Лев Визен - Хосе Марти. Хроника жизни повстанца

• Название: Хосе Марти. Хроника жизни повстанца
• Автор: Лев Визен
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1964

Эта книга — первая биография Хосе Марти, написанная советским автором, — не претендует на исчерпывающий анализ многогранной и разнообразной деятельности великого сына кубинского народа. Деятельность Марти настолько полна и многогранна, литературное, философское, революционное наследие его столь глубоко и значительно, что трудно ожидать от этой первой у нас книги чего-то большего, чем стремление познакомить читателя лишь с основными вехами жизни апостола кубинской революции.

---

— Критика, — по-прежнему мягко говорил он друзьям, — это экзамен, который не подлежит ни осуждению, ни цензуре.

Однажды в кафе отеля «Итурбиде» два подвыпивших господина в вечерних костюмах стали упрекать Марти в излишне резком, простом, а следовательно, и «обесцененном» стиле его статей.

— Разве не вы, сеньор кубинец, обещали писать со всеми изящными оборотами испанского языка? — наперебой кричали они. — Разве не вы говорили, что навечно благодарны Испании за вложенную в вас культуру? Как же тогда понять вашу нелюбовь к ней?

— Скандала не будет, — спокойно сказал Хосе старавшемуся удержать его Аскарате. — Два слова, не больше.

Он встал, и кафе притихло.

— Сеньоры, я пишу просто, потому что есть закон: туманным стилем пишут не имеющие внутренней ясности духа.

Да, Испания дала нам прекрасный язык, но она не может пожаловаться, что мы его испортили. Более того, подлинную чистоту кастельяно сейчас нужно искать не в Испании, где его губит убогая атмосфера мадридского общества, а у скромных юношей и девушек центральной Америки.

Что же до моей нелюбви к Испании — я ненавижу Испанию генералов, грандов, продажных чиновников и богачей, угнетающих мою родину. И я люблю испанский народ, который неповинен в этом угнетении и не хочет его. Я люблю испанский народ и его культуру, которую я жадно впитывал еще в детстве и которую ставлю очень высоко, недосягаемо высоко для вас, сеньоры.

У вас есть еще вопросы? Я готов ответить!

Марти все больше чувствовал перемену климата. Даже Вильяда стал не тот. Да и как мог полковник не охладеть к молодому редактору, если кубинец критиковал уже не только спевшуюся с духовенством оппозицию, но и самого Лердо за очевидную медлительность в решении важнейших проблем!

30 ноября, взяв еще сырую газету, где был напечатан его последний политический обзор, Марти медленно вышел на площадь Гуардиола. Мануэль Меркадо ждал его.

— Что же ты так долго, Хосе! — с упреком сказал он. — Я хотел познакомить тебя с такой очаровательной кубинкой.

— Быть может, еще не поздно?

— Но мой друг Рамон Гусман уже ушел, а без него мы не можем явиться в дом ее отца, дона Франсиско Сайяса Басана! Ни ты, ни я никого там не знаем!

НА ЛЮБОВЬ ОТВЕЧАЮТ ЛЮБОВЬЮ

Примерно два раза в неделю Марти старался пораньше закончить все дела и отправлялся в театр. Он не испытывал особых привязанностей к той или иной труппе, пока Аскарате не познакомил его с режиссером, по имени Энрике Гуасп де Перес, необыкновенно симпатичным человеком с интересной судьбой.

Чистокровный идальго, Гуасп попал на Кубу незадолго до «Клича Яры» в качестве адъютанта генерал-капитана Лерсунди. Но война нравилась ему не больше чем пожар в театре, и, сумев отличиться лишь неизменным участием в любительских спектаклях, он подал в отставку и покинул неспокойный остров.

Чем ближе узнавал Марти Гуаспа, тем больше нравился ему этот талантливый человек. Однако чем чаще ходил он на спектакли его труппы в театре «Принсипаль», тем больше росло недоумение. Спектакли были, как говорил Аскарате, зеленью без цветов.

— Это оттого, Пепе, — сказал как-то Гуасп, — что у меня нет денег. Попробуй накормить труппу и одновременно купить у автора хорошую пьесу! Нет, сейчас не те времена и не те цены…

Марти решил помочь Гуаспу. На страницах «Ла Ревиста Универсаль» он потребовал от правительства субсидий «труппе, стремящейся к созданию подлинно национального мексиканского театра».

Субсидии были представлены поздней осенью.

Авторы зачастили в «Принсипаль», но Гуасп беспощадно браковал их труды и шумно жаловался на бездарность столичных сочинителей. Он хотел, чтобы пьесу для его труппы написал Марти.

Рукопись была готова, когда Гуасп уже потерял надежду ее получить. Актеры отрепетировали молниеносно. Премьера лирической комедии под названием «На любовь отвечают любовью» состоялась 19 декабря.

Вскоре Марти выступил в «Ла Ревиста Универсаль» с большой статьей. Он писал, что пришло время театра народа и для народа, театра, который мог бы формировать самосознание нации.

