Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

• Название: Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
• Автор: Валерий Вьюгин
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4448-0182-6

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

---

731

Блюм А. В. Советская цензура в эпоху тотального террора. С. 63.

732

ЦГАИПД. Ф. 24. Оп. 1–6. Д. 166. Л. 5–6; цит. по: Блюм А. В. Указ. соч. С. 64.

733

[Гальперина Е. Л.] Ромен Роллан // Литературная энциклопедия. М., 1935. Т. 9. Стлб. 757.

734

Здесь и далее письма Роллана цитируются по русским переводам, выполненным издательством «Время». Вначале французскую переписку издательства переводил Г. П. Блок, а с начала 1930-х — библиограф и библиофил Я. М. Каплан (см. о нем статью А. Коскелло в биографическом словаре «Сотрудники РНБ — деятели культуры»: http://www.nlr.ru/nlr_history/persons/info.php?id=606).

735

Части «Жана Кристофа», посвященные детству и юности героя, вышли в адаптированном для детей виде: Роллан Р. Жан-Кристоф / Перевод и обработка А. С. Соколовой. М.-Л.: ГИЗ, 1930.

736

Ромен Роллан и Советская Россия. Ответ Константину Бальмонту и Ивану Бунину. С. 135.

737

Там же.

738

К. И. Чуковский записал в дневнике, как на вопрос американца, работавшего в Петрограде сотрудника АРА, заданный ему после заседания «Всемирной литературы»: «What about copyright?», он «что называется, blushed, потому что мы считаем copyright пережитком» (Чуковский К. И. Дневник. 1901–1929. М.: Сов. писатель, 1991. С. 236; запись от 13 февр. 1923 г., курсив автора).

739

Цвейг С. Предисловие // Собр. соч. Стефана Цвейга. Т. 1. Л.: Время, 1927. С. 11.

740

К началу сентября 1929 года «Время» уже перевело Пертцику все 600 рублей причитавшегося ему по договору гонорара, однако так и не получило от него обещанных предисловий Роллана и Луначарского — при этом Роллан сам и через Пертцика каждые несколько дней торопил издательство, удивляясь, что «Время» не спрашивает у него «никакого совета относительно этого издания, он не хочет видеть в этом небрежности по отношению к автору, хотя это наводит его на всякие сомнения по поводу точности издания, претендующего быть полным собранием сочинений. Ему кажется странным, что с автором не консультировались ни по одному вопросу, хотя несомненно нельзя выпускать такого собрания, не советуясь с автором. <…> он разрешит это название „полное собрание“ только после того, как „Время“ пришлет ему полный список произведений, входящих в собрание, а также порядок выпуска в свет. И только после того, как Роллан подтвердит этот список, он будет иметь возможность назвать это собрание полным» (письмо Пертцика «Времени» от 2 нояб. 1929 г.). При этом Пертцик, тормозивший работу «Времени», высказывал резкие претензии к ее темпам (см. письма Пертцика «Времени» от 9 авг. и 11 сент. 1929 г., ответы издательства от 17 авг. и 18 сент. 1929 г.). В конечном счете роль Пертцика в издании русского собрания сочинений Роллана оказалась незначительной — окончательный текст договора с писателем от 20 марта 1930 г. был заключен помимо него, сам он вероятно в 1930 г. был арестован и сослан. Издательство и Роллан прибегали тут к прозрачным эвфемизмам: переведен на службу в другой город и «в виду дальности расстояний, едва ли может быть полезен вам» (письмо «Времени» Роллану от 14 апр. 1931 г.), «работает где-то на Хибинских рудниках» (письмо Роллана «Времени» от 17 июня 1932 г.).

741

В окончательном тексте договора значилось, что издательство уплачивает Роллану «по восьми (8) рублей за каждую тысячу экземпляров каждого печатного листа объемом в 40 000 печатных знаков», то есть те же 40 рублей за лист при тираже книги в 5000 экземпляров, однако, поскольку издательство печатало большие тиражи, то гонорар соответственно был больше.

742

Первоначально писатель, вместе с М. П. Кудашевой, предполагал осуществить благотворительность старомодного толка — распределить деньги «между какой-нибудь „oeuvre de bienfaisance“ и девочкой по моему выбору (и я уже выбрала) — которая на эти деньги будет воспитываться» (письмо М. П. Кудашевой к М. А. Волошину от 17 февр. 1929 г. // РО ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. № 1035. Л. 119–119 об.).

743

В среднем «Время» перечисляло в МГУ по 700 рублей за том; см. письма «Времени» Роллану от 24 февр. 1931 г. и 8 июня 1932 г.; в МГУ от 24 февр. и 2 июня 1931 г., ответ из бухгалтерии МГУ от 6 авг. 1931 г.

