Джордж Локхард - Тени и пыль

• Название: Тени и пыль
• Автор: Джордж Локхард
• Жанр: Фэнтези

Ты смотришь на белое пятно. Твои мысли размыты, эмоции подавлены. Ты смотришь на белое пятно и понимаешь: тебя судят.

Приговора не избежать. Судей не обмануть. Ведь они часть тебя, они живут в твоем разуме и безжалостно, беспристрастно оценивают душу. Белое пятно? И только? Нет. Глаза фиксируют отраженные фотоны, но картину из них собирает мозг. О чем ты думаешь, видя белое пятно? Как выглядит твоя картина? Понимаешь ли ты, что от нее зависит приговор?

Кому-то пятно кажется выходом из туннеля к свету и счастью. Их оправдают. Кому-то оно напомнит снежок, игры, радость. Их отпустят с почетом.

Но есть и те, кто смотрит глубже. Кто помнит о вечном проклятии мудрых — верить не глазам своим, а знаниям. Им хорошо известно, что белым бывает не только снег, и в мире есть пламя столь яркое, что города, опаленные им, успевают оставить лишь светлый силуэт, белое пятно посреди мертвой пустыни.

Спроси себя: может ли тень быть белой? И если прежде, чем ответить «нет», ты задумаешься хоть на миг — даже на бесконечно малую долю мгновения — знай: ты осужден.

Отныне и до смерти ты — взрослый.

Этот роман можно считать попыткой к бегству…

---

— Я рейнджер Фоксглав, — представилась летунья. — Мне срочно нужен помощник, знакомый с компьютерами менталлов! Синтет склонил голову набок, не сводя с Фокси немигающих глаз.

— Что я с этого получу? — поинтересовался он хриплым низким голосом. Летучая мышка слегка опешила.

— А-а-а… Свободу!

— Свободой сыт не будешь, — заметил синтет. — Бывай. Он развернулся, но Фокси взмахнула крыльями и опустилась перед ним на пол, загораживая путь.

— Стой! Я же спасла вас из утилизатора, неужели откажешь помочь?!

— Я синтет, — усмехнулся шестилапый лемуроенотолис. — Откуда во мне взяться совести? Фокси нахмурилась.

— Но ты погибнешь, все погибнут, если я не успею. Логика вам знакома, разве нет?

— Значит, за помощь я получу дополнительное время функционирования? — уточнил зверь. Летунья обрадовано закивала.

— Точно!

— Не интересует, — отрезал синтет. Растерянная Фокси моргнула.

— Тогда что интересует? Зверь задумчиво почесал за обоими ушами одновременно.

— Ничего, — ответил он безразлично. — Я брак.

— А меня зовут Фокси, очень приятно… — летунья запнулась. — Постой. Брак? Это имя? Синтет рассмеялся. Вместо него ответил красный волк:

— Он бракованный экземпляр. Иначе, такая новая модель в утилизатор бы не попала.

— Да нет, пусть будет имя, — хохотнул лемуроенотолис. — А что? Брак, хорошо звучит! Летучая мышка с сомнением прищурила глазки.

— Что-то ты не похож на синтета…

— В яблочко, — зверь кивнул. — Потому и забраковали. Полетел ингибитор. Все, кроме Фокси, разом отшатнулись, красный волк даже попятился, широко раскрыв глаза. Летунья с тревогой оглянулась:

— В чем дело?

— Сломан ингибитор! — прошептал один из синтетов в толпе.

— Почему его сразу не деактивировали?!

— Как можно держать ЭТО в одной камере с нами?! Фокси гневно топнула лапкой:

— Что за ингибитор?!

— Мелочь, — пояснил Брак. — То, что отличает всех нас от природных. Летунья обернулась к Энгу. Тот сглотнул.

— Ингибитор не дает нам убивать, — выдавил красный волк. — Синтеты не могут причинять вреда хозяевам и природным…

— А я могу, — усмехнулся Брак. Присев на хвост, он небрежно скрестил на груди четыре верхние лапы. — Еще как могу, старикан.

— Чудовище! — с легкой дрожью отозвался Энг. — Деактивируй себя немедленно!

— Обойдусь как-нибудь, — зло ответил синтет. Его немигающие голубые глаза обратились к удивленной Фокси. — Ну? Разговор окончен, или урод вроде меня тебе еще интересен? Летучая мышка помедлила.

— Знаешь, Брак… — сказала она после долгого молчания. — Видимо, ты не понимаешь. Они, — Фокси обвела крылом молчаливую толпу, — Считают тебя чудовищем, но, в действительности, они просто слабее. Их удерживает от преступлений какой-то «ингибитор» в голове, а ты свободен. Летунья пожала крыльями.

— Не знаю, как вам, я мне кажется — куда достойнее держать себя в узде силой воли, чем гордиться уздечкой, что вам надели хозяева. Брак с легким удивлением кивнул.

— Хорошо сказано, зверушка. Ты первая, кто понял.

— Не первая, — Фокси улыбнулась. — И не последняя. Брак, помоги мне, и обещаю — тебе вновь станет интересно жить. Она крепко зажмурилась.

— Нет ничего важнее спасения жизней… — тихо сказала летучая мышь. — Это лучшее на свете занятие. Я раньше не понимала, мне казалось — быть спасателем значит просто интересную работу, приключения, дружбу с замечательными существами. Все это так, и в то же время — лишь малая доля истины. Главное… — Фокси глубоко вдохнула, — …самое главное, знать, что с твоей помощью смерть еще разок проиграла. Шестилапый лемуроенотолис помолчал, раздумывая над словами летуньи.