Он мечтал о создании обширного героического и драматического репертуара, несущего идеи независимости. Он хотел организовать для этого специальное литературное общество «Аларкон», но… судьба решила иначе.

8 января 1876 года Марти долго не давало уснуть экстренное сообщение: «Розенкранц заявил, что даст 3 миллиона песо тому, кто свергнет нынешнее мексиканское правительство.

Именно этого железнодорожного магната прежде всего ущемил Лердо своим отказом строить дорогу из Соединенных Штатов в Мехико. Хосе зажег лампу, взял дневник: «О Мексика любимая! Я вижу: с севера грозит тебе алчный сосед. Я бы умер, о Мексика, защищая и любя тебя. А если твои руки ослабнут и ты не выполнишь достойно свой континентальный долг, я и мертвый буду плакать под землей слезами, тяжелыми, как пули».

Едва начался день, он помчался на площадь Гуардиола. Вильяда, сухой и недоступный последнее время, первый протянул ему руку.

«Мы должны заявить прямо и непреклонно: долой североамериканский цезаризм! — прочли вскоре в «Ла Ревиста Универсаль» жители Мехико. — Именно странам, говорящим на испанском языке, предстоит снова открыть этот континент для достойной человека жизни!»

Меркадо был взбешен. Разве Марти, познакомившийся, наконец, с сеньоритой Кармен Сейяс Басан, той самой красавицей кубинкой из Камагуэя, в дом которой когда-то должен был привести их Рамон Гусман, не говорил о своем намерении жениться и зажить спокойной семейной жизнью? И вот, когда ему, Меркадо, ценою невероятных трудов удалось добиться для Марти — иностранца и, более того, бежавшего из ссылки кубинца! — почетного поста секретаря правительства штата Пуэбла, этот человек предпочитает оставаться в Мехико, писать статьи, наживая могущественнейших врагов среди оппозиционеров и за рубежом! Неужели Хосе не понимает, чем это грозит? Ведь того и гляди все пойдет вверх дном.

У Меркадо были основания для опасений. Оппозиция президенту Лердо перешла в наступление. Ее разноперые отряды, возглавляемые генералом Порфирио Диасом, получали оружие на территории «великого северного соседа» Мексики. Переправившись через Рио-Браво, они превращались в «Армию революции».

Однако верные правительству Лердо войска оказались сильнее, и Диас бежал, переодевшись в белый халат американского хирурга. В Мехико снова стало спокойно. В Мехико — но не в жизни Хосе Марти.

Поздним вечером в его дом постучал запыхавшийся посыльный из «Ла Ревиста Универсаль».

— Сеньор Марти, вас спрашивают какие-то всадники…

У входа в редакцию, прямо на плитах тротуара, сидели шесть человек. Их кони были привязаны к тополям на площади. По всему было видно, что всадники проделали дальний путь. Их белые панталоны были в грязи, и яркие краски домотканых сарапе[24] заметно потускнели от дорожной пыли.

Увидев Марти, шестеро вскочили на ноги. Плечистый метис с сабельным шрамом через лицо выступил вперед.

— Добрый вечер, сеньор Марти! Простите нас за непристойный вид и за то, что мы расселись здесь. Но уже несколько дней мы не знаем отдыха. Мы очень торопились сюда, в Мехико.

— Добрый вечер, друзья. Откуда вы?

— С севера, из штата Чиуауа. Мы приехали на рабочий конгресс.

Метис вынул из кармана завернутый в кукурузные листья номер «Ла Ревиста Универсаль»:

— Вот здесь, сеньор Марти, вы пишете, что благополучие многих предпочтительнее богатства некоторых. Мы читали и другие ваши статьи и видим, что вы честный человек. Мы сами не умеем хорошо говорить и писать. Мы просим вас быть нашим делегатом на конгрессе, делегатом от рабочих штата Чиуауа. Не откажите нам, сеньор.

Метис ночевал у Марти. Они проговорили до рассвета.

— Я сам из Парраля, — рассказывал метис. — Вокруг нашего городка пастбища да рудники. И те и другие принадлежат богачам, которые не считают нас за людей.

Когда мы возмущаемся, священник, наградивший брюхом не одну девчонку в округе, читает нам проповеди. Тот, кто не хочет работать, говорит он, будет мучиться в аду. Мы говорим ему, что хотим работать, но не даром, и тогда он начинает кричать, что господь будет оскорблен нашей дерзостью…

Марти не мог спокойно слушать метиса. Он встал, подошел к окну, представил себе Парраль — основанный испанцами городишко с островерхими церквами. Потом он подумал, что все его трудности и мучения ничто по сравнению с мучениями тех, кто пытается прожить, обрабатывая клочок бесплодной земли или ставя клеймо на бесчисленных полудиких быках богача хозяина, который сорит деньгами где-нибудь в Париже. Народ несчастен, потому что не получил обещанной земли, несмотря на «реформу»; поля и пастбища, отобранные когда-то у индейцев церковью и конкистадорами, теперь перешли в руки генералов, политиков и дельцов.