744

В берлинском издательстве «Слово» «Colas Breugnon» вышел в 1922 году в русском переводе Владимира Сирина (В. В. Набокова) под заглавием «Николка Персик».

745

По настоянию Пертцика, потребовавшего, чтобы «Время» обратилось с письмами к Роллану, а также в шведское и немецкое издательства, беря на себя всю ответственность за издание, в том числе и тех произведений, разрешение на издание которых Роллан не имел права передавать (недат. письмо А. Г. Пертцика «Времени», штамп о получении 12 окт. 1929 г., ср. о том же в письме Кудашевой «Времени» от 1 нояб. 1929 г.), издательству пришлось обменяться с Ролланом формальными письмами: поверенный писателя сообщал «Времени», что «после заключения договора с Вами, Роллан, совершенно случайно, узнал о продаже некоторыми его издателями права перевода некоторых его произведений на русский язык. В виду этого он, как он об этом уже писал Вам, не вправе располагать и не может авторизовать перевод некоторых своих произведений, а именно: „Жан Кристофа“, „Клерамбо“ и „Кола Брюньона“. Изложенное просим иметь в виду при выпуске собрания сочинений Роллана» (письмо Пертцика «Времени» от 10 янв. 1930 г.) — «Время» же отвечало, как того хотел Роллан, что «ограничиться опубликованием в СССР только части его произведений и лишить советского читателя возможности ознакомиться с такими образцами его творчества, как „Жан Кристоф“, „Клерамбо“ и „Кола Брюньон“, было бы неправильно, в особенности при издании собрания сочинений. При отсутствии литературной конвенции и при полной свободе печатания в СССР переводов любых произведений любого иностранного автора нам не требуется ничьего согласия на печатание указанных произведений, почему считаем себя вправе их и печатать, в особенности при той тщательности, с которой мы выпускаем собрание сочинений Роллана, как с точки зрения редакционного содержания, так и технического оформления» (письмо «Времени» Пертцику от 16 янв. 1930 г.).

746

После выхода первых томов издания «Времени» шведская издательская фирма «Aktelbolaget Sveriges Litografiska Tryckener» действительно, как и опасался Роллан, предъявила ему претензии за публикацию русского перевода «Жан-Кристофа», права на который были ей в свое время проданы (хотя перевода она не выпустила). Приглашенный «Временем» юрисконсульт ленинградского Союза писателей, известный в ленинградских литературных кругах адвокат И. Я. Рабинович в уже цитировавшемся нами заключении внятно изложил причины неосновательности этой претензии (а также юридической пустоты договора «Времени» с Ролланом): поскольку Советская Россия не примкнула к Бернской конвенции, «Время», как и любое другое советское издательство, «вправе выпустить перевод вышедшего заграницей произведения без разрешения автора и без уплаты ему гонорара», соответственно и договор между «Временем» и Ролланом «не может рассматриваться с точки зрения возмездного отчуждения авторского права, так как для такой сделки отсутствует прежде всего объект — самое авторское право», в частности, «издание в СССР перевода „Жан Кристофа“ ни в коей мере не посягает на права шведской фирмы и ее материальные интересы по той простой причине, что договор о предоставлении исключительного права издания перевода „Жан Кристоф“ на русский язык и распространения должен быть по объему ограничительно истолкован как предоставление шведской фирме такого права лишь за пределами СССР, но не на территории СССР, так как в 1920 г. сам гр. Ромен Роллан не имел, как не имеет и сейчас, исключительного права издания и распространения своих произведений на территории СССР. По общему же юридическому принципу никто не может передать другому больше прав, чем сам имеет: nemo ad aliud plus juris transferre potest, quam ipse habet. Поскольку отсутствовало в части, касающейся СССР, право, беспредметным является и договор в этой части (impossibilium nulla est obligation)» (заключение И. Я. Рабиновича на претензии шведской издательской фирмы «Aktelbolaget Sveriges Litografiska Tryckener» к Ромену Роллану, 28 апр. 1931 г.). Юрист специально отметил, что Роллан «проявил достаточную осторожность в формулировании своих отношений с издательством „Время“. Как в договоре, так и в тексте письма, воспроизведенного на листе, следующем за титульным, гр. Ромен Роллан настойчиво подчеркивает, что предоставляет издательству право лишь на те „сочинения, которыми он имеет право располагать“. То, что в письме от 10 /I 1930 г., предшествовавшем договору, поверенный автора указал точно, правом на какие именно произведения гр. Ромен Роллан не располагает, назвав в числе других и „Жан Кристофа“, и что в договор включена соответствующая оговорка, полностью лишает шведскую фирму возможности заявлять гр. Ромен Роллану претензию по поводу действий издательства „Время“» (там же).