. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

• Название: Лиловый (I) (СИ)
• Автор: . Ганнибал
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Глубоко темнело, уходя в бездну лилового, ночное небо над Саидом. Рассыпали боги на нем свои слезы, блестящие, яркие, будто бриллианты на платье богатой женщины. На губах была соль уходящей дневной жары, ноги начинали мерзнуть. Он стоял, не замечая подкрадывающегося холода.    Сабаин был невелик, всего пятьдесят с небольшим жилищ да окружающая плато стена. Саид -- огромен. Саид простирал свои могучие барханы на многие, многие фарсанги: десятки, сотни дней караванного пути, ледяные ночи, огненные рассветы. Он стоял на стене поселка и смотрел вперед, чувствуя себя стоящим на краю гигантской чаши. Было почти страшно свалиться туда, покатиться по пологому склону, оказаться на дне. Что там, на дне? Он никогда не покидал свой сабаин.

---

-- А, наш великий герой идет. Ну, будущий. Как дела?

-- Хорошо, -- ответил он. -- Ты, кажется, не слишком занят работой?

-- В каком-то смысле это тоже моя работа, -- усмехнулся Абу, кивнув на книгу. -- Ты небось и не догадываешься, сколько мудрости сокрыто в этих корочках, сколько в них опыта предков, который мы, глупые, по тем или иным причинам позабыли.

-- Вот я как раз по этому поводу. Ты знаешь библиотекаря Фавваза?

-- Только вчера эту книжку у него взял. Дай угадаю, -- Абу прищурился, изучая честное лицо Острона, -- старик ныл тебе про то, какой он несчастный и одинокий, и ты решил поискать ему помощника.

-- Э... ну да, -- растерялся Острон. -- Я уже третий день всех спрашиваю, и все смотрят на меня, как на полного дурака. Разве никому его не жаль? Даже если все так, как сказал Халик, и он сам не хочет искать помощников, ведь он стар и одинок... наверное, за такой гигантской библиотекой трудно следить!

Абу Кабил улыбнулся. У него было пухловатое круглое лицо со светлой бородкой, и казалось, оно так и излучает добродушие.

-- Садись, -- предложил он, кивнув на стул. Острон послушно плюхнулся на указанное место и с удивлением обнаружил, что стул достаточно высокий, чтобы даже ему с его длинными ногами было удобно; потом сообразил, что Абу Кабил и сам не коротышка.

Абу закрыл свою книгу и сказал:

-- Фавваз и в одиночку неплохо справляется с библиотекой, парень. Но чего ему не хватает, так это обычного человеческого общения. Я, конечно, заглядываю к нему, когда могу. Но вообще-то у меня есть работа, ты не думай, -- он подмигнул Острону. -- Кстати, раз уж ты здесь, хочешь опробовать новый меч, а?

-- А? -- вскинулся Острон. -- Ты это серьезно?

-- Да, я тут выковал один ятаган, -- кивнул Абу Кабил, и в его светлых глазах мерцало веселье, -- все думал, когда ко мне заглянет хоть один страж, а вот и ты явился, не запылился. Тебе ведь наверняка страшно любопытно помахать таким мечом?

-- Конечно, -- с готовностью подтвердил парень. Абу Кабил поднялся на ноги.

-- Тогда пойдем, во дворе помашешь.

Так Острон второй раз оказался в доме кузнеца, где по-прежнему было прохладно и сумрачно, и только одинокий луч заходящего солнца скользил по лоскутным коврикам, проникнув через квадратное оконце. Абу Кабил на этот раз в холле не остановился и прошел дальше, выйдя в дверь напротив. Острон прошел за ним и очутился во дворе дома, уютном, хоть и небольшом. С другого конца двора находилось приземистое строение, и он догадался, что это и есть сама кузница.

-- Подожди здесь, -- велел ему Абу Кабил. -- В свою мастерскую я никого не пускаю. Секреты ремесла, понимаешь!..

Острон послушно остался стоять на теплых терракотовых плитах, которыми был выложен дворик. Абу Кабил скрылся в кузнице, но долго не отсутствовал, почти сразу вернулся, держа в руке ятаган.

-- Ух ты, -- не удержался парень, когда ему удалось рассмотреть оружие поближе. -- Вот это красота.

Ятаган был чудесной формы, с плавными изгибами клинка, который, в отличие от большинства виденного Остроном оружия, чуть расширялся к концу лезвия. Рукоять была сделана из белой кости, на ушах искусно вырезаны тонкие узоры. Нельзя было сказать, что меч был богато украшен, но само совершенство линий приковывало восхищенный взгляд Острона.

Абу Кабил смешливо поднял брови.

-- Вижу, ценишь. Ну попробуй, помаши им.

И вручил клинок ушастой рукоятью вперед.

Острон даже затаил дыхание: рукоять легла в ладонь, будто всегда там и была. Меч высверкнул на солнце, как хищник, готовый атаковать. Абу Кабил отошел в сторону, освобождая место; Острон попробовал взмахнуть ятаганом, один раз, другой. Оружие было словно продолжением его руки, легкое, шустрое, и он сам не заметил, как начал повторять заученные на тренировках приемы, но с такой скоростью, что острое, как волосок, лезвие ятагана буквально запело.

