Майкл Муркок - Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красная игра.Бегство из сумерек

• Название: Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красная игра.Бегство из сумерек
• Автор: Майкл Муркок
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00070-1

Имя английскою писателя Майкла Муркока известно многим. Это один из самых разносторонних и непредсказуемых авторов в жанрах научной фантастики и фэнтези, создатель знаменитых сериалов и саг об Элрике, Коруне, Джеке Корнелиусе и других прославленных литературных героях. Произведения, представленные в этом томе, безусловно, порадуют читателя. Поклонники серьезной литературы найдут здесь жесткую психологическую прозу, любителям детектива придется по душе напряженный сюжет, и, наконец, просто почитатели творчества мастера еще раз столкнутся с его загадочным миром, столь же сложным и непостижимым, как и сама тайна мироздания.

---

— Меня зовут Пандора, — громко представилась она. — А вас?

— Тэллоу, — ответил он. Глаза у него слезились, в носу першило. — Ефраим Тэллоу, ваш покорный слуга!

— Мой покорный слуга! — Она захлопала в ладоши, и этот звук усилило эхо. — Мой покорный слуга!

Она продолжала хлопать в ладоши и смеяться, и холл наполнился таким шумом, словно тут присутствовала большая аудитория.

Тэллоу вздрогнул, когда услышал вдруг сильный раскатистый голос, прозвучавший словно трубный глас с небес.

— Вы меня звали, госпожа?

Под звук утихавшего в отдаленных уголках эха Тэллоу стал всматриваться в полумрак и с удивлением увидел, что трубный глас исходил от согбенного, морщинистого старика, облаченного в когда-то красивую, золото с серебром, а ныне выцветшую и изношенную, не раз чиненную ливрею.

— Обед, Фенч! — крикнула Пандора. — Обед на двоих — и хороший!

— Слушаюсь, госпожа.

Подняв облако пыли, согбенный старик исчез в едва различимой двери.

— Один из моих слуг, — доверительным шепотом произнесла Пандора. — А еще у меня служит его жена, чтоб ей!

Она произнесла это зло, с тихим змеиным шипением. Тэллоу, ничего не зная об этом доме, подивился, как может старая женщина вызывать такую ненависть у Пандоры. Тысяча вариантов промелькнула у него в голове, и все их он отмел. Он был не из тех, кто торопится с выводами. Выводы — дело бесповоротное, за ними — смерть. Между тем Пандора повела его за руку через весь зал к широкой дубовой лестнице.

— Пойдем, Ефраим, — прошептала она. — Пойдем, мой славный Тэллоу, пойдем приоденем тебя!

К Тэллоу вернулась его уверенность в себе, он бросился вверх по лестнице, перескакивая своими длинными ногами через ступеньки. Так, держась за руки, они в ритме польки допрыгали до третьего этажа этого огромного сумрачного дома. Волосы у них развевались, его рыжие и ее иссиня-черные, они беспрестанно счастливо смеялись, не замечая по сторонам ничего, кроме друг друга.

Когда они поднялись на нужный третий этаж, она провела его через дверь, такую же прочную, как и другие двери в этом доме. Он слегка запыхался, так как не привык бегать так высоко вверх по лестницам. Обеими руками, наклонившись, скривив от напряжения лицо, она налегла на ручку двери, ручка поддалась, и дверь со скрипом открылась. Тэллоу разобрала к этому времени икота.

А тем временем ветер, который выбросил Тэллоу на песчаную отмель, завывал вокруг золотого баркаса, увлекаемого навстречу тому, что было ему уготовано.

— Ефраим, — прошептала она, когда он снова сел в свое кресло и взял в руки бокал бренди величиной с собственную голову.

Глупо улыбаясь, он вопросительно промычал ей в ответ. Обед был обильно разбавлен красным вином.

— Ефраим, вы из каких краев?

Пандора наклонилась вперед и оперлась локтями на маленький столик. Она переоделась в синее облегающее платье, которое завлекающе обнимало ее тело, плавно ниспадая с гладких плеч, и внезапно раскрывалось на коленях. На левую руку она надела два перстня, с сапфиром и изумрудом, а на свою нежную шею — золотую цепочку. Внутри Тэллоу бурлили новые, забытые эмоции, и еще в нем поселилось детское благоговение перед посетившей его удачей. Он протянул руку и коснулся пальцев Пандоры. Ему трудно было удержать в себе возбуждение и предвкушение радости, и голос его прозвучал сдавленно, и в нем отдавались удары сердца.

— Из одного города, далеко-далеко отсюда, — ответил он, и его ответ, похоже, устроил ее.

— И куда держите путь, Ефраим? — спросила она как бы между прочим, словно не ожидая ответа.

— Я гнался… я гонюсь за золотым судном, которое прошло мимо вашего дома незадолго до того, как я сел на мель. Вы видели его?

Она рассмеялась, и ему стало неприятно от этого смеха, он даже отдернул руку.

— Чудак вы, Тэллоу! — воскликнула она. — Никакого такого судна не проходило. Я его не видела. Ведь я стояла в саду очень долго и смотрела на реку. У меня ни одно судно не проходит незамеченным.

— А это вы пропустили, — пробормотал Тэллоу, глядя в бокал.

