Пэт Ходжилл - Верхом на раторне

• Название: Верхом на раторне
• Автор: Пэт Ходжилл
• Жанр: Фэнтези

Сестра Верховного лорда Кенцират, леди Джейм, борется за свое место в мире, полном опасностей, интриг и почти откровенного безумия. Она поступает в военное училище Тентир, сталкивается с ожесточенным соперничеством и открывает глубоко погребенные семейные тайны. Колледж тестирует ее, она испытывает училище и выносит решение…

Название романа — поговорка Трех народов Кенцир и означает отчаянную авантюру, увлекательную и опасную, от которой невозможно отказаться; кроме того, Джейм преследует молодой раторн (нечто вроде бронированного плотоядного единорога с дурным нравом).

---

— Ну наконец-то ты спросил! Он держал меня пленницей в своей палатке и мне пришлось сбежать, чтобы принести тебе кольцо и меч Отца. Я подсыпала ему порошка, который нашла во время своих странствий, не зная, как он на него подействует, и в тот момент не особо об этом беспокоясь. — Она вдруг ухмыльнулась. — Если ты когда-нибудь захочешь добиться… ээ… вылета милорда Калдана, просто испугай его посильнее и у него начнётся приступ икоты.

— Харн также сказал что-то насчёт советника Калдана, Коррудина. — Он не хотел этого знать, но мог удержать себя от вопросов не больше, чем от бесконечного беспокойства насчёт своей перевязанной руки. — Что ты с ним сделала?

— Этот мерзкий человек. — Её неожиданный глубокий гнев заставил температуру в комнате резко упасть. Со всех сторон раздались недовольный гул и сонные жалобы. — Он пытался заставить меня отдать приказ Шиповник Железный Шип вылизать грязь с моих сапог. Я сказала ему отступить назад, что он и сделал, прямо в окно третьего этажа. Я хочу, чтобы он свернул себе шею.

— «Такая уж я есть,» — Процитировал Торисен, зубы стучат от холода, дыхание паром висит в воздухе. — «Помни об этом.»

— Да. Прости. И я, и Коррудин, мы оба злоупотребили своей властью, что вероятно делает меня не лучше его, по крайней мере в глазах Шиповник. Ты знаешь, меня волнует, что она думает, и Марк тоже. Если они не одобряют, значит я всё ещё делаю что-то не так. Так сложно найти равновесие. Трое, тебе когда-нибудь приходилось заставлять кого-то делать то, что он или она не желали?

— Не таким способом!

Однако, ещё когда он это говорил, он вспомнил как принудил Матрону Ардет Адирайну рассказать ему, что случилось с его сестрой этой зимой в Женских Залах. Впоследствии Лютый назвал это ловким трюком, и он чуть не оторвал волверу голову за предположение, что он сделал что-то необычное. И всё же это не было одним и тем же. Не могло быть. Сейчас он определённо не чувствовал в себе той силы. С другой стороны, это молодое тело ещё не знало, что породивший его человек был мёртв. В этом странном доме, в этом смещённом времени, эта власть ещё не перешла к нему.

И опять, возможно, этого никогда и не было и никогда и не произойдёт.

— Будь ты проклят, парень, за то, что бросил меня. Вероломный предатель… Я проклинаю тебя и изгоняю тебя. Кровь и кость, ты мне больше не сын…

Слова, сказанные с обжигающей горечью умирающим человеком. Его отцом. Разве могло быть более ужасное проклятье?

К своему ужасу он почувствовал, что становится всё младше и меньше, тогда как границы домика Земляной Женщины сгущаются вокруг него в пыльные углы замка в Призрачных Землях, где он вырос, и из которого он, похоже, никогда не сможет окончательно вырваться.

— Тори, прекрати это!

Она соскочила с кресла и ринулась через комнату, чтобы схватить его. Как только её ногти укололи его плечи, замок стал выцветать.

Что-то хрустнуло и щенок волвер отступила назад, тряся головой. Она очевидно решила, что на него напали и укусила ногу сестры, или попыталась укусить. Через дырку в штанах Джейм, проделанную на уровне голени, проглядывало что-то белое и твёрдое.

— О нет, дитя, — сказала она Уайс. — Ты не захочешь попробовать мою кровь, да и моего брата, тоже. — И Торисен почему-то знал, что щенок никогда не попытается снова.

— Что с тобой творится? — потребовал он. Хотя он по-прежнему мог ясно видеть тонкие линии её лица, одновременно оно носило контур полумаски из слоновой кости, больше похожей на рудиментарный шлем, чем на лёгкомысленный продукт Женского Мира. Затем слоновая кость начала выцветать, как и тени замка, хотя он чувствовал, что ни то, ни другое не ушло далеко.

— Этот домик существует в сакральном пространстве Ратиллиена. А оттуда, похоже всего один шаг до сферы души кенцир. Я ещё не полностью в этом разобралась. Это может происходить как по воле Земляной Женщины так и из-за наших потребностей. Мой образ души меняется. Они могут, ты знаешь. Тебе нужно попробовать. Убирайся прочь из этого грязного замка, от этого голоса безумия, пока не стало слишком поздно!