Опомнился только минут через пять, когда совершенно запыхался. Абу Кабил смотрел на него, усевшись прямо на землю, и улыбался. Острон остановился, опустив меч, и выдохнул:

-- Просто чудо! Ты настоящий мастер, Абу Кабил. За такой клинок душу продать можно!

Абу рассмеялся.

-- Ну, душу там или нет... души мне не нужны, а вот золотом за него, пожалуй, неплохо выручу. Ладно, давай его сюда.

Острон с легкой неохотой вручил ятаган мастеру и вздохнул. Расставаться с этим мечом не хотелось, он словно запал ему в душу.

-- А насчет старика библиотекаря, -- на прощанье сказал ему Абу Кабил, будто вспомнив, -- ты просто загляни к нему как-нибудь -- поболтать. Поверь, ему этого будет достаточно.

Острон ушел и уже не мог видеть, как Абу Кабил из-под полы своего цветастого халата выудил странную коробочку, которой провел по всей длине ятагана. Его обычно добродушное лицо на этот раз стало совершенно серьезным, а потом и вовсе встревоженным.

***

Солнце жарило так, что даже самые стойкие в течение дня норовили забиться в тень и не выбираться оттуда, пока не яростное светило не забагровеет. Хуже всего приходилось стражам-караульным, которым приходилось стоять на постах, как бы их ни припекало. Немногим лучше было и тренирующимся под бдительным оком Усмана новобранцам: их обычная площадка была слишком далеко от стены.

Острон упорно занимался, загоняв своего менее выносливого противника до такой степени, что парнишка в итоге, когда Усман объявил перерыв, отполз в тенек и без сил плюхнулся на землю. Усман, впрочем, похвалил их обоих, сказал, что Острон на удивление стал быстро двигаться.

Он вздохнул: еще бы, воспоминания о чудесном ятагане работы Абу Кабила не давали ему покоя. Конечно, его собственный клинок, доставшийся ему в наследство еще от деда, тоже был совершенно неплох, и в первый же день Усман отметил это, но никакая сталь не шла в сравнение с легким удивительным металлом Абу.

Чувствуя, как мокрая насквозь рубашка липнет к спине, Острон устроился на земле неподалеку от своего напарника. В большинстве люди искали тень, а кто-то даже обессиленно развалился прямо на плитах площади, не в состоянии отползти в сторонку. Один Усман, чья выносливость всегда поражала Острона, стоял себе прямо на солнцепеке и курил трубку. Какой-то воин в тюрбане марбуда и простом светлом халате поверх кольчуги подошел к нему; Острон невольно прислушался к их разговору. Воин, судя по всему, недавно вернулся из вылазки в Хафиру и прижимал сломанную руку на бинтах к груди.

-- ...никаких вестей, -- говорил ему Усман, качая бритой головой в тюбетейке. -- Как сгинули. Надеюсь, с ними все в порядке.

-- Их было слишком много, ты что, -- возразил ему собеседник. -- В моем отряде считают, старик Ат-Табарани погорячился. Хотя, конечно, когда одержимые пробираются в Саид, это уязвляет нашу гордость.

-- Меня больше того беспокоит то, что на восточных постах не хватает стражей, -- сказал командир. -- Всех послали на запад. Случись что...

-- Не думаю, что что-то случится. Я ведь только из Хафиры, так там тихо, будто все безумцы на двести фарсангов вымерли. Мы встретили одну-единственную шайку, и с теми быстро разобрались.

-- Тем не менее, тебе сломали руку.

-- Я сам виноват. В любом случае, более серьезных ранений ни у кого и нет.

-- Очень хочется надеяться, что ты прав, Халфид, -- тут Усман обнаружил, что Острон смотрит в их сторону, и кивнул на него. -- Видишь парнишку? Он из того самого племени. Острон, подойди.

Парень немедленно вскинулся и подбежал к старшим воинам. Хадир на его голове растрепался, и выглянули темные непослушные волосы; Острон смущенно принялся поправлять его.

-- Значит, ты сражался с одержимыми еще до того, как попал сюда, -- с вопросительным оттенком произнес пришедший боец. -- Молодец. То есть, знаешь, куда пришел, в отличие от большинства этих желторотых здесь.

-- Судьба привела меня сюда, -- ответил Острон. -- Если бы не эти одержимые, из-за которых я лишился племени, меня бы здесь, может, и не было.

-- И мы многое бы потеряли, -- одобрительно сказал командир, похлопал его по плечу. -- За последний месяц Острон вполне показал, на что способен, очень быстро учится.

-- Это хорошо, -- Халфид улыбнулся. -- Как ты думаешь, Усман, не пора ли твоих птенцов взять на первую вылазку?

-- Вылазку? -- повторил Острон, сердце у которого в тот момент екнуло: напополам от страха и от волнения.

-- Ну да. В Хафире сейчас достаточно спокойно, а вас много. Такой отряд трудно застать врасплох. Узнаете, что это такое -- пустошь безумцев, быть может, вступите в свой первый бой. ...Ну, для тебя-то он будет не первым, конечно.

Острон нерешительно пожал плечами, и старая рана неожиданно уколола его болью.

-- То, что я слышал о Хафире, не слишком-то мне понравилось, -- честно сказал он. Старшие бойцы рассмеялись.

-- Благоразумный воин на рожон не лезет, -- заметил Усман. -- Дольше проживешь, парень. Но идея неплохая, если все действительно так, как говорит Халфид. Пожалуй, надо взять ее на заметку.