Станислав Мыслиньский - Из одного котелка

• Название: Из одного котелка
• Автор: Станислав Мыслиньский
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1974

«В книге я постарался рассказать о годах нашей совместной борьбы за свободу и независимость, воссоздать образы только некоторых из тех многих, кто ковал победу: воинов Красной Армии, с которыми я делил трудности фронтовой жизни. В боях с гитлеровскими оккупантами родилась вечная и нерушимая дружба между нашими народами».

В этих словах автора — офицера Войска Польского, — в годы Великой Отечественной войны сражавшегося в рядах Красной Армии, заключается содержание его воспоминаний.

Книга представляет интерес для широкого круга читателей.

---

— Понятное дело, в такой компании даже драмы и трагедии веселее смотрятся, — пошутил кто-то. Бойцы засмеялись, настроение у всех явно поднялось.

— Михаил Лермонтов, — оживленно продолжал командир. — Так ведь, товарищи, мы на самом деле находимся недалеко от исторических мест. Где-то здесь размещался Нижегородский драгунский полк, в который в 1837 году был в первый раз сослан Лермонтов. И он как офицер участвовал в военной кампании на Кавказе. А вот там, — лейтенант показал рукой налево, в сторону далеких вершин, — у подножия горы Машук, под Пятигорском, 27 июля 1841 года он погиб… А был он наряду с Пушкиным самым большим поэтом нашего народа. И прожил-то всего почти двадцать семь лет, но вот успел оставить после себя прекрасное наследство для всего человечества. Был большим патриотом, за что ненавидели его и травили царские прихлебатели. Так же, впрочем, как преследовали Пушкина… А знаете, товарищи, — командир воодушевился, все слушали его с огромным вниманием, — а знаете, что, выезжая сюда в третью уже по счету ссылку, Лермонтов расставался с Петербургом с легким сердцем, надеясь, что здесь наконец станет свободен от «голубых мундиров» и «света завистливого и душного». Вот как он писал об этом:

Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.

Мы сидели не шелохнувшись.

— Однако даже здесь, в этих горах, поэт представлял собой серьезную угрозу для тогдашних высоких сфер, для правителей России. И гибель поэта, в расцвете его таланта, трагическая для всего русского народа, наступила если не по прямому приказу свыше, то уж наверняка с одобрения. А знаете ли вы, товарищи, его стихи о Кавказе?

— Товарищ командир, прочтите! Охотно послушаем, — раздались со всех сторон голоса.

— Ну так послушайте, стихи и сегодня актуальны:

Кавказ! далекая страна!
Жилище вольности простой!
И ты несчастьями полна
И окровавлена войной!..
Ужель пещеры и скалы
Под дикой пеленою мглы
Услышат также крик страстей,
Звон славы, злата и цепей?..

Снова взрыв аплодисментов. Командир читал еще и еще. Я сидел, внимательно слушая стихи поэта, который ненавидел и клеймил позором виновников тогдашних зол, открывал своему поколению правду…

Я заметил, что все до одного поглощены этим рассказом о поэзии Лермонтова.

Увы, время не стоит на месте. Командир батареи посмотрел на часы, кивнул офицерам. Все поняли его без слов. В путь…

А вокруг нас — лес, аромат трав и терпкий запах гниющей хвои. С каждым поворотом картина меняется. Все громче шумят горные потоки, попадающиеся на пути, воздух становится прохладнее и как будто бы легче. Прямо перед нами вырастают все новые склоны, покрытые лесами, а если посмотреть выше — всюду острые, голубовато-фиолетовые вершины гор, в складках которых сверкает алмазный снег. А еще выше — ослепляющая белизна снежных пиков и безоблачная синь неба. Вид, что и говорить, чудесный.

Наш подносчик снарядов, кабардинец Мухамед Исмаилов, показывает рукой на Эльбрус, который царствует над всеми горами:

— Видите, вон там, высоко, черная точка на Эльбрусе? Это «Приют одиннадцати» — последняя постоянная база на пути к вершине, где покорители гор набираются сил перед решающим восхождением. До войны я туда водил туристов…

Итак, мы находились в районе Эльбруса — земли обетованной горнолыжников и альпинистов, международного туристического центра и одного из прекраснейших уголков на Кавказе. Однако не только красотой славятся здешние места. Район Эльбруса — это также многочисленные источники с целебными водами, рассеянные среди лесов, полных разнообразнейших растений. Да, щедра здесь природа, награждающая путешественников вдобавок и тремястами днями в году с безоблачным небом и вечно прекрасной серебристой белизной снежных склонов.

— Эх, забраться бы на эту горку, — вздыхает Грицко Панасюк.

— Вот герой, едва ноги передвигает, а об альпинизме думает, — рассмеялся командир взвода младший лейтенант Шавтанадзе.

— После войны, ребята, если доживем, вернемся сюда отдохнуть. Проводник есть. Как, Мухамед?

