Серж Неграш - Талисман

• Название: Талисман
• Автор: Серж Неграш
• Издательство: Комильфо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91339-178-0

«Он — трогательный и по-женски ранимый мужчина, воин и поэт. Она — сильная и немного грубоватая женщина, искательница приключений. Что связывает этих двоих? Смогут ли они быть вместе? И какое отношение ко всей этой истории имеют вампиры, оборотни и демоны, а также древний загадочный талисман, который, по легенде, открывает дверь в иные миры?»

---

Девушке поплохело. Если все, о чем говорил граф, относилось к Эльберу, англичанину оставалось только от души посочувствовать.

— Элгон не был ни евнухом, ни слепым, — снова возразила она. — Это не помешало ему стать жрецом и… иллюминатом.

— Ошибаешься! Он мог достичь гораздо большего и заново создать Побережье, а вместо того нелепо и бесславно погиб… Ника, я понимаю тебя. Но цель, которую я преследую, настолько велика, что ее осуществление требует идти до конца, не оставляя места малодушию.

— Еще бы, — язвительно заметила девушка, — что тебе колебаться? Речь идет не о тебе, так что и сожалеть особенно не о чем.

Темнокожий граф печально вздохнул. Даже в эту минуту он не походил на безумного изувера, жаждущего чужой крови. Тонкое, аристократически красивое, умное лицо, в котором столь идеально сочетались черты представителей Юга и Севера… Но для Ники оборотни, что пребывали у Ютена в услужении, представлялись более человечными, нежели их господин.

— Я знаю, что ты хочешь сказать, Юген. Спасение многих ценой страданий одного…

— Не многих, а лучших, — терпеливо поправил граф. — Среди которых, между прочим, найдется место и для тебя. Когда опасность минует, обновленный мир ляжет у наших ног, и мы начнем все заново. Ты веруешь в бога, Ника? Так вот, мы сами станем богами. Имея в своем распоряжении иллюмината, для нас не останется нереального. Ты совершила великий подвиг, доставив его в Асингалек. Более не тревожься: все остальное я довершу сам. Боги бессмертны: не ты ли столь жаждала вечности? Так вот, ты ее получишь. Ты, вместе с еще восемью избранными.

— Из коих ты — величайший, Ютен, не так ли?..

— Для меня не важно, кто величайший. Впрочем, ты права.

— Все? — спросила Ника, поднимаясь.

— Подожди. Нет, это не все. Дай мне закончить…

Темнота, полная темнота…

Белый Воин, ничего не видя, обнаружил себя лежащим ничком на каменном полу. Он с трудом сел — голова кружилась, кажется, его ударили чем-то тяжелым. Борясь со слабостью, он поднялся и, вытянув руки, попробовал определить, что его окружает. Быстро сообразил: он в каменном мешке с шероховатыми влажными стенами.

Сразу же дал о себе знать его неодолимый страх перед темнотой и замкнутым пространством. Впечатление довершало то, что он тут же, едва пошевелившись, услышал металлический лязг. Ощупав себя, Эльбер уразумел: на него надели ошейник, приковав цепью к кольцу в стене. В точности так же, как когда-то в Риме. Кошмар повторялся во всех подробностях.

Эльбер не сразу решился прикоснуться к лицу, чтобы узнать, не ослепили ли его? Когда все же сделал это, то испытал облегчение — глаз его пока не лишили. Но это не спасало. Мрак в сочетании с ограниченным пространством представлялся англичанину олицетворением смерти. Мрак — это то, чего не пробьешь кулаком, с ним нельзя бороться.

Гортань сжалась до размеров соломинки, он начал задыхаться, заметался из угла в угол, точно зверь в клетке. Легкие жгло огнем, Эльбер тщетно пытался вобрать воздух из страшной, невыносимо давящей темноты. Ужас зажал его в тяжелом кулаке, заставляя согнуться, преклонив колени, закрывая голову руками, а потом пронзительно, на пределе разрывающихся легких, закричать:

— Воздуха! Элгон, Сын Света, я умираю, помоги мне!

Белый Воин упал на пол. Кровь бешено стучала в висках.

— Ника… — прошептал англичанин на пределе отчаяния.

Эльбер глубоко вздохнул. Его душа покинула и замок Ютена, и вообще Румынию, переносясь за пределы границ и времени. Он снова был в Черных Королевствах, брел по поросшей ярко-изумрудной травой невиданной красоты долине возле озера, залитой рассветным солнцем, поднимающимся над сверкающими горными вершинами.

Рядом была Бара. Она выходила из воды и казалась невероятно юной, с рассыпавшимися по плечам огненным каскадом волосами…

— По-моему, нам больше не о чем говорить.

— Ника, я хочу, чтобы ты меня выслушала, — настойчиво произнес Ютен. — Мой родитель был самим олицетворением порока. Трудно в это поверить, но в те ужасные годы Асингалек каждую ночь содрогался от пьяных выкриков его приятелей, истерического визга шлюх, которых они вечно приводили с собой, воплей и стонов истязаемых ради жестокой потехи бедолаг, крестьян. Отец меня ненавидел; вообще он любил только себя. Когда умерла мать, в пьяном бреду он решил избавиться и от меня, чтобы я не вздумал прирезать его из-за денег, земель…

В ту ночь, узнав о его намерениях, я бежал из замка.