— Ваши шутки трудно понять, Ефраим, — произнесла она потише. — Но я уверена, что, когда мы узнаем друг друга получше, они начнут мне нравиться.

Голос ее звучал все тише и тише, а конец фразы она произнесла совсем еле уловимым шепотом, но таким тембром, что мысли Тэллоу переключились совсем на другое. К нему отчасти вернулась уверенность, которая только что здорово пошатнулась. Он взял бокал всеми десятью пальцами, поднял его и одним глотком осушил его содержимое. Переведя дыхание, он посмаковал вкус бренди и со стуком поставил бокал на стол, так что звякнула грязная посуда.

Он вытер губы обратной стороной ладони, как ни мешал ему при этом ярко-красный рукав новой плисовой куртки, и обвел глазами маленькую комнату, освещенную пламенем свечей. Предметы стали для него утрачивать ясность очертаний. Он недовольно замотал головой и поднялся, опираясь руками на стол. Потом пристально взглянул ей в глаза, а она нерешительно улыбнулась.

— Пандора, я вас люблю, — произнес он и почувствовал от этого неизъяснимое облегчение.

— Это хорошо, — промурлыкала она. — Теперь все проще.

Тэллоу был слишком пьян, чтобы сообразить, что и почему стало проще. Поэтому он не обратил внимания на эту фразу и неуверенно двинулся к ней. Она встала и медленно и осторожно пошла ему навстречу. Он обнял ее и поцеловал в шею, потому что, когда она стояла во весь рост, до губ ему было не достать. Она прижалась к нему, стала гладить его по спине. Одна рука легла ему на шею, другая нерешительно заскользила вниз по бедру.

— Ой! — вдруг воскликнул он. — Больно от этого перстня!

Она надула было губки, но тут же улыбнулась и сняла перстни. Тэллоу весь извивался, словно желая выскользнуть из этих узких черных бархатных брюк.

— Не пойти ли нам прилечь? — предложила она в самое время.

— Да-да, — торопливо согласился Тэллоу.

Пандоре пришлось поддерживать Тэллоу, когда они выходили из комнаты и поднимались по лестнице в ее спальню.

В биении сердец прошла неделя, вся в постели. Для Тэллоу это была изматывающая, но восхитительная неделя. Уроки опытной Пандоры позволили ему, в частности, понять, что он мужчина, да еще умеющий доставить удовольствие Пандоре. Эта неделя научила его еще кое-чему — быть тоньше, уметь управлять своими эмоциями, контролировать свои аппетиты и их проявления.

Тэллоу лежал рядом со спящей Пандорой, пытаясь потихоньку стянуть с нее одеяло. Его глаза еще не насытились видом обнаженной женщины, лежавшей рядом с ним, в его распоряжении. Если по правде, то ему следовало признать: это он прежде всего находился в ее распоряжении. Но Пандора была женщиной и пользовалась своим превосходством с умением и тактом. Тэллоу все это нравилось, он любил Пандору все сильнее и сильнее. Податливость или упрашивания с ее стороны были делом редким и оттого еще более приятным. Если бы только не усталость, не оставлявшая его. Он помногу спал, не так выкладывался, хотя стал искуснее, и даже после десятичасового сна не чувствовал себя сейчас отдохнувшим. И все равно он был доволен жизнью. Он чувствовал себя счастливым, и лишь иногда Пандора вызывала у него нечаянную досаду, но радость все равно перевешивала досаду.

Не успел он обнажить ее грудь, как она проснулась. Она заморгала и широко открытыми глазами взглянула на него, потом опустила глаза и спокойно натянула одеяло до подбородка. Тэллоу промычал недовольно, потом подпер рукой голову и стал смотреть на Пандору сверху вниз.

— Доброе утро, — с деланным упреком произнес он.

— Доброе, доброе, Ефраим.

Она улыбнулась ему как школьница, возбудив в нем нежность и желание. Он накинулся на нее, закутанную во всклокоченные одеяла и простыни. Она засмеялась, перевела дыхание и, помолчав мгновение, поцеловала его.

— Я ведь заслужила это, правда? — спросила она, заглядывая ему в глаза.

— Заслужила, — ответил он и, скатившись с нее, сел на кровати.

— Как я, нужна тебе? — тихо раздался у него за спиной ее голос.

— Да, — не раздумывая ответил он и запнулся, задумавшись. Помолчав и подумав, он произнес: — По крайней мере, я так думаю.

Она поинтересовалась все тем же неизменно тихим голосом:

— Что значит — «я думаю»?

— Прости. — Он с улыбкой повернулся к ней и посмотрел в глаза. — Прости, я не знаю, что говорю.

Тут она нахмурилась и заерзала в постели.

— Вот и я не знаю, — обидчиво произнесла она. — И я не знаю, что ты говоришь. Так что ты имел в виду?

— Я же сказал тебе: не знаю, — ответил он, решив про себя, что он идиот.

Она отвернулась от него к стене.

— Одно из двух: или я нужна тебе, или не нужна.

— Это не совсем точно, — сказал Тэллоу со вздохом. — Ты можешь быть и нужна, и не нужна. Бывает же так: то что-то нужно, то нет. Иногда ты мне нужна.