Серж Неграш - Талисман

• Название: Талисман
• Автор: Серж Неграш
• Издательство: Комильфо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91339-178-0

«Он — трогательный и по-женски ранимый мужчина, воин и поэт. Она — сильная и немного грубоватая женщина, искательница приключений. Что связывает этих двоих? Смогут ли они быть вместе? И какое отношение ко всей этой истории имеют вампиры, оборотни и демоны, а также древний загадочный талисман, который, по легенде, открывает дверь в иные миры?»

---

Что же касается братьев, то те, за исключением Ютена, не сразу уразумели, что стряслось…

Воспользовавшись замешательством, Ника и Эльбер благополучно добрались до внутреннего двора замка. Там их ожидали три оседланные лошади, две — для них, а на третьей уже красовался Таймацу.

— Вы, как всегда, чересчур долго возились, — проворчал он. — Быстрее!

Эльберу было сложно сосредоточиться, поэтому на небе творилось нечто невообразимое: луна постоянно меняла форму, то росла, то уменьшалась в размерах, то принималась прыгать во всех направлениях. Соответственно, с оборотнями тоже происходили невероятные метаморфозы, превращение шло не так, как обычно, доставляя тварям дополнительные мучения.

Беглецы миновали лес по одной из просек, стремясь до рассвета оказаться как можно дальше от Асингалека.

Ютен их не преследовал. Гнев, унижение и ярость разрывали его душу на части, но он не отправился в погоню.

— Не сейчас, — проговорил он сдавленно, — но рано или поздно я их верну. От меня еще никому не удалось скрыться…

14. Жизнь бунтарки Минты

Араминте едва сравнялось десять зим, когда отец привел в дом новую жену. Откровенно говоря, ее это событие не столько огорчило или испугало, сколько насторожило: родной матери, умершей при родах, она не знала и росла как дикий цветок. У нее было смутное представление о женской ласке, внимании и прочих вещах, естественных для любого нормального ребенка. Ишум, ее отец, занимавший высокое положение в Риме, хотя и не отказывал ни в чем дочери, но и о ее существовании вспоминал крайне редко. Он препоручил Араминту заботам бесчисленных нянек.

Ее единственная страсть — собаки и лошади. Араминте принадлежала свора огромных и злобных псов. Они, души не чая в юной хозяйке, способны были мгновенно вцепиться в глотку любому, кто, по их мнению, мог хотя бы попытаться причинить ей вред. Также к Араминте относились и лошади — даже самые норовистые из отцовской конюшни в присутствии ребенка превращались в образец смирения и покорности.

А вот с людьми Араминта общего языка не находила. Даже слуги между собой, с оглядкой и шепотом, разумеется, называли ее дурочкой и глухонемой: Минта не терпела болтовни и на прямые вопросы отвечала мычанием, не размыкая губ. Вовсе, впрочем, не потому, будто она не умела говорить или была косноязычной — просто не любила общаться, предпочитая одиночество или же компанию животных. Попытки обучить ее простейшим навыкам письма и чтения оканчивались неудачей, и всех денег Ишума не хватило бы на то, чтобы заставить дочь постигать науки.

В конце концов, он просто махнул на дочь рукой, оставил ее в покое, смирившись с ее необъяснимой и непроходимой тупостью. Араминта только порадовалась такому обороту событий. Учителя, докучавшие ей, были изгнаны из дома, как она надеялась, навсегда. Более никто не мешал юной бунтарке проводить на конюшне дни и ночи. Она насквозь пропиталась милыми ее сердцу запахами конского пота и навоза. Ее грубые от тяжелой работы и крупные от природы руки меньше всего напоминали холеные кисти равных ей по возрасту и положению богатых молодых девушек из знатных семейств, а нрав оставался по-прежнему странным и диким.

Внешне Минта отнюдь не казалась хорошенькой. Высокая, нескладная, резкая, с удлиненным лицом в обрамлении непокорных черных спиралей волос, жестких как проволока. Со слишком широко расставленными темно-синими глазами и опять же слишком полными, словно вывернутыми, губами. Если бы кто-то и назвал ее красивой, то пришлось бы признать, что такой человек обладает странными представлениями о привлекательности. Она не походила ни на отца, ни на покойную мать, с портретом коей, сохранившимся в доме, украдкой сравнивала себя, ни внешне, ни по натуре. Ишум решил, что в ее жилах кипит кровь неведомых ему предков умершей жены, собственный род он знал до двадцатого колена.

В доме казначея, отнюдь не евнуха, перебывало немало женщин. Но лишь Гларии удалось покорить его.

Араминта мнила, что чужая женщина, появившаяся в доме на правах ее мачехи, немедленно, конечно же, безуспешно примется за ее воспитание. Но — нет! Дело в том, что, едва Глария стала супругой Ишума, как случилось столько потрясений, неожиданностей, что у Минты голова пошла кругом — и не у нее одной.

