Франко Дзеффирелли - Автобиография

• Название: Автобиография
• Автор: Франко Дзеффирелли
• Издательство: Открытый Фестиваль искусств «Черешневый Лес»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9901015-1-7

Это первое издание на русском языке автобиографии знаменитого режиссера Франко Дзеффирелли. В этой книге Маэстро выносит на сцену всю свою жизнь, с опытностью того, кто знает, как дать публике ощущение близости к событиям и погружения в нужную атмосферу. И он решил рассказать о себе с откровенностью редкой для тех, кто, подобно ему, смог стать легендой.

---

Он сделал Пьеро Този своим главным художником по костюмам, всячески ему помогал и даже заставлял творить шедевры, благодаря чему Пьеро давно уже стал самым знаменитым и любимым художником по костюмам в мире. И не сосчитать, скольким Умберто Тирелли помог найти свой путь. Он стал тем стержнем, вокруг которого бурлила творческая энергия театрального мира.

Возвращаясь к тем годам, могу сказать, что здесь же, у нас под крышей, происходили и сексуальные игры в разных вариациях (во многих ли — не уверен). Мы были прекрасной молодежью, полной сил и жажды жизни. Двери нашего дома были распахнуты для всех. Красотки в поисках счастья, какой-нибудь случайный юноша (электрик? рабочий?), студенты и студентки, мечтающие о карьере поп-певицы, морячки из Пьомбино и юные сопрано… Пожалуй, только эти последние чувствовали себя не в своей тарелке среди нашего бедлама, где было дозволено и принято все, кроме хамства, которое даже на порог не пускали.

Было еще одно слово, на которое у нас было наложено абсолютное табу, — «гей», оно вызывало бурю. «Сам ты гей, и дедушка твой тоже! Нет здесь геев, здесь есть мужчины на все времена года!»

Название прекрасного фильма Дэвида Лина очень всем понравилось, и его сразу приняла на вооружение вся компания, оно звучало как текст на визитке, который может значить многое и не значить ничего, но скорее все-таки многое.

Всегда с нами были «фронтовые подруги». С ними было уютно, и между нами был, можно сказать, общий секс. Всеобщий, с позволения сказать, секс! Женщины, о которых я говорю, были прежде всего умными и остроумными. Разве можно быть остроумным, не будучи умным? Бывает, бывает! Наши подруги Адриана Асти, Лаура Бетти, Аннамария Гварньери, Лючия Бозе и восхитительная Франка Валери были не только остроумными и умными, но обладали необыкновенным творческим складом ума.

Поймите меня правильно: «компания флорентийцев» была искрометно веселой, у нее были потрясающие шутки и развлечения, но основой наших дней и даже ночей была РАБОТА. Анекдоты и треп — все это имело место, но мы крутились на одной орбите, у нас были общие творческие интересы, о которых и велись главные разговоры, — и приходили открытия и озарения.

Так мы продолжали вместе расти, подпитываясь успехами друг друга, среди яростных ссор и нежной дружбы. Самой дорогой подругой для меня была (и остается по сей день) Адриана Асти. Как говорится, любовь на всю жизнь. С ней тоже, как когда-то с Кармело, хотя по другим причинам, возникла было опасность испортить прекрасную дружбу. Но мы все же смогли сохранить ее в целости.

Раздумывая над «флорентийцами с площади Испании», я по-прежнему не понимаю, как нам удалось (абсолютно всем!) завоевать блестящие позиции в работе и сделать прекрасную карьеру. Никто, ни один человек не потерялся в пути. Неужели было достаточно постоянного взаимопроникновения сил и энергии, новых идей и постоянного общения, чтобы удача улыбалась каждому? Не буду здесь описывать все наши пути, хотя и хочется пройтись еще раз по ним и уяснить, в чем же таится успех, что его поддерживает и ведет вперед, а что тормозит. Наверно, это было бы небезынтересно и читателю, но этому надо посвятить целую книгу, да и то будет недостаточно.

Есть одно яркое воспоминание, которое, возможно, укажет ключ, открывший нам все двери или, по крайней мере, показавший способ их открыть.

Иногда в нашей компании оказывался кто-нибудь, кого мы сразу относили к категории зануд, пессимистов, нытиков. Мы просто переставали обращать на этого человека внимание, поворачивались к нему спиной и старались избавиться, как от чумного. А если у него хватало духу вернуться со своими жалобами и нытьем, мы набрасывались на него без долгих рассуждений.

Помню, как однажды Умберто Тирелли закатил такому типу сцену, когда тот пришел к нам не облегчить душу, а сбросить на наши плечи свои проблемы. Вот как отреагировал на это Умберто. «К нам приходят радоваться, — вопил он. — Входишь в эту дверь — оставь проблемы, неприятности и жалобы на улице! Они нас не волнуют, это твое личное дело! Мы тебе тут не монахини-утешительницы, понял? Заруби это себе на носу!»

