. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

• Название: Лиловый (I) (СИ)
• Автор: . Ганнибал
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Глубоко темнело, уходя в бездну лилового, ночное небо над Саидом. Рассыпали боги на нем свои слезы, блестящие, яркие, будто бриллианты на платье богатой женщины. На губах была соль уходящей дневной жары, ноги начинали мерзнуть. Он стоял, не замечая подкрадывающегося холода.    Сабаин был невелик, всего пятьдесят с небольшим жилищ да окружающая плато стена. Саид -- огромен. Саид простирал свои могучие барханы на многие, многие фарсанги: десятки, сотни дней караванного пути, ледяные ночи, огненные рассветы. Он стоял на стене поселка и смотрел вперед, чувствуя себя стоящим на краю гигантской чаши. Было почти страшно свалиться туда, покатиться по пологому склону, оказаться на дне. Что там, на дне? Он никогда не покидал свой сабаин.

---

Он выждал момента, когда марид ринулся на него: теперь остановиться твари было бы непросто. Наконец открыл глаза; в них полыхало пламя.

Новый столб огня взмыл к небу, унеся с собой жизнь марида. Острон хрипло вздохнул и выронил оружие. Огонь какое-то время плясал вокруг него, потом понемногу стих. Куча тряпья догорала посреди улицы, там, куда упал неистово визжавший марид, превращенный в факел.

Лейла.

Чувствуя, как кружится голова, Острон подошел к девушке. Она была в сознании, подняла на него темный взгляд; он опустился рядом с ней, хотел помочь ей встать.

-- Джазари милостивый, -- прошептала Лейла трясущимися губами, заглядывая ему в лицо. -- Это и есть... одержимые?

-- Да, -- хрипло отозвался Острон. -- Ты можешь подняться? Клинок марида был отравлен, но яд действует достаточно медленно, мы успеем...

Договорить ему не дали. Теплые руки обвили его за шею, и ему сразу стало как-то мокро. На ее ресницах дрожали слезы, так близко, что...

Кто-то громко кричал совсем неподалеку. Голоса людей. Много; должно быть, вся стража Эль Хайрана, расквартированная в городе, примчалась на столб огня, вспыхнувший в нежилом квартале. Топот ног. Громко ухает сова: ага, никак Сунгай...

Она наконец отпустила его. Горячее дыхание скользнуло по подбородку. Острон ошалело смотрел в ее мокрое лицо, соображая, что только что произошло; но сообразить ему не дали, в этот момент из-за одного из домов выбежал первый воин с ятаганом наготове.

-- Во имя Мубаррада!

-- Лейла! -- раздался знакомый голос, и невысокий паренек устремился к ним огромными прыжками, в считанные секунды настиг их и плюхнулся на колени перед девушкой. -- Ты живая?

-- Что здесь произошло?

-- Будьте начеку, вдруг эти пятеро были не единственными!

-- Распределиться по отрядам! -- зычно крикнул Сунгай, вскинув руку с ятаганом. -- Необходимо прочесать этот район, но будьте осторожны! Острон, -- уже тише сказал он, подбежал к ним. -- Ты в порядке?

-- Среди них был марид, -- сообщил он, отпуская Лейлу; Ханса перехватил девушку, прижал к себе. -- Его клинок был отравлен. Нужно срочно...

-- Хорошо, -- выдохнул Сунгай, оглядываясь на воинов. -- Ты умеешь чуять маридов, Острон?

-- Да...

-- Есть ли поблизости еще кто-то?

-- Нет.

-- Слава Сирхану. Скорее же, зовите лекаря!..

***

В то утро вернулся Халик, которому Сунгай немедленно доложил о произошедшем. Острон только проснулся, когда дверь в комнату открылась, и слуга Мубаррада, привычно нагнув голову, -- иначе он обычно в проеме не помещался, -- шагнул в спальню. Хамсин приветственно ухнула со своего места. За спиной Халика маячила фигура Сунгая.

-- Вижу, цел, -- пробасил Халик. Острон торопливо сел в постели, протирая глаза; рассвет еще лишь загорался, и в комнате было достаточно темно. -- Сунгай сказал, что ты положил пятерых, Острон. Он не шутит?

-- Нет, -- отозвался парень. -- Знаешь... мне кажется, я наконец понял, в чем суть того, чтобы чувствовать врага. Только... когда чувствуешь одержимых, очень тошнит.

Халик коротко усмехнулся.

-- Что верно, то верно. Ну что ж, это просто славно. Сунгай, вы ведь уже прочесали город?

-- Конечно, -- кивнул джейфар. -- Командир Усман лично проверил весь Ангур, но других маридов не нашел.

-- Хм, -- буркнул слуга Мубаррада. -- Должно быть, хозяин янзара, который стащил Ханса, был как раз маридом. Кстати, и на этот раз эта парочка оказывается причастной... подозрительно, тебе так не кажется?

-- Что ты хочешь сказать, Халик? -- вскинулся Острон.

-- Ханса притащил эту дрянь, -- ответил здоровяк, -- прямиком к тебе. Не прошло и двух недель, как Лейла повела тебя с собой в безлюдный квартал, в котором на тебя напали одержимые. Ты расспрашивал их, Сунгай?

-- Халик, ты что, думаешь, будто Ханса и Лейла -- одни из... них? -- воскликнул Острон, не дав Сунгаю ответить. -- Но этого не может быть!

