Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ)

• Название: Танцы на осколках (СИ)
• Автор: Юлия Пасынкова
• Жанр: Прочие приключения

Прошло более трёхсот лет с тех пор, как наша цивилизация накрылась медным тазом, и людей отбросило в новое средневековье. В суровые времена мы выжили, деля земли с чудовищами, о которых раньше рассказывали лишь сказки: упыри, навьи, лешие, русалки и даже, ёлки-палки, змей Горыныч. Одна удачная, на первый взгляд, кража, как взмах крыла бабочки, запустила цепь непредсказуемых событий, приведших к междоусобной войне. Но нам по большому счету плевать на мелкие сельские стычки – у нас появился шанс, вернуть утраченные знания и возродить старый мир. Ведь мы помним его. Мы – Прежние. Предупреждение: Не вычитано

---

Милка сидела опустив голову, со щек текли редкие слезинки.  Даже в полумраке было видно, как покраснели ее щеки и уши, служанка спрятала лицо в ладони и тихо всхлипнула.

- Ниче-ниче, поревешь побольше – поссишь поменьше, - заключила старуха, похлопав Милку по плечу, и отвернулась к Бресту. - Ну и ты, голубчик, у меня осталси. Всем не поможешь, больно тяжкую ношу ты взвалил на свои плечи. Как зазноба твоя преставилась, так от бессилья и горя припрятанного у тебя бзик и появился: всех спасти хочешь - поэтому же ты и на князя тогда с кулаками кинулся. А Миленке твоей не суждено было разродиться, помереть должна была девка, ничем бы ты ей не помог. Да, истинно зрю, не твоя то доля дома сидеть, да детишек няньчить.

Брест вздрогнул. Вся кровь разом отлила от лица и он сидел, как живой мертвец. Желваки напряглись под серой кожей, а пальцы сцепились в тугой замок. Бабка резала по зажившей ране, вскрывая её по новой.

- Горе твое уйдет, - продолжила она, прикрыв глаза, сморщенными пергаментными веками, - Когда судьбу свою встретишь, тогда и мир в душе найдешь. Только камень не вертай в Тринницу, не дай ему попасть в лапы церковников. – Закончила бабка.

Ворожея распахнула желтые ястребиные глаза и резко вскинулась из-за стола, снимая общее оцепенение и горькие мысли наемника:

- Все, добре лясы точить, собирайтесь и вон, пока солнце не село. До отворота к башне чародея доберетесь за час, а там клубок оземь бросьте и за ним след в след, не то сгинете на болотах. Телегу и коней тут оставьте, а припасов возьмите столько, сколько сможете в руках унесть. Что еще… Ах да, за калеку свово не переживайте, выхожу его, раз внучка за него просила. Ну, все, пошли, - каркнула старуха, и троица поднявшись с мест, потопала на  выход. Брест захватил клубок ниток со стола и вышел последним.

Путники рассыпались по поляне, собирая торбы, перебирая вещи и прикидывая, что с собой нести, а что оставить. Бабка вышла на порог и наблюдала за всем со стороны, мягкой поступью к ней вышел кот и, потершись о ноги, сел, сонно жмурясь. Ворожея взяла его на руки и, почесывая его за ухом, пробормотала:

- Ну что, Васенька, напутствие дали им, да только чую, все одно по-своему сделают. А потому, коли камень попадется Епископу, придется нам с вами, мои сердешные, когти рвать.

Старуха с котом в руках еще какое-то время постояла на пороге, провожая взглядом три уходящие фигуры и, легонько топнув ногой, скрылась в доме, притворив за собой дверь. Изба, подчиняясь молчаливому приказу, поднялась на своих куриных ногах и замерла, погрузив огромные когти в мягкую лесную подстилку.

Глава 16.

375 год от наступления Тьмы

месяц Хлеборост

18 и 19 день

Мы вышли на развилку к чародейской башне спустя час, как и предсказывала бабка. У меня никак не выходили Герины слова из головы, и я периодически разглядывала Бреста, сосредоточенно вышагивающего впереди. Служанка как всегда держалась рядом с ним. Когда старуха предрекла прямым текстом, что мужчина ей не достанется, она словно решила доказать ворожее, а заодно и всему миру, что чихать она хотела на все предсказания. Весь ее внешний вид говорил, что «он будет моим»: она еще покорно, но уже по-хозяйски посматривала на Бреста, старалась во всем ему угодить. Девушка заступалась за него в спорах и смешно пыталась пресечь наши попытки обсудить разные вещи, к примеру: «кто пойдет за сушняком», «передай мне огниво» и «спорим, я громче рыгну». Мне было ее немного жаль, но я ее понимала, поэтому вопреки Гериной просьбе старалась держаться от мужчины подальше, дабы лишний раз не тревожить ревнивое девичье сердце.

В раздумьях я не заметила, как наткнулась на служанку, резко остановившуюся передо мной. Та зашипела на меня, как маленький рассерженный хомяк. Я подняла руки в примирительном жесте и отошла в сторону.

- Ну-с, как и говорила твоя бабка, вон башня на горизонте, - указал Брест на темный силуэт, выписанный на фоне вечернего неба.

