Мордехай Рихлер - Всадник с улицы Сент-Урбан

• Название: Всадник с улицы Сент-Урбан
• Автор: Мордехай Рихлер
• Издательство: Текст, Книжники
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: ISBN 978-5-7516-1024-1, ISBN 978-5-9953-0159-2

Мордехай Рихлер (1931–2001) — один из самых известных в мире канадских писателей. Его книги — «Кто твой враг», «Улица», «Версия Барни» — пользуются успехом и в России.

Жизнь Джейка Херша, молодого канадца, уехавшего в Англию, чтобы стать режиссером, складывается вроде бы удачно: он востребован, благополучен, у него прекрасная семья. Но Джейку с детства не дает покоя одна мечта — мечта еврея диаспоры после ужасов Холокоста, после погромов и унижений — найти мстителя (Джейк именует его Всадником с улицы Сент-Урбан), который отплатит всем антисемитам, и главное — Менгеле, Доктору Смерть. Поиски мстителя сводят Джейка с криминальными типами, из-за чего он в силу нелепых случайностей попадает под суд.

Благодаря сплаву тонкого лиризма, искрометного юмора и едкого сарказма многие критики считают «Всадника с улицы Сент-Урбан» лучшим романом писателя.

---

— По-моему, знаешь, чем это пахнет? Виноградом, который зелен.

— Ты что, не веришь? На, держи, — и он передал ему вырезку из газеты. — Это «Санди телеграф». Про то, что в Суссекском травку курят почем зря.

— Чего-чего?

— Травку. Да не ту, что на газоне растет. Имеется в виду марихуана. Наркотик. У девчонок от него бешенство матки начинается.

Блум аж затрясся.

— А знаешь, что увидели полицейские, когда вломились на вечеринку группы «Роллинг Стоунз»? Какой-то хмырь там девке в письку шоколадный батончик вставил и сосет! Но у студенток Суссекса другая специализация. Позиция «бутерброд»: девчонка в середине, а пацаны ей суют с обеих сторон.

— Я тебя когда-нибудь убью. Нож под руку подвернется, ведь засажу как нефиг делать.

Гарри благосклонно улыбнулся.

— Ну ладно, глянем пока, сколько ты тут ошибок напропускал, — и вышел в коридор.

А в коридоре, у двери, ведущей в исповедальню Отца Хоффмана, сидел человек.

— Пользуясь случаем, я бы хотел сообщить вам, — обратился к нему Гарри, — что мне очень понравился ваш первый фильм.

— Ну спасибо, — рассеянно пробормотал Джейк, уже вскочивший, чтобы проскользнуть к Хоффману.

Сестра Пински, стесняясь обратиться лично, оставила у Гарри на столе записку:

Кто хочет общаться, начитан, неглуп,
Приходит к нам в частный читательский клуб
«У Сандры, Вивьены и Руфи».
В субботу 7-го там будет прием,
Которого мы с нетерпением ждем:
С восьми тридцати и до ночи
Будем пить и болтать со всей мочи.
Бутылку-другую с собою возьми,
Печали забудь — с ними много возни;
Наш адрес опять Лэнгли-хаус,
Дорога на Белмонт, дом 22-й…

и так далее, в том же духе. Вплоть до того, что зарифмован в приглашении был не только призыв тем или иным способом откликнуться, но даже адрес с почтовым индексом 8-го района Северо-Западного Лондона и номер домашнего телефона.

Подписано Сандрой Пински, Вивианой Голд и Руфью Флэм.

Что ж, почему бы и нет, — повертев бумажку в руках, пожал плечами Гарри.

— Ну что, — спросил Джейка Оскар. — Какие достижения?

— В общем, на данный момент похоже, что они выполнят условия контракта и все мне выплатят.

— А-га.

— А если так, Оскар, то будет здорово, если вы научите меня, как забрать деньги. Не хотелось бы утром их получить, а к вечеру чтоб половину отняли в виде добавочного налога; понятно, да?

— Да вам не обязательно даже… — заговорил Оскар, потянувшись к трубке настольного телефона, — для начала их даже и в страну-то ввозить не обязательно.

3

Для начала у Джейка были серьезные сомнения, снимать ли этот фильм вообще, но пропускать через себя поток сценариев, в большинстве своем бездарных, надоело. К тому же из-за беременности Нэнси то, что пришлось бы снимать за границей, он не рассматривал. Все обрыдло, все раздражало. И он сглупил: дал своему агенту себя уговорить.

С первого дня над будущим фильмом стояли не те созвездия. Не успели начаться съемки, как Джейк возненавидел сценарий. Жутко разругался с актрисой — сногсшибательно красивой, но пустенькой британочкой, которой предстояло исполнять главную роль. Она придерживалась макробиотической диеты, читала брошюрки по дзену и была абсолютно убеждена: чтобы пройти по дороге из желтого кирпича к всемирной славе[307], надо быть девушкой сверхсовременной. Все в ее мире было или суперским, или отстойным, а люди оценивались по тому, прикольные они или тормоза. Она была не прочь сняться обнаженной и сразу дала об этом знать Джейку, причем не один раз, а дважды (но, разумеется, только в том случае, если такая сцена будет «художественно оправданной»).

Первый день съемок у Джейка всегда шел со скрипом, а тут еще продюсер стоял над душой — с того самого момента, как Джейк взялся за видоискатель. День казался бесконечным, вымотал все силы, а когда кончился, оказалось, что снять удалось всего минуту, причем паршивенькую, что было ясно сразу, еще до завтрашнего отсмотра «потоков». Который происходил в полдень в просмотровом зале в присутствии продюсера, исполнительницы главной роли, ее агента и прочих; все были злобные, все в поту. Когда зажегся свет, никто не произнес ни слова, боясь высказаться не в масть продюсеру. А тот в дальнем углу уже что-то шепотом обсуждал с оператором-постановщиком, звездой и ее пронырливым агентом.

Объявив, что ждет всех на площадке через двадцать минут, Джейк вышел вон, чтобы немного передохнуть в обществе своих «генералов свиты»; многих из них он нанял для участия в проекте официально.

— Да плюнь ты, Янкель, не позволяй ему портить себе настрой! Он же известный гроббер[308].

В тот же день чуть позже, когда снимали сцену в ресторане, все пошло вразнос окончательно. Звезда, хлопая накладными ресницами, приклеенными вопреки возражениям Джейка, повернулась между дублями к нему и указала на массовку, торчавшую под жаркими софитами с полудня: отрепетировали — мотор — стоп, опять репетиция — мотор — стоп, раз за разом, только для того, чтобы она с едущей за ней следом камерой могла через эту толпу горделиво протиснуться, правильно произнеся свои три короткие реплики. Она повернулась и, чарующе улыбаясь все еще скрюченному у камеры оператору, говорит:

— Это что там у вас за уроды?

— Кто?

— Ну, эти рожи, что вы там собрали. Это статисты или гопники с большой дороги?

— Это мои друзья, — скрипнул зубами Джейк. — А куда это вы направились?

— А что, еще мало дублей?

Мало! Потом был и пятый, и десятый, и еще, и еще — к вящему озлоблению продюсера. Потом опять, и еще два раза, пока она не убежала в свою грим-уборную. Растерянный продюсер за ней.

Еще не было шести, когда агенту Джейка в офис доставили с нарочным письмо. Джейк отстраняется от съемок.

— Скажи ему, пусть не переживает, — сказал на это Джейк. — Я сам ухожу.

— Нет, не уходишь. Изволь в понедельник быть на площадке. Продолжай снимать.

— Не надо на меня давить!

Во вторник провели совещание, потом в среду второе, с адвокатами. В четверг удрученный агент пригласил Джейка на ланч, во время которого сообщил, что Джейка заменили другим режиссером.

— Их условия соглашения я отклонил. Стою на том, чтобы тебе выплатили весь оговоренный гонорар.

— Эх да ни фига себе.

— Если это дело выгорит, тебе нельзя будет подписывать контракт на следующий фильм в течение всего того времени, пока ты должен был бы работать над этим. Иначе деньги отберут.

Джейк рассмеялся.

— Что ты находишь в этом смешного?

— Вот черт, за то, чтобы я не работал, мне будут платить зарплату, больше которой я не получал никогда в жизни!

— Пусть это тебя особо не тревожит. Из режиссеров, с которыми я сотрудничал, нет ни одного, с кем подобное не случалось хотя бы однажды.

Ходить стало некуда, делать нечего (разве что с Хоффманом на пару прятать и перепрятывать деньги от налогового ведомства), и Джейк пристрастился долго спать, а потом бродить пешком, постепенно продвигаясь в сторону Суисс-Коттеджа, где наведывался в киоск «У.Г.Смита»[309], чтобы купить «Геральд трибьюн». Чуть ли не каждый день он проходил мимо магазина одежды, где работала Руфь. Обычно в таких случаях Руфь стучала по стеклу, отчего он дергался, сбиваясь с мысли. Она махала ему рукой, он махал в ответ, но через некоторое время эта пантомима удовлетворять ее перестала. Руфь повадилась подзывать Джейка к двери.

— От Джозефа ничего не слышно?

— Нет.

— Извините, конечно. Но ведь в том, что я спрашиваю, нет ничего дурного, правда же?

Или на другой день:

— Быстро. Гляньте вон туда. Да нет, через улицу. Видите даму, которая садится в «бентли» с шофером?

— Ну, вижу.

— Это кузина леди Коэн. Как ни придет к нам в магазин, просит, чтобы ее обслуживала именно я. С такими иметь дело — одно удовольствие. Не то что с какой-нибудь яхной из Голдерс-Грин, если вы понимаете, о чем я. Ну как, что новенького?

Джейк озадаченно хлопает глазами.

— Ну, в смысле, насчет Джозефа. От него есть что-нибудь?

— Руфь, я вас умоляю. Я с детства с ним не виделся. С детства!

4

За каких-нибудь пять минут до прихода няни — Руфь как раз ткнула за ухо пробочкой от флакона с духами — ее позвали в коридор к телефону. Звонила Сандра Пински. Увы, она все-таки не придет.

— Но почему? — огорчилась Руфь.

— Хочешь по правде? — Сандра не сдержала смешка. — Так-то я бы с дорогой душой…

— А-аааай, — простонала Руфь. — Ладно тебе!

— У меня с бойскаутами общий девиз: «будь готов!»

И много ты преуспела — благодаря твоей всегдашней готовности? Впрочем, вслух Руфь ничего похожего не произнесла.

— Ты что, не можешь позвонить своему доктору, чтобы он оставил рецепт в приемной? Зайдешь, заберешь.