Джон Марквэнд - Г. М. Пулэм, эсквайр

• Название: Г. М. Пулэм, эсквайр
• Автор: Джон Марквэнд
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Современная проза
• Год: 1963

Роман Марквэнда «Г. М. Пулэм, эсквайр» (1941) представляет собой жизнеописание некоего мистера Пулэма, показанное на фоне больших событий эпохи первой мировой войны, временного бума послевоенного периода в США, мирового экономического кризиса 1929–1933 годов и начавшейся второй мировой войны. История Гарри Пулэма — это история жизни, прожитой впустую. И как ни пытается Пулэм убедить читателя в том, что он доволен своей судьбою, в романе явно сквозит подтекст, говорящий о том, что все это благополучие — мнимое…

Книга Марквэнда написана легко, просто и занимательно. Профессиональное мастерство чувствуется и в хорошо продуманной композиции. Автор мастерски рисует портреты своих героев, с тонким юмором описывает перипетии их жизни, сцены семейных неурядиц, светские визиты и т. д. Стиль романа отличается естественностью, легкостью. Живой диалог, два-три перехода легко движут роман, создают динамизм в развитии сюжета.

---

— А может быть, каждый из нас виден насквозь, — сказал я.

Кэй уже направилась к двери, но, услышав мои слова, остановилась, словно они крайне удивили ее.

— Что ты, собственно, хочешь сказать?

— Я? Ничего.

— Гарри, уж не ревнуешь ли ты? — Кэй улыбнулась.

— Ревную? Кого ревную?

— Как кого? Нас с Билем. Ты ведь не настолько глуп, да?

— Вас с Билем? — повторил я. — Да я и не думал о вас с Билем. Я думал только о своем кишечнике.

— О! — воскликнула Кэй.

— Почему я должен ревновать вас с Билем? Я когда-нибудь ревновал тебя?

— Нет, конечно, нет. В твоем голосе прозвучало что-то такое… Но коль скоро речь идет о твоем кишечнике… Ты не обижаешься, что мы бросаем тебя одного?

— Конечно нет. Я хочу, чтобы Биль хорошо провел время.

28. Все это складывается вместе…

Биль зашел ко мне в пять часов, когда солнце заливало мягким светом раскинувшееся за окном море. Он только что катался на яхте с Кэй, лицо его загорело, и загар шел ему. На нем были фланелевые брюки рыжевато-коричневого цвета, габардиновый пиджак, какая-то нелепая рубашка и парусиновые сандалии на веревочных подошвах. Я сказал ему, что он выглядит как картинка из киножурнала, и Биль засмеялся.

— На этот раз, мой мальчик, ты попал в точку, — ответил он. — Я и в самом деле купил костюм, когда ездил в Голливуд. В нем я фотографировался с Мирной Лой[36].

— Вот видишь.

— У всех на пляже глаза на лоб полезли, — продолжал Биль. — Ты видишь, какая у меня рубашка? Она называется «бандитка».

— «Бандитка»?

— Да. На ней нет пуговиц, и вы просто обвертываете ее вокруг туловища. В ней вы чувствуете себя исключительно свободно. Такие рубашки носят в Голливуде. Как твое самочувствие?

— Лучше. Хочешь что-нибудь выпить?

Биль выглядел таким веселым, что мне невольно захотелось выпить, несмотря на запрет врача.

— А где Кэй? — спросил я.

— Кэй? Я совершенно измотал ее. Она прикорнула в комнате для гостей или где-то в другом месте. Сегодня вечером мы идем на танцы.

— Пожалуй, тогда я тоже выпью. — И, вызвав звонком Элин, велел принести виски, лед и стаканы.

Пока мы ждали, Биль начал рассказывать, кого видел на пляже и с кем встретился во время завтрака, о Джордже и Глэдис, а когда нам подали виски, налил себе побольше, а мне поменьше. Он заявил, что не следует обращать внимания на советы врача, — ничего, кроме пользы, не будет, если я выпью; и он оказался прав, я действительно почувствовал себя значительно лучше. Я рассказал ему о крабах и о том лечении, которое применил доктор накануне ночью и сегодня утром.

— Уж если так обстоит дело, — отозвался Биль, — то, возможно, тебе и в самом деле не следовало пить виски.

Я ответил, что не так уж все это существенно. Мне хотелось разговаривать с Билем хотя бы потому, что это отвлекало меня от собственных неприятностей. Так было всегда. Едва я завел речь о враче и о медицинской сестре, Биль немедленно начал подмечать комические стороны моего несчастья, а потом и мне самому мои неприятности стали казаться забавными, и я начал забывать о том впечатлении, которое произвели на меня сандалии Биля и его «бандитка». Как бы ни был одет Биль, он всегда оставался самим собой.

— Не знаю почему, но ты меня смешишь, — признался Биль. — Откровенно говоря, ты всегда был простаком.

— Как это?

— Ты не понимаешь, что такое простак? Это артист в скетче, над которым издеваются все другие актеры. Ну, например, я начинаю рассказывать тебе анекдот и говорю: «Однажды я шел по улице…», а ты перебиваешь меня: «Да? Ты шел по улице? Ну-ну, продолжай». Я говорю: «…и встретил даму», а ты говоришь: «Нет, в самом деле ты встретил даму?» Вот что такое простак.

Биль всегда имел в запасе что-нибудь новое и интересное.

Я думал, что Биль засмеется, но он допил свой стакан и налил другой.

— Возможно, это даже лучше, чем быть ловкачом. Ловкачи одиноки, а простаков великое множество.