-- Почему же не может? Сам-то подумай.

-- Оба усердно отрицают, что имеют отношение к одержимым, -- ровным тоном сказал Сунгай. -- Но мы отыскали нахуду, на чьем дау переправился этот мальчишка. Сам нахуда оказался безумцем, и, по всей видимости, все те, кого он доставил вместе с Хансой, погибли в драке с Остроном.

-- Почему вы не верите, что Ханса мог случайно попасть на их корабль?

-- Ну да, -- хмыкнул Халик, -- а потом Лейла и этот разбойник, оказавшийся одержимым...

Острон поднялся на ноги. Так, конечно, все равно выше Халика не станешь, но хотя бы можно будет смотреть ему в глаза.

-- Они не одержимые, -- твердо сказал он.

-- Какие у тебя есть доказательства?

-- Я верю Лейле, -- добавил Острон, уже чуть менее решительно. -- И Хансе тоже.

-- Ну, а чем подкрепляется твоя вера? -- спросил Сунгай.

-- ...Ничем. Но Халик, разве вы никогда не полагаетесь на свою интуицию? Между прочим, Лейлу тоже ранили! И это она первой кинулась в драку с ними, когда на нас напали.

Халик и Сунгай переглянулись. Острон между тем опять вспомнил, что произошло сразу после нападения, и почувствовал, что краснеет.

Слуга Мубаррада посмотрел на него, а потом улыбнулся.

-- Хорошо, -- сказал он. -- Я думаю, Острон прав: Лейла и Ханса -- не одержимые. К тому же, насколько мне известно, одержимым не знакомо чувство привязанности, а эти двое явно привязаны друг к другу, как брат и сестра.

Сунгай посмотрел на Острона следом за Халиком и фыркнул.

-- Ясно. В таком случае я распоряжусь, чтобы Хансу выпустили из-под стражи.

-- Вы что, его посадили? -- изумился Острон, который ничего об этом не знал.

-- На всякий случай. Мы боялись держать его поблизости от тебя, пока твои раны не зажили, -- немного смутился будто джейфар. -- Еле поймали его, кстати. Этот проныра легко удрал бы от целого тумена, но его подвело недостаточное знакомство с Абу: мальчишка забежал к тому в мастерскую, желая спрятаться, а Абу Кабил как раз там работал...

-- Надеюсь, он не ранен, -- в ужасе воскликнул Острон. Сунгай и Халик расхохотались.

-- Ну, шишка на затылке у него преизрядная.

Фарсанг одиннадцатый

Ярко светит солнце прямо впереди, заливая все вокруг, но холод пробирает до костей, потому что солнце светит, но не греет.

Потому что серая муть в уголках глаз, еле заметная, она пугает собой, она сзади, и тем страшнее, что невозможно заглянуть туда прямо: смотреть в лицо опасности проще, чем чувствовать ее присутствие за спиной.

Одно успокаивает: впереди по-прежнему, как всегда, как всю жизнь, сияет огромное огненное светило.

И только тихие, лукавые шепотки слышны позади.

Вы все равно проиграете.

Нет. Уходи. Тебе не сломить меня! Я слишком давно знаю тебя и твои отродья.

Серая мгла колышется, будто смеясь.

Лучи солнца внезапно кажутся такими далекими и нереальными.

Город наш, вам больше не вернуть его.

Ты лжешь. Нас миллионы. Мы сокрушим тебя, мы вернем себе то, что наше по праву, мы восстановим защиту, и больше ты не обманешь нас.

Тонкие струйки, словно щупальца, пробираются все дальше, все еще на самом краю сознания. Они понемногу захватывают все больше и больше пространства. Солнечный лик по-прежнему ясен, но невыносимо далек и холоден...

Ты умрешь.

...Халик открыл глаза.

-- Мерзкая дрянь, -- прошептал он одними губами, глядя в серый предутренний сумрак. -- Ты нашел способ прокрасться в мои сны. Но ты все лжешь, темный бог. У нас есть надежда. У нас есть надежда...

***

Корабельные мачты расчертили лиловеющее небо тут и там, будто лес; брызги из фонтана Нахаванди летели в спину. Вечер мягко опускался на город, и дневная сутолока порта уже начала затихать, и картины более мирной, чем эта, Острон не видал уже давно. А может быть, просто нежные звуки барбета заставляли реку и закат выглядеть особенно красиво.

Улла, перебиравший струны инструмента, задумчиво смотрел перед собой. День у обоих выдался непростой: с утра Ниаматулла тренировался вместе с остальными новобранцами, тогда как Острон сражался с Халиком, и на этот раз слуга Мубаррада не очень-то сдерживался, заставляя своего ученика использовать новообретенное умение чувствовать соперника по полной. Чувствовать Халика, впрочем, было совсем не так, как одержимых, когда Острон закрывал глаза, ему казалось, что рядом с ним мягко сияет солнечный свет -- который, впрочем, иногда приходит в движение, да так стремительно, что Острон все равно едва успевал отражать удары.

Халик выглядел мрачным, будто что-то тревожило его, но Острон не придал особенного значения: действительно, у Халика было очень много забот.

-- Что ж, -- под конец тренировки сказал он, -- вижу, умение чувствовать противника пришло к тебе. Пора, пожалуй, открыть тебе второй секрет.