. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

• Название: Лиловый (I) (СИ)
• Автор: . Ганнибал
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Глубоко темнело, уходя в бездну лилового, ночное небо над Саидом. Рассыпали боги на нем свои слезы, блестящие, яркие, будто бриллианты на платье богатой женщины. На губах была соль уходящей дневной жары, ноги начинали мерзнуть. Он стоял, не замечая подкрадывающегося холода.    Сабаин был невелик, всего пятьдесят с небольшим жилищ да окружающая плато стена. Саид -- огромен. Саид простирал свои могучие барханы на многие, многие фарсанги: десятки, сотни дней караванного пути, ледяные ночи, огненные рассветы. Он стоял на стене поселка и смотрел вперед, чувствуя себя стоящим на краю гигантской чаши. Было почти страшно свалиться туда, покатиться по пологому склону, оказаться на дне. Что там, на дне? Он никогда не покидал свой сабаин.

---

-- Он в том, чтобы уметь двигаться быстро, как колибри? -- уныло спросил Острон, изрядно уставший за утро.

-- Нет, нет. В том, чтобы подстроиться под противника, -- без улыбки ответил Халик. -- Ты уже в состоянии чувствовать, что собирается предпринять твой враг. И ты знаешь, что каждый враг чувствуется по-своему. Становясь чем-то вроде его тени, копии, начинаешь не просто предугадывать его движения -- повторять их, и поверь, нет ничего сложнее, чем поймать собственную тень.

-- Отчего-то я думаю, что с маридами это делать не рекомендуется, -- предположил Острон, разглядывая свой ятаган. На тренировках Халик запретил ему пользоваться ятаганом Абу: слишком легкий, поэтому теперь в руке у Острона был самый обычный клинок не очень хорошей ковки, незаточенный -- специально для учений.

-- И ты прав, -- неожиданно согласился слуга Мубаррада. -- Но иногда, когда выбора нет, приходится это делать.

Ниаматулла заглянул ближе к вечеру, опасливо оглядываясь; Острон прекрасно знал, что Улла побаивается Сафир и ее гнева, потому сам вышел на улицу, и двое молодых людей пошли бесцельно бродить по городу, болтая.

Прогулка как-то сама собой закончилась на портовой площади, возле фонтана. Улла взялся за барбет, Острон наблюдал за моряками, еще суетившимися у своих кораблей.

-- Мечник из меня никакой, -- наконец с легкой тоской заметил Улла, опуская руки. Барбет безвольно болтался на его коленях. -- Если б драться было так же просто, как играть музыку.

-- Каждому свое, -- с философским видом сказал Острон. -- Я знаю, как драться, но понятия не имею, как играть на барбете. Когда я был ребенком, один старик в нашем племени хотел поучить меня, но через неделю сдался и сказал, что мне верблюд на ухо наступил.

-- Угу. А еще ты Одаренный. А я вот, несмотря на то, что маарри, только вчера умудрился чуть не захлебнуться в чашке воды.

-- Это как?

-- ...Подавился.

Острон невольно фыркнул. Что правда, то правда: за недолгое время знакомства с Ниаматуллой он уже усвоил, что со стихией воды у будущего аскара отношения не задались.

-- Ладно еще, в пустыне воды мало, -- буркнул Улла. -- Утонуть там негде.

Гигантская река, будто насмехаясь, негромко и равномерно плескала волнами о каменный берег. Острону опять подумалось: шестеро Одаренных. Их должно быть шестеро... но пока только двое. Хотя об этом они обычно не говорили, Сунгай как-то намекнул, что рано или поздно придется искать остальных, если сами не найдутся.

А может быть, другие Одаренные тоже где-то рядом, совсем близко, только Дар им еще не открылся? Вдруг Ниаматулла на самом деле -- Одаренный?

Подумав об этом, правда, Острон снова фыркнул.

-- О, -- протянул Ниаматулла, смотревший в другую сторону. -- Никак Ханса идет. Его выпустили, значит.

-- Небось он страшно разобиделся и ищет нахуду, который бы его увез из Ангура, -- пробормотал Острон. -- Он с самого начала не больно-то горел желанием состоять в страже Эль Хайрана.

Невысокий марбуд действительно как раз спустился по улице, выходившей на площадь, и заходящее солнце скользнуло по лихо завязанному платку на его густых волосах; ступив на плоские плиты, паренек оглянулся, будто ища кого-то взглядом, заметил Острона и Уллу и пошел к ним.

-- Непохоже, чтобы ему был нужен нахуда, -- вполголоса сказал Улла. Острон поднял голову. Ниаматулла взял пронзительный, дурно звучащий аккорд. -- К нам направляется юный Ханса, -- прогнусил он, подражая ритму сказаний, -- чтобы сказать что-то важное.

Трям.

-- Может, он попрощаться хочет.

-- Чтобы попрощаться с великим Остроном, -- послушно поправился Улла и снова издал диссонирующее "трям".

-- Эй, факел, -- окликнул Ханса, оказавшийся в этот момент уже близко. -- Я тебе кое-что сказать хотел.

-- Так говори, -- ответил Острон. Тот с независимым видом сунул большие пальцы рук за пояс. Отвел взгляд.

-- В общем, спасибо.

-- За что?

-- Ну, ты спас Лейлу. Она теперь только о тебе и говорит, дура. А еще тот кудрявый джейфар сказал, что это ты заступился за нас и заявил, что ты нам веришь. Это правда?

-- Я верю вам, -- кивнул Острон. И улыбнулся. -- Иначе ты не пришел бы только для того, чтобы сказать спасибо.