— «Папенькин сынок. Беги. Прячься.»

— Ээ… прости. Я не имела в виду именно это и я не думаю, что велела тебе прятаться. Ох, Темный Порог. Ты не можешь уйти, не так ли? По крайней мере, пока те двери остаются запертыми, оставив половину того, что ты есть, с другой стороны.

В этот раз уже он грубо схватил её. — О чём это ты говоришь? Мерзкий шанир, что ты со мной сделала?

Она даже не вздрогнула, но в её пристальном взгляде была боль. — Теперь ты говоришь, как Отец. Я опять натворила что-то не то? Киндри неоднократно мне об этом твердил. Но я только пыталась помочь, купить тебе немного времени. Тогда ты не был готов открыть эту дверь. А сейчас?

Он непроизвольно бросил взгляд через плечо, на дверь, которая каким-то образом принадлежала и домику Земляной Женщины, и развалинам замка Призрачных Земель.

В неё кто-то стучал.

Близнецы без раздумий оказались в объятиях друг друга. Торисен крепко сжал сестру, его лицо зарылось в её роскошные, буйные волосы, как будто пытаясь в них спрятаться. К нему прижались её груди, создавая странный, приятный контраст с крепкими мальчишескими линиями её тела под его руками. Серые глаза встретились с серыми, отражая друг друга. Её губы на вкус были как дикий мёд, сладкие и горькие одновременно.

— Останься, — пробормотала она. — Я останусь с тобой.

Буум, буум, буум, гулко стучали кулаки по двери, ноги по стропилу, его сердце о рёбра…

По лестнице замка спускались тяжёлые шаги. Два испуганных ребёнка в ужасе прижались друг к другу в постели. Они слышали его в комнате наверху, разбивающего вещи Матери, бессвязно бормочущего. — Предан, предан, шлюха, потаскушка, любимая… о, вернись ко мне, вернись! — Теперь он спускался за ними, последним её остатком, которым он обладал, последним кусочком, который он всё ещё мог ранить, и если он обнаружит их вместе…

Торисен оттолкнул сестру прочь, в приступе внезапной паники. — Я не могу остаться. Не хочу.

Он должен выбраться отсюда. Где угодно лучше, чем здесь.

Дверь неожиданно распахнулась, когда он бросился к ней, и он вылетел наружу, упав лицом вниз. Щенок волвер приземлилась ему на спину, и снова подскочила, вдавливая его всё глубже в грязь.

— Ну, — сказал над ним голос Харна, хриплый от досады и облегчения. — Вот и ты, наконец.

IV

Джейм уставилась на дверь. Та захлопнулась у неё прямо перед носом, но прежде, она успела мельком увидеть за ней серое, промокшее поле и узнать контуры Готрегора на фоне свинцового северного неба. По крайней мере, Торисен в безопасности дома. И тем не менее…

— Чёрт, чёрт, чёрт, — пробормотала она, прикасаясь к своим губам там, где их коснулись его. Всё её тело покалывало от этого неожиданного соприкосновения, которое почти также напоминало атаку, как и поцелуй. Но если так, то кто на кого напал, и почему она с таким нетерпением ждёт матча-реванша?

Она повернулась назад и на неё с шипением внезапно ринулась, похожее на летучую мышь, создание с юга, рот распахнут, зубы оскалены. Она стукнула его кулаком в лицо. Под слабый треск хрящей его нос сделался плоским, а красные глаза сошлись у переносицы.

— А, пошёл вон молокосос[66], - сказала она, когда создание с хныканьем ускользнуло в угол.

Затем она отправилась спускать Матушку Рваггу вниз, пока весь жир не перетёк ей в голову.

Глава XX Медвежья яма

68-90-й день лета

I

Впоследствии все согласились, что это была самая насыщенная событиями Малая Жатва на памяти ныне живущих.

Все северные замки получили, как минимум, толстый слой пыли из пепла и день темноты, воняющий серой и очень похожий на конец света. Животные как сумасшедшие метались по полям, Серебряная побелела от обломков и пепла, а летописцы радостно собирали образцы с крепостных стен Горы Албан. Позднее, один из них клялся, что воссоздал миниатюрный вулкан, но поскольку стеклянный шар, в котором он заключался, немедленно взорвался, его заявления остались не задокументированными — и нет, сказали коллеги, хаос, в который превратилась его комната ничего не доказывает, если он не хочет приписать подобное открытие и кухне общины, которая выдаёт похожие проявления спонтанного искусства на ежедневной основе.

Готрегор сильнее всех пострадал от пепла, ветра и дождя, поскольку северный ветер и Тишшу сталкивались прямо над ним. С полдюжины стогов сена было размётано на части или сожжено, но остальные твёрдо стояли под своими накидками из сплетённой ржи, тогда как приподнятые каменные основания защитили их от стремительного потока смешанной с пеплом грязи, который позже прокатился по полю.