От меня не укрылось, что Биль чем-то обеспокоен. Я понимал, что не следовало бы заводить такой разговор, но и молчать мне не хотелось, поскольку мы были друзьями.

— Биль, я страшно сожалею, что у вас с Элизой так получилось.

Биль встряхнул лед в стакане. Я не мог понять, хочет или не хочет он разговаривать о ней.

— С Элизой? Ах да! Прежде всего нам вообще не следовало жениться. Не знаю, как мне взбрело в голову жениться на ней.

— Она удивительно хорошенькая, — сказал я. — Мы с ней редко встречались и никак не могли найти общий язык, и все же она мне всегда нравилась.

Биль сидел и хмуро посматривал в свой стакан.

— Элиза была испорчена, — продолжал он. — Она не могла понять, что у меня есть не только она, но и работа. Да что там, черт возьми! Все разводы одинаковы. Какой смысл говорить? Мальчик мой, если бы я начал рассказывать тебе о Элизе… Ты знаешь, что она хотела сделать? Она пыталась заколоть меня ножом для разрезания бумаг.

— Что ты, Биль! Почему она вдруг захотела заколоть тебя?

Биль отпил несколько глотков виски и стал как будто бодрее.

— Мы просто разговаривали, — сказал он. — Так, ничего серьезного. Вели себя, как обычно… А что я только не делал для Элизы! Палм Бич![37] Голливуд! Она — актриса, великая актриса… Нет, ты не поймешь.

— Должно быть, она ужасная эгоистка, Биль.

— Естественно. Ну, а посмотри на меня. Я тоже эгоист. Над такими вещами самое лучшее смеяться. Что-то похожее произошло и с тобой — только ты наелся крабов, а я женился на Элизе.

Биль посмотрел на потолок и улыбнулся, но я видел, что ему не так уж весело, и у меня появилась надежда, что он переменит тему.

— Да, черт возьми, — снова заговорил он. — Элиза была и осталась славной девочкой. Некого винить, что так произошло.

— Не думаю, что в таких делах можно найти виновного.

Биль некоторое время молчал, но я догадывался, что он продолжает думать о своих отношениях с Элизой. Несмотря на загар, он выглядел сейчас осунувшимся и усталым — казалось, он сам себе осточертел и все на свете ему опостылело.

— Биль, выбрось-ка все это из головы.

Он снова встряхнул лед в стакане и поставил его на стол. Потом вынул из кармана золотой портсигар, но, взглянув на него, сунул обратно.

— Дьявольщина! Ведь это же ее подарок. Беда в том, что я никак не могу забыть, что делала она, что делал я, что мы делали вместе.

— Биль, ты же знаешь, что я и Кэй всегда с тобой.

Биль посмотрел на меня отсутствующим взглядом и отхлебнул виски.

— Она никогда не понимала меня, — произнес он, — но все говорят так. Возможно, и я никогда не понимал ее. Будь я проклят, если знаю, почему все так произошло. Может быть, я самый настоящий подлец. Не знаю.

— Нет, ты не подлец. Не получилось — вот и все. Тут уж некого винить.

Биль снова отпил из стакана и провел руками по пиджаку, разглаживая его.

— Могу поделиться одним наблюдением, — обратился он ко мне, — его подтверждает каждый случай, вроде моего. Нет ничего опаснее, чем неудачно жениться, С таким человеком вечно происходят всякие неприятности. Каких только неприятностей не случалось со мной за последние два года! Ты даже не поверишь… — Тут он слегка улыбнулся. — А знал бы ты, какие неприятности были у Элизы!

— Полагаю, — начал я, — что если бы у вас был ребенок…

На лице Биля отразилось сильнейшее удивление.

— Ребенок? Боже, при чем тут ребенок?

— Ну, не знаю.

Биль не спускал с меня глаз, и я с радостью заметил, что он выглядел теперь совсем не так плохо.

— Говори, говори, мой мальчик! Так при чем же тут ребенок?

— Ну как тебе объяснить? Конечно, у кого не бывает неприятностей. Я знаю, что мои поступки иногда заставляют Кэй беситься. Очевидно, временами я бываю ужасно глуп. Но стоило у нас появиться Джорджу, как все пошло лучше. По-моему, мы с Кэй все-таки счастливы. Мы всегда были счастливы.

Биль поднял стакан, но тут же снова поставил его на стол.

— Ты можешь повторить свои слова? — спросил он.

— Пожалуйста, хотя, кажется, я и так выразился ясно. В общем и целом, мы с Кэй всегда были счастливы.

— Хорошо, — мягко проговорил Биль. — Ты только скажи, в чем выражается ваше счастье.

Биля порой смешили вещи, в которых я не находил ничего смешного.

— Объяснить это не так-то просто. Представь, что ты взял много разных чисел, каждое из которых в отдельности ничего не значит, пока ты их не сложишь вместе.

— Я умолк, потому что не чувствовал желания разговаривать о нас с Кэй.

— Продолжай, — попросил Биль. — Так что же с числами? — Он начал улыбаться.

— Не понимаю, что тут смешного. Все, что делают двое — ну, хотя бы мы с Кэй, — постепенно увеличивает общий итог. Тут и детишки, и дом, и собака, и все наши знакомые, и все те случаи, когда мы бываем в гостях на званых обедах. Конечно, мы порой ссоримся, но когда вы складываете все вместе, общий итог получается не таким уж плохим, как можно было бы опасаться, если судить по отдельным слагаемым. Возможно, так живут и все остальные.