— Что надо делать-то? — спросил он затем. Фокси широко улыбнулась.

— Обмануть одну машину.

— Как обмануть?

— Она не дает мне доступа к некоторым… вещам. Брак вновь почесал за двумя ушами разом, и в то же время азартно потер средние лапы.

— Но базовый доступ есть?

— М-м-м… Это как?

— Хоть какие-то твои приказы машина исполняет? Фокси закивала:

— Почти все!

— Значит, справимся, — решил Брак. — Ну? Куда идти? Летучая мышка улыбнулась.

— За мной, друг, — сказала серьезно. — Идти нужно за мной.

* * *

Было мучительно даже смотреть, с каким трудом оживает драконша. Закусив губу, Гаечка стояла от нее в десятке футов, нервно дергая хвостом, ей страшно хотелось помочь. Чип и Толстопуз расположились чуть дальше, на войлочном коврике из вертолета.

Прошел целый час, прежде, чем крылатая слегка успокоилась и в изнеможении замерла, с хрипом втягивая воздух. Чип притащил из самолета фонари, и они вместе с прожектором Толстопуза ярко освещали всю пещеру. Но драконица, кажется, пока не сознавала окружающее.

— Подруга! — несмело позвала Гаечка. — Ты как?

Драконесса открыла бездонные глаза цвета янтаря и, с трудом, сфокусировала зрение на крошечных по сравнению с ней спасателях. Некоторое время молча их разглядывала.

— Гайка, — произнесла она наконец глубоким, мощным голосом такой силы, что дно пещеры завибрировало в такт. — И Чип. Вы справились… Изобретательница робко кивнула.

— Мы можем помочь? Хоть как-нибудь… Облегчить твою боль? Драконша чуть растянула чешуйчатые губы в слабой улыбке.

— Все хорошо, — отозвалась она гораздо тише, чем в первый раз. — Мы живучие. Скоро приду в норму, ребята. Много лет прошло? Чип с волнением шагнул вперед:

— Семь тысяч!

— Семь тысяч… — радостно повторила драконша. — Все совпадает…

— Ты хорошо говоришь по-английски, — заметил Чип. — Мы давно знаем друг друга? Крылатая легонько вздрогнула и бросила на бурундука удивленный взгляд.

— Но я же… — она запнулась и опустила веки. Помолчала пару секунд.

— Я изучила земные языки перед высадкой. А с вами познакомилась… Совсем недавно, — страшная пасть приоткрылась в невеселой улыбке.

— Как твое имя? — спросила Гаечка. Крылатая странно посмотрела на мышку. Чуть помедлила.

— Не спрашивайте. Я не могу ничего рассказать. Опасность парадокса.

Она привстала, напрягая силы, и уселась на хвост. Некоторое время сидела неподвижно, тяжело дышала, затем осторожно встала на ноги. Чип и Гайка невольно попятились, когда драконесса медленно развернула гигантские пятидесятифутовые крылья от одной стены пещеры до другой. — Не бойтесь, — драконша оскалила трехдюймовые клыки в улыбке. Даже ее шепот порождал гулкое эхо. — Мы друзья. Дайте придти в себя…

Она шумно выдохнула облако пара из ноздрей. Подняла голову, зажмурилась. А затем произошло такое, что бедные спасатели едва не лишились чувств: тело драконицы засветилось живым янтарным огнем, все ярче и ярче, скоро на него уже было больно смотреть. Казалось, в пещеру неведомо как попал осколок Солнца — но тут полыхнула мощная вспышка и драконесса исчезла. Потрясенные, шокированные Чип, Гайка и Толстопуз так и застыли, глядя в пустоту квадратными глазами.

— Э-э-й, я тут, — негромкий голос послышался от самой земли. Гайка опустила голову и с визгом подпрыгнула: на дымившихся камнях стояла драконша, только размером она теперь была не больше летучей мыши. Чип попятился, уцелевшая шерсть Толстопуза встала дыбом. Драконша с улыбкой поклонилась.

— Мы жители звезд, не планет, — сказала она спокойно. — Энергетические существа.

— Но… но… но… — Гайка беспомощно развела лапками. — Я же тебе инъекции делала, ты живая была!

— Конечно, — кивнула драконесса. — Принимая облик, мы становимся живыми существами, и так же страдаем, любим и гибнем, как все вы. Разница лишь в том, что облик для нас — только форма, и ее можно менять. Крылатая невесело усмехнулась.

— В материальном обличье мы даже размножаемся, как обычные звери, но дети появляются, только если оба родителя драконы, и оба приняли форму одного вида. А дети…. - она опустила глаза и глубоко вздохнула. — Дети всегда наследуют наши способности, оставаясь истинными драконами вне зависимости от облика, в котором были рождены. Чип наконец одолел шок и хрипло спросил:

— Так ты дракон или нет?

— Дракон, — кивнула крылатая. — Мы все драконы. Смена вида куда труднее, чем кажется, и влечет много опасностей — если принять чуждую тебе форму, легко потерять себя, утратить душу. Даже позабыть, кто ты на самом деле… — драконесса опустила голову. — Иногда мы так теряем друзей, — сказала она тихо. — Превратившись в кого-то иного, не в дракона, легко вместе с формой утратить и разум, стать чуждым крылатому народу. Лишь в самых крайних случаях, при смертельной опасности, дракон может принять не родной ему облик.

Драконица расправила крылья и легонько помахала ими, подняв маленький буран из ледяных крошек.