Поначалу к нам часто попадали люди с хмурыми лицами и потухшими глазами, но они получали немедленный отпор в стиле Умберто. Их становилось все меньше и меньше, а потом они и вовсе исчезли.

Загадка нашего движения вперед заключалась как раз в вере в жизнь, в оптимизме, чего бы это ни стоило. Именно так, очевидно, нам удалось преодолеть все преграды и трудности.

Вы искали ключ к успеху? Вот он! Но и талант здесь нелишний.

Все это происходило пятьдесят лет назад. К сожалению, сегодня жизненный путь многих уже завершен, в их числе Умберто, Мауро и Данило. Но многие живы, и мы по-прежнему плывем по бурным морям кино и театра.

Одним словом, сказка еще не кончилась. А потом начнутся новые сказки, и их будет очень много. Пьеро Този, самый знаменитый в мире художник по костюмам, доводит меня до белого каления тем, что отказывается от всех предложений. Он даже слышать о них не хочет — решил, что больше работать не будет. Вместо этого он намерен (и это единственное, что может меня с ним примирить) сосредоточить свои силы на преподавании. Думаю, молодежи очень повезло, что такой человек будет обучать их основам ремесла, которому они хотят посвятить жизнь. Как и в наше время, в их возрасте мы тоже учились у своих предшественников. Но в глубине душе у меня есть возражения. В нашем деле первое — это работа, а уже потом разговоры. Факты и только факты имеют, на мой взгляд, значение. А слова, даже очень умные, — это всего лишь сотрясание воздуха. Остается только то, что научились делать руки. Одним словом, покажи нам, как все происходит, а не рассказывай об этом.

Сегодня молодые поколения растут и формируются с трудом именно потому, что у них нет четко обозначенных вех и никто не может показать им, как надо работать. Их состояние должно внушать нам серьезную тревогу. Я вспоминаю, сколько у нас в юности было ежедневных, постоянных примеров, сколько было школ, которых больше нет.

Национальная Академия драматического искусства, в прошлом кузница актеров многих поколений, сегодня не в состоянии выращивать новые таланты. И совсем уж непростительно создание и узаконивание других направлений (которые при всем желании нельзя назвать школами), где молодежь обучают именно тому, что надо отправить на помойку.

Это места, где модному режиссеру разрешается провозглашать новое евангелие, по которому школы актерского мастерства вообще не нужны и все могут играть, ничему не обучившись. Следуя такой логике, отказывающей актеру в профессиональном достоинстве, почему бы и за строительство мостов не взяться тем, кто не имеет инженерного образования, или доверить больницы тем, кто не провел юность над учебниками по медицине, а «Травиату» на сцене пусть поют те, кто никогда не брал уроков музыки.

Режиссер, которого я имею в виду, на ком лежит ответственность за уничтожение искусства декламации, — это, если вы еще не догадались, Лука Ронкони.

«Ла Скала», мой любимый старый «Ла Скала», теперь полностью реконструированный, пригласил меня поставить к открытию следующего сезона новую «Аиду»[124]. Какое прекрасное возвращение через четырнадцать лет, после неудачного «Дон Карлоса» с Мути. Сразу хочу предупредить: несмотря на все волнения в вечер премьеры, я буду стараться рассматривать спектакль в перспективе будущего, а не как поиск утраченного времени. Уж скорее тогда обретенного. И обрести я его хочу как можно более празднично.

Мое рабочее расписание по-прежнему заполнено до отказа. Свою афинскую постановку «Паяцев» я хочу показать в Москве. А еще у меня есть новая «Травиата» для римского театра. Как, еще одна? Да, еще одна! Давайте не будем забывать Карлоса Клейбера, который был глубоко убежден, что любой шедевр живет столько раз, сколько раз поднимается занавес. Главную партию на этот раз будет петь Ангела Георгиу, остальные исполнители ей под стать. Опять же в Риме будет показан тот самый «Дон Жуан», а затем на веронской Арене новый «Набукко» — опера, которую я еще никогда не ставил. Существует какая-то причина? Загадка? Вовсе нет, я отлично знаю, почему. Это опера с чудесной музыкой, жемчужина которой — знаменитый хор, но на мой вкус она чересчур торжественна и легко может превратиться в изысканное снотворное.

Будем надеяться, что мне придет в голову какая-нибудь удачная идея и зритель не получит еще одну «тощищу». Ораци клянется, что эта опера на третьем месте по популярности в Арене. Ну, раз он в этом так уверен…

Что там у меня еще?

А, вот что: вокруг меня снова запели кинематографические сирены. Речь идет о проекте, который преследует и завораживает меня уже много лет. Сейчас расскажу.