Стояла суровая зима, но я не чувствовал холода. Я бежал, не разбирая дороги, продираясь сквозь лес, задыхаясь и плача, и слезы сосульками застывали на моих щеках. Потом я подвернул ногу и упал; попытался встать, но боль была такой сильной, что я с воплем рухнул в снег и остался лежать, ничему уже не противясь и мечтая лишь об одном: поскорее умереть.

Постепенно холод отступил, я ощущал только покой и тепло. Если это была смерть, она представилась мне в самом милосердном из своих обличий…

Очнулся я в Асингалеке. Мое тело, в котором едва теплилась жизнь, обнаружил егерь; он-то меня и спас. Правда, я лишился отмороженной ноги. Но я неплохо владею изготовленным для меня деревянным протезом и хожу, почти не хромая…

Отец, к счастью, вскоре после этого случая скончался своей смертью, оставив мне немалое состояние. Его я решил использовать, чтобы преуспеть в Знании.

За тридцать лет я немалого добился. Я стал магом и вошел в сонм тайных правителей, в Братство Огня, даже не достигнув старости. Ведь мне нет еще и пятидесяти зим…

— Замечательно, — прервала его Ника. — И ты, мечтая о еще большей власти, отправил меня за иллюминатом…

Граф кивнул.

Девушка открыла рот, собираясь ответить, но не успела — ей помешал один из слуг.

Без зова явившийся, он что-то шепотом сообщил владельцу Асингалека.

— Все так и должно быть. Так что не мешай ему, — хмыкнул Ютен.

— Но, господин, если он создал целую долину и настоящее солнце, что помешает ему освободиться? — повысив от волнения голос, спросил слуга.

— Только то, друг мой, — снисходительно улыбнулся граф, — что все это вовсе не настоящее, а лишь плод его удивительного воображения. Увидеть можно, а воспользоваться — нет. Если он придумает лестницу и приставит ее к стене, то подняться по ней не сумеет. Иллюминат свободен лишь в своих грезах. Он пока не умеет создавать настоящее, то, что отделимо от его сознания. До этого ему еще предстоит дорасти. Если подобное у него и выходит, то крайне редко… да и то — случайно.

— Так он никуда не сбежит?

— Нет, конечно. Это только сны наяву, они ничуть не опасны. Не позволяй ему сбить себя с толку.

Сомнений в том, что речь идет об Эльбере, у Ники не было. Но она благоразумно хранила молчание, хотя и помнила, насколько реальны и сильны были воины, созданные как-то силой мысли ее друга.

— Бара? — окликнул ее Ютен, когда слуга удалился.

— Для тебя я не Бара. Постарайся запомнить это!

— Хорошо, хорошо, я просто пошутил. Прости, если получилось неудачно.

— Что с Эльбером?

— Пока ничего, клянусь. Еще не настал срок.

Ника помнила, что граф и прежде говорил о том, что свои обряды намерен совершить в присутствии всех членов Братства Огня. А прибыть в Асингалек они должны вот-вот. Значит, у нее есть еще немного времени, чтобы найти какой-то выход.

— Они уже близко, — сообщил Ютен в тон ее мыслям. — Завтра ты будешь хозяйкой Асингалека и встретишь братьев, воздавая почести, стоя рядом со мной.

«Хозяйка Асингалека, велика важность, — со злостью подумала девушка. — Куда лучше быть хозяйкой самой себе!»

Она искоса взглянула на Ютена. Понимание пришло внезапно, подобно вспышке зарницы. Как все просто… граф, что бы он там ни плел относительно чистоты и ничем не оскверненных жриц и жрецов, на самом деле одержим страстью к ней, Нике, и его гложет ревность из-за того, что он видел ее с Эльбером. А если так…

Таймацу не напрасно рассказывал ей о женщинах-островитянках, воительницах. Сколько раз он повторял: «Их главное оружие — смиренная молчаливость. Они ходят, не поднимая глаз, и словно бы не знают других слов, кроме: „Да, мой повелитель“. Их нельзя вывести из терпения и заставить повысить голос. Тихие, незаметные, хрупкие, как фарфоровые статуэтки, очаровательно невинные и всегда кажущиеся изящными, почти бесплотными. Вряд ли такая женщина удержит в руках тяжелый меч, но он ей и не нужен. Если ее послали убивать, она сделает это с помощью куска тонкой проволоки, заколки, мгновенно выхваченной из волос, или просто ногтя, идеально ухоженного розового девичьего ноготка, или же отравленной иглы… Да еще успеет придать убитому врагу пристойную позу — эти создания чрезвычайно аккуратны и не любят беспорядка ни в душе, ни во внешнем мире».

Ника тогда с интересом выслушивала все это, но считала, что подобное для нее неприемлемо. Бурная, вспыльчивая, непокорная ее натура не смогла бы смириться с необходимостью долго изображать раболепие. Улыбаться в ответ на оскорбления, кланяться до земли тому, кого ненавидишь, вместо того чтобы плюнуть ему в лицо и ввязаться в жестокую схватку… да ни за что на свете! Она не островитянка, как бы ни были те искусны в великой науке выслеживать и убивать. У нее, Ники, другие способы мстить и добиваться заветной цели.