— На Кавказе говорят: лучше раз увидеть, чем сто раз услышать; слово дали — должны выполнить. А я не подведу. Все покажу: и Терскол, и Иткол, и Азан, и шашлычные внизу. Шашлык — пальчики оближешь… А может, к тому времени построят канатную дорогу на Чегет. Представляете себе такую поездку на высоте двух с половиной километров?.. Во-о-н тот пик, в стороне от Эльбруса, — голос Мухамеда радостно звенел.

Мы запрокинули головы. Резкое солнце слепило уставшие от бессонницы глаза, а на северные склоны скал ложились широкие тени. Увы, мы ничего не смогли увидеть. Может, это было и к лучшему…

Никто из нас не знал, что там, куда показывал Мухамед, пролегало так называемое эльбрусское направление, бои на котором начались еще в середине августа. «Части 1-й немецкой горнострелковой дивизии «Эдельвейс» к 18 августа вышли на южные склоны горы Эльбрус и захватили перевалы Хотю-Тау, Чипер-Азау и овладели туристскими базами «Кругозор» и «Приют одиннадцати».

Гитлеровцы решили установить на вершине Эльбруса свой флаг. К этой операции они готовились давно и тщательно. Для подъема на Эльбрус они выделили несколько альпийских рот и 21 августа подняли на вершине Эльбруса два черно-красных флага. Геббельсовская пропаганда рекламировала это событие как чрезвычайный подвиг. Берлинские газеты кричали: «Покоренный Эльбрус венчает конец павшего Кавказа!» Однако даже бывший гитлеровский генерал Курт Типпельскирх в своей книге «История второй мировой войны» пишет: «…это значительное достижение альпинизма не имело ни тактического, ни тем более стратегического значения»[29].

Недолго фашистские флаги со свастикой развевались над самой высокой горой Кавказа: три отряда советских воинов с боями прорвались на пик Эльбруса и водрузили на нем советские флаги.

А пока старый альпинист, подносчик снарядов в нашей батарее Мухамед Исмаилов, сын этой прекрасной кабардино-балкарской земли, не знал, что базы «Кругозор» и «Приют одиннадцати» заняли немцы. Не мог предположить Мухамед, человек, воспитанный в семье советских спортсменов, что те самые удобные подходы, которые он показывал своим друзьям по спорту, будут использованы гитлеровскими альпинистами для того, чтобы осквернить главу гор Кавказских.

Первый расчет свернул в направлении широкой поляны. За ним — остальные, в том числе и наш.

Офицеры осматривали в бинокли далекие северные горы, долины и ущелья, кажущиеся серыми, задымленными и таинственными. Там уже был враг.

Долго ждать команды не пришлось.

— Орудия-а-а, к бою!..

Голос командира эхо разнесло среди столетних деревьев. В течение нескольких минут все расчеты были приведены в боевую готовность. А еще спустя некоторое время среди старых дремлющих деревьев и тихих горных вершин раздался грохот орудий. С украинских степей и донских равнин шли сюда войска, чтобы здесь наконец задержать врага. В сумраке лесов и среди каменных скал встретились мы с ним лицом к лицу, готовые выполнить свой долг. Дальше на юг расстилались только высокие горные хребты, а за ними — нефтеносные залежи Баку, морские порты Туапсе и Новороссийск, открывался путь в Ирак, Иран, Египет…

Каждый метр оставленной нами земли означал многое. Ставка была высока…

— Батарея, отбой!.. — прозвучала команда.

Артиллерийские дуэли были теперь быстротечны. Ураганный огонь и очередная смена огневых позиций. Эхо каждого залпа долго еще носилось в чистом горном воздухе.

Мы прицепили орудия к тракторам. Моторы взревели. Снова в путь!..

Мы въехали в какое-то широкое ущелье. Земля под ногами твердая, будто дорога, мощенная булыжником. Ущелье извивалось среди склонов гор, уходило куда-то на юг, в глубь лесов.

Пехота уже вгрызлась в скалы. Наши войска готовились к очередной встрече с врагом…

Слишком долго ожидать непрошеных гостей не пришлось. В края ущелья ударили первые снаряды. Выросли огненные столбы разрывов. Гитлеровцы начали артиллерийскую подготовку.

— Танки! — раздался чей-то крик.

Я отчетливо видел, как они ползли, приближались. Их пока было только четыре. Они карабкались по середине ущелья, подминая под себя горные сосенки, пересекли первые окопы. Уже были видны черные кресты на боковой броне. Длинные стволы орудий то и дело плевались огнем выстрелов. Нарастал гул, ущелье наполнялось дымом, с корнями взлетал в воздух кустарник, падали деревья. В каменные стены ущелья вгрызались снаряды…

Мы ждали команды.

Над нашими головами свистели осколки, уже слышны были вражеские автоматные очереди. Мы завидовали теперь нашей пехоте, которая заблаговременно окопалась в этой каменистой земле. Окопы, хотя и мелкие, все же как-то укрывали. Но пушки в скалы не закопаешь. Здесь противника можно было поразить, только ведя огонь прямой наводкой.