Как уже упоминалось, девочка росла немногословной и замкнутой, но отнюдь не глухой. Слушать и впитывать услышанное, извлекая массу сведений из пересудов слуг или гостей, Араминта умела отлично, как и делать выводы. Это касалось и Гларии. Что ни говори, подобных красавиц Минта еще не видывала. Нежная и прекрасная, драгоценная, как редкий цветок кактуса, расцветающий на рассвете в песках пустыни, пропорционально сложенная, легкая и стройная в своем черном платье, и с оливковыми глазами…

Рядом с Гларией Ишум выглядел довольным, он весь так и светился счастьем таракана, устроившегося на кувшине со сметаной. От этого внезапно возникшего сравнения Минта невольно фыркнула. К отцу она теплых чувств не питала. Зато, чем дольше она изучала Гларию, тем острее ощущала неведомые ей прежде душевные движения, когда сердце сжимается и тает, будто сосулька на ярком весеннем солнце. Минта так разволновалась, что опрометью умчалась к своим обожаемым псам, и в течение нескольких последующих дней всеми правдами и неправдами старалась не сталкиваться с Гларией даже случайно.

За это время она, однако, успела узнать немало интересного. О Гларии говорили, будто та была возлюбленной известного на весь Рим и даже за его пределами гладиатора и актера, звавшегося Эльбером. Тот вроде совершил тяжкое преступление и был осужден на смерть — казнь еще не совершилась, но ожидалась вот-вот. Относительно Гларии мнение слуг разделилось: одни из них считали, будто бы гордая красавица сумела быстренько окрутить нового благодетеля взамен утраченного; иные полагали, что Глария ценой своей свободы старается купить жизнь любимому, ведь Ишум вполне мог выручить Эльбера, если бы захотел…

Судя по тому, что видела, Минта сделала выводы в пользу последнего предположения. Глария отнюдь не лучилась от радости, но и не плакала и не жаловалась. Она сохраняла непередаваемое тихое достоинство, но боль, разрывающую ей сердце, все-таки скрыть до конца не умела, и точно так же, как сама Араминта, искала уединения. Девочка, вовсе того не ожидая, преисполнилась состраданием к ней и предприняла робкую попытку сблизиться с этой женщиной. И даже заговорить — до этого она игнорировала новую супругу Ишума.

Но первым все же к Гларии подошла не Минта, а Гай. Гай был самым жутким из ее волкодавов, черным как смоль. Его страшились все — и женщины, и мужчины, но только не Глария. Когда Гай настороженно обнюхал ее, она не придумала ничего лучшего, как спокойно положить руку на его тяжелую, с прижатыми ушами голову, что обычно никому не дозволялось.

— Не бойся, — заметив это, сказала девочка. — Если я не прикажу, он тебя не укусит.

— Знаю, — кивнула Глария. — Я не боюсь животных.

— Давай я подарю его тебе? — вырвалось у Араминты. — Гай очень умный и верный. Он станет тебя защищать, если понадобится.

— Нет, он любит тебя, он твой душой и телом. Нельзя его предавать: всякому больно, когда от него отрекаются.

Она говорила с Араминтой как с взрослой и равной себе. Та, вздохнув, велела собакам уйти и произнесла:

— Еще у меня есть лошади. Хочешь на них посмотреть?

— Хочу, но сразу должна признаться, что почти не умею ездить верхом.

Глаза Минты расширились от удивления.

— Ну так я тебя научу! Увидишь, что нет ничего проще и приятнее!

Они, девочка-дикарка и женщина с разбитым сердцем, подружились. Глария не собиралась переделывать Минту, принимая ее такой, какова она есть. А ее юная подруга, ничего не спрашивая, высоко оценила то, что теперь, впервые в жизни, рядом с ней был по-настоящему близкий человек, пусть и не родной ей по крови, но щедрый на любовь и доверие.

В тот день, навсегда врезавшийся в память Араминты, Ишум и Глария рано утром убыли.

Девочка как потерянная бродила по засыпанным желтым песком дорожкам роскошного отцовского сада, с трепетом ожидая их возвращения. Она знала, куда они отправились: на казнь человека, которому принадлежало сердце Гларии. Так сказали слуги; многие из них тоже поспешили на городскую площадь. Сама же Минта осталась дома, так как не любила кровавые зрелища, находя любое насилие гнусным и отталкивающим.

Возвратившись, Глария уединилась у себя.

Минта далеко не сразу осмелилась подойти к ней, только под вечер робко постучав в дверь. Ответа не последовало. Тогда, обеспокоившись, Араминта просто повернула массивную медную с позолотой ручку и переступила порог. Глария лежала в постели и, казалось, спала, но тут же отреагировала на звук шагов и постаралась что-то промолвить — только слова не шли с прыгающих, искусанных губ.