Дорога, по которой мы шли, дальше пролегала через открытое раскинувшееся поле. Широкая и утрамбованная она давала понять, что по ней постоянно проезжают целые обозы, груженные караваны, а толпы бродяг уже стерли не одно поколение лаптей.

- Как-то подозрительно просто, - я заключила свои мысли в слова.

- Как с языка сняла, - подтвердил Брест. – Старуха вроде говорила про какие-то топи, а здесь прям благодать… Ладно, доверимся бабке.

Он вытащил из заплечного мешка клубок ниток и бросил его оземь. Клубок мягко отскочил от земли и, прокатившись пару локтей, замер. Мы стояли и смотрели на него, как стадо баранов на новые ворота, а эта мохнатая сволочь и не думала ничего делать: клубок просто лежал в дорожной пыли.

- И что? – я первая не выдержала.

- Тьфу ты! – сплюнул наемник, - Ведьма поломанный клубок подсунула! – он со злости замахнулся сапогом.

Маленький гад видимо почувствовал, что его собираются отправить в дальний полет, тут же сдвинулся с места и замер, словно приглашая идти за ним. Мы переглянулись и, поправив мешки, бодро зашагали вслед катящемуся клубку.

Картина вокруг нас не менялась: башня по-прежнему маячила на горизонте, а мы шли по утоптанному пути. По обе стороны дороги возвышались желтые колосья, еще не налитые семенем, но уже достаточно высокие, а пыль, поднимавшаяся небольшими облачками, оседала на наших сапогах. Не прошло и четверти часа, как волшебный компас вдруг резко вильнул в сторону, заставив нас ткнуться друг другу в спину. Я налетела на Милку, та вписалась в широкую спину Бреста, а Брест, в свою очередь, просто исчез. Раздался звучный шлепок и громкое бульканье. Я изумленно вытаращила глаза, а служанка, упав на колени, принялась шарить рукой на месте наемника, словно искала оброненную монетку.

- Бре-ест, - жалобно завопила она, и сунулась было вперед, но я удержала ее.

- Слушай, - скомандовала я.

Где-то рядом доносилось шлепанье, но мы никак не могли понять где, кругом была сухая плотная почва. Внезапно рядом с Милкой показалась по локоть рука, облепленная тиной. Она возникла прямо из воздуха и обрывалась в паре шагов от нас. Через мгновение вслед за рукой вылез мокрый и злой, как стадо упырей, Брест. На нем висела болотная ряска, лицо было перемазано в склизкой жиже, а на щеке прилипла пиявка. Он с отвращением подцепил ее и бросил на сухой и теплый песок.

- Еж вашу медь! Бабы! – прорычал наемник, - Шары разуйте, а не хлебалом зевайте! Следующая, кто в меня воткнется, туда отправится, - он показал пальцем в сторону.

Злобно пыхтя, он уселся мокрой задницей прямо на землю, снял сапог и вылил из него вонючую болотную жижу. Второй сапог постигла та же учесть.

- Что произошло? – поинтересовалась я.

Милка испуганно отпрянула от злого мужика и, пропустив меня вперед, изобразила самый внимательный вид.

- Тут кругом болото, - отчеканил Брест, с силой натягивая обувку. – Все это, - он обвел рукой, -  волшба, морок какой-то. Как оказалось, мы уже давно идем по топи. А меня выкинуло с тропки прямо в воду. Повезло, что не глубоко было да жидко, иначе не выбрался бы. Так что, женщины! Глядите в оба, - грозно закончил он и, резко поправив грязный мешок, развернулся и, печатая шаг, потопал  дальше за клубком, оставляя после себя мокрые следы.

Я огляделась по сторонам: золотистые колосья чуть колыхались на теплом вечернем ветру, а солнышко уже клонилось к закату, освещая розовыми лучами подвижное золотое море и такую плотную землю. Теперь понятно, почему до Истомира не добрались тринники. Верно последние пытавшиеся сейчас гниют где-то на дне. Я поспешила догнать Бреста, тем более, что сзади уже раздалось Милкино раздраженное сопение.

Мы шли, внимательно следя за клубком, который иногда резко менял направление, а один раз даже подпрыгнул и перескочил ведомую только ему топь. Мы ступали след в след друг за другом, молча и сосредоточенно. Иногда кто-то из нас оступался и его поддерживали, помогая выбраться из воды. Один раз Милка ухнула вниз по пояс, я пыталась ее вытащить несколько минут, пока девка не начала орать, что ее кто-то там тянет вниз. Брест, перематерившись, как старый боцман, вернулся обратно и, выдернув ее одной рукой, словно котенка, поставил на землю. Дальше топали молча.

Через несколько часов солнце окончательно закатилось за горизонт, а ветер растрепал остатки дневного тепла. Становилось прохладно, тем паче, что все мы были так или иначе вымочены в болотной жиже и измучены долгой ходьбой.

- Когда же мы уже придем? – пробурчала про себя служанка так, чтобы Брест не слышал. Тот пер впереди, как лось в период гона, и, казалось, не обращал на усталость никакого внимания.

- Хотела бы я знать, - поддакнула ей я. У самой в сапогах противно хлюпало: один раз оступилась и вода залилась через холявы. Ноги нещадно замерзли, а сволочная башня ни на шаг не приблизилась к нам – бабка не сбрехала.