Ханса насупился.

-- Я, в общем, еще кое-что хотел сказать, -- добавил он. -- Ко мне здесь с самого начала отнеслись не очень-то. Если б не Лейла, я бы смотался еще неделю назад. Но я так подумал и решил, что все-таки останусь. Только скажи своему Халику, что плевать я на него хотел!

Острон и Улла рассмеялись.

-- Хорошо, что ты с нами, Ханса, -- сказал Острон. -- Ты здорово сражаешься, лучше меня. Когда мы отправимся на юг, нам каждый боец будет очень нужен.

Все трое невольно повернули головы. Вечерняя мгла уже окутала противоположный берег Харрод, и казалось, что клубы тьмы поднимаются там.

-- Да хранят боги Муджаледа, -- прошептал Острон, вспоминая о людях, которые все еще сражались где-то там, далеко на юге.

-- Значит, ты остаешься со стражами Эль Хайрана, -- первым опомнился Улла, посмотрел на Хансу. -- Ну, мне кажется, это надо отметить! Пойдемте к старику Максуду.

-- Нет-нет, -- ужаснулся Острон, -- ни капли арака в моем рту больше не будет!

-- Дурак, его просто надо разбавлять водой.

-- Ни за что, я не буду пить ничего крепче верблюжьего молока.

-- Но ты пойдешь, -- рассмеялись они. Острон чертыхнулся. На самом деле, настроение у него было хорошее; хотя Ханса еще держался немного отстраненно, Острону он подспудно нравился. "Быть может, именно поэтому я и заступился за них обоих, хотя по-настоящему доверял только Лейле", подумал он.

В "Свече Нари", бывшей "Морской деве", их встречали радостно. Конечно, Ниаматуллу здесь знали все, потому что до недавнего времени он каждый вечер играл на барбете. Острон немного растерялся, когда обнаружил, что его тоже узнают. Уллу хлопали по плечам, и одна из женщин, разносящих выпивку, рассмеялась ему:

-- Что, хитрец, присоединился к страже Эль Хайрана только для того, чтобы завести дружбу с самим Одаренным Мубаррада?

-- Неправда, -- бодро ответил Улла, -- я действительно отправлюсь на войну, Алия, и будь уверена, сочиню много отличных сказаний о битве за Тейшарк!

-- Да конечно, конечно. Кстати, -- она подмигнула Острону, -- а подружка у нашего героя есть?

Острон смутился и почувствовал, что краснеет; на его счастье, в "Свече Нари" было достаточно темно.

-- Есть, и не одна, -- невозмутимо сообщил Ниаматулла, -- но ты не беспокойся, после битвы за Тейшарк у него их будет сотня!

-- Улла, -- прошипел Острон, пихнув друга в бок. Ханса тем временем отыскал незанятый столик и плюхнулся на подушку.

-- Бутыль арака и три пиалы, милая, -- улыбнулся Улла, пихая Острона в ответ. Острон хотел было добавить "и молока", но передумал. Они уселись по обе стороны от Хансы, и Улла с восторгом спросил:

-- А ты опять подожжешь пиалу с араком, а?

-- Нет, -- сердито ответил Острон. -- Я же сказал, я не буду пить арак.

-- Ну, а мою пиалу с араком подожжешь?

-- Если и подожгу, то не смей пить. Других людей мой огонь обжигает.

-- Вот здорово, да? -- обратился к Хансе кудрявый маарри. -- Я бы хотел быть Одаренным. Этим девчонкам, -- он кивнул в сторону шушукавшихся у стойки Максуда девиц, -- только скажи, что ты Одаренный, и можешь смело считать их всех своими подружками.

-- Глупости, -- негромко ответил Ханса. -- Я думаю, Дар -- это по-своему и проклятье. Как тебе, факел, чувствуешь ответственность за жизни миллионов на своих плечах?

-- ...Иногда, -- сказал Острон. -- Когда я был маленьким и мечтал оказаться Одаренным, все представлялось как-то иначе.

-- Но девчонки-то в твоих мечтах были?!

-- Когда мне было двенадцать -- нет!

-- Кстати о девчонках, -- Ханса ухмыльнулся. -- Лейла теперь от тебя не отстанет, ты знаешь?

-- П-почему, что я ей сделал?

-- Ты и вправду такой дурак или только притворяешься, а, факел?

Подошедшая в этот момент к их столику девушка смешливо сбила платок с головы Хансы и почти пропела:

-- Может, и дурак, зато он Одаренный, коротышка.

-- Сама ты!.. -- обиделся марбуд, хватая свалившийся платок. Улла уже разливал арак по пиалам. Острон обнаружил, что он льет в три чашки, и замахал руками:

-- Я не буду, не буду!

-- Между прочим, мне всего семнадцать, -- не унимался Ханса, -- я еще вырасту!

-- Я тебе налью капельку арака и чашку воды, -- гоготал Улла.

-- А мне не разбавляй, -- сердито сказал марбуд.

-- Чего-чего, семнадцатилетний, воду тебе араком не разбавлять?

-- Арак водой!..

В результате короткой драчки пиалы перепутались; Острон осторожно понюхал содержимое своей. Анис, как он есть. ...Ну ладно, он будет пить маленькими глоточками и по чуть-чуть. Тем временем будущий аскар уже успел опорожнить свою пиалу, а марбуд сердито морщился, нюхая свою.

-- Даже моя мамка пила неразбавленный, -- буркнул он, но все-таки выпил. Острон тоже сделал глоток и спросил: