Парня — ни имени, ни лица которого мне не дано было узнать. — Я усадила его на диван, шепча в щеку: — Пойми, это был всего лишь символ, знамение… Предвестник того, что в моей жизни должен появиться ты, а я не должна этому противиться… Ведь все считают меня пресной и сдержанной женщиной…

Юл приблизил ко мне свои губы:

— Укуси-ка меня, волчица, укуси до крови. Я хочу убедиться, что твой огонь — только для меня.

И вновь мы вцепились друг в друга, чтобы подвести черту под своим прошлым. Захлопнуть дверь в тайники сознания, полные «скелетов». Мы вышли из схватки обновленными и ещё более близкими…

— Странно, но я не ревновал тебя к мужу. Вернее — не очень сильно. Потому что чувствовал, как ты тянешься от него — ко мне… И даже жалел его — как честный грабитель обворованного человека… Ведь я решил отнять тебя у него, Слава…

— Я не представляю своей жизни без тебя. Но пока не будем решать все сразу… Пойми — Сергей действительно дорог мне. Есть Софка, есть дружба. Часто мне кажется, что я единственный близкий человек Сергея, хотя никогда не вникаю в его дела.

— Это понятно. Думаю, твой муж занят сейчас в каких-то очень серьезных разборках. И он бережет тебя, отстраняя от своих секретов… Слава, я должен тебе кое-что рассказать… Наверно, давно уже должен был это сделать, не дожидаясь, пока мы станем так близки…

Я положила голову на его плечо, наслаждаясь ощущением женщины, прильнувшей к своему хозяину и защитнику. Юл сунул нос в мои волосы и, касаясь уха губами, сказал:

— Я видел тогда ночью человека с простреленной рукой. — Он остановил мою попытку подняться и крепко прижал к себе. — Я не мог уйти, простившись с тобой и смотрел на темный фасад дома, ожидая, когда зажжется свет. Мне необходимо было знать, как светится твое окно… Он выбежал, зажимая левую руку и, сев в припаркованный за углом автомобиль, уехал… Только увидев капли крови, я понял, что человек ранен. Я шел по следу — словно клюквинки, раздавленные в сверкающем снегу, капли вели меня к подъезду. Я задрал голову, соображая, относится ли этот подъезд к тому окну, которое я счет твоим — свет приятно золотился сквозь спущенные шторы. И тут прямо на меня выскочил малый — секунду мы стояли нос к носу, и он юркнул в темноту. Черная шапочка, которую обычно надевают килеры, и невыразимое брезгливое презрение в глазах насторожили меня. Я сообразил или придума, что стрелял именно он…

— Значит, ты видел этого человека?! Господи! ведь он стрелял в моего знакомого… Понимаешь, Сергей не мог встретить меня после ночной смены и прислал своего знакомого парня. мы поднялись к нашей двери и здесь почти неслышно хлопнули два выстрела. Одна пуля застряла в деверном косяке, другая ранила Геннадия… На его пехоре расплылось кроввое пятно…

— Слава! Этот гад метил в тебя! — Юлий сел и встряхнул меня за плечи. — Я же не знал! Я не мог знать, что он охотился за тобой… Эх! Я ведь чуть не поймал его!

— Сумасшедший! Он был вооружен. И, конечно, стрелял не в меня. Геннадий одел куртку Сергея. У них похожие фигуры. Возможно, Сергей узнал, что за ним следят, а может они поменялись одеждой случайно. В их «конторе» часто бывают ЧП…

— Как же так? Сергей переоделся, зная, что на него готовится покушение, причем, в тот момент, когда он будет провожать тебя! Он же рисковал тобой!

— Этого не может быть. Твоя версия ошибочна. Сергей сто раз закрыл бы меня своим телом. Но подставить… Никогда.

Юлий задумался, вышагивая по комнате. Открыл форточку, жадно глотая ворвавшийся в нашу разогретую комнату морозный воздух.