Александр Пересвет - Повести исконных лет. Русь до Рюрика

• Название: Повести исконных лет. Русь до Рюрика
• Автор: Александр Пересвет
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-2601-2

Известный исследователь, историк Александр Пересвет в своей новой книге, в форме летописного повествования, прослеживает историю от появления первых русов в Восточной Европе до нападения князя Святослава на Хаэарию и Византию. Рассказ ведётся от имени личного духовника великой княгини Ольги, болгарского клирика, который описывает, как рождалась и развивалась Русь изначальная. Он прослеживает её историю: строительство первыми русами города Ладоги, появление нескольких русских «протогосударств», борьбу между ними — и, наконец, укрепление и возвеличение среди них Руси Киевской.

Взору читателя открывается захватывающая панорама ранее не известной, но исторически и научно достоверной предыстории Российского государства. В книге предстают известные и малоизвестные исторические персонажи, войны и походы, подвиги и провалы, политические акты и религиозные деяния далекого прошлого.

---

Люди же дивились речам ее, подобных которым они никогда раньше не слыхали. Некоторые из них охотно приняли из уст ее слово Божие и крестились.

А то же говорила она сыну своему Святославу. Был ведь тут и сын ее, стоявший перед старшей дружиною, хотя и не имел еще на то права по возрасту своему; но в церковь не вошел, не желая гневить богов своих языческих. Тот ведь как зверь был по привычкам своим и не прислушивался к ее словам, так же как и вельможи его и прочие люди. Любили всего более люди сии битвы, пиры и увеселения и не хотели душ своих склонять к миру, иже дарует Христов Бог наш.

Не молясь же, не получишь просветления, оттого не знал Святослав истинного блаженства и восторга пред ликом и гласом Господним, егда являются они к тебе во время молитвы душевной. Сама Ольга не могла побудить сына своего креститься, ибо пребывал он в косном язычестве и не желал обратиться ко Христу. Говорил Святослав матери своей и мне, егда пытался я увещевать душу и разум его: «Не славьте мне Бога вашего, ибо слаб он и к миру призывает, и к смирению, и к воздержанию телесному. Был бы я мал и слаб, для меня был бы хорош Бог сей. Я же познал уже сладость побед воинских и сладость женщин — неужто оставлю все это ради молитв унылых?»

Увещевала Ольга его: «Я познала Бога, сын мой, и радуюсь; если и ты познаешь — тоже станешь радоваться». Он же не внимал тому, говоря: «Как мне одному принять иную веру? Если бы я и хотел креститься, никто бы мне не последовал, и никто бы из моих воинов не согласился это сделать». Имел ведь он уже дружину свою из уных, и со старшею дружиною советы держал уже.

Еще говорил Святослав: «Не великий князь ведь я еще, и в возраст не вошел; если один я сей день закон Христианской веры приму, то бояре и прочие люди велеможные вместо повиновения мне будут смеяться надо мной, поношения и насмешки сочинят про меня; и что буду я за великий князь, ежели из-за Бога чужого и Его закона все меня оставят еще до того, как шапку великокняжескую приму. И дружина моя станет насмехаться — что сделаю без нее?»

Она же отвечала ему: «Если ты крестишься, то и все сделают то же». И еще говорила: «Стоит ведь Русь ныне вровень с империей Ромейскою, ибо видят, что управляется она Христианской правительницею; если не примешь ты крещения — отложатся греки от нас, и потеряем мы выгоды многие».

Он же не послушался матери, продолжая жить по языческим обычаям, не зная, что кто матери не послушает — в беду впадет. Святослав же притом гневался на мать; и часто ссорились они, ибо он и не думал прислушаться к словам блаженной матери своей. То Соломон сказал: «Поучающий злых наживет себе беды, обличающего же нечестивого самого оскорбят; ибо обличения для нечестивых, как язвы. Не обличай злых, чтобы не возненавидели тебя». Не разумеют те, кто ходят во тьме, и не ведают славы Господней. Сказал Соломон же: «Дела нечестивых далеки от разума». И паки сказал: «Возненавидели премудрость, а страха Божьего не избрали для себя, не захотели принять советов моих, презрели обличения мои».

Однако Ольга любила своего сына Святослава и говорила: «Да будет воля Божья; если захочет Бог помиловать род мой и землю Русскую, то вложит им в сердце то же желание обратиться к Богу, что даровал и мне». И, говоря так, молилась за сына и за людей всякую ночь и день, воспитывая сына до его возмужалости и до его совершеннолетия.

В лето сие ходил Святослав сам с дружиною на Червонную Русь, где наревские славяне, совокупившись с присанами, разорили несколько городков бужан русских и на Берестье ходили. И ставила его дружина во главу свою вместе со Свенельдом, хоть и не достиг он еще возраста воинского; и Ингмара со Стейнкелем в старшую дружину ввели. Тогда побил Святослав наревчан и много добычи и челяди на них взял, а на Берестье веси и людей многих под руку русскую взял.

И не хотели он и люди его креститься, любя забавы свои Перуновы и бога сего славя ложного. И над крестившимися смеялись язычники сии, ведь неверующим вера христианская безумием кажется; не знали они, не понимали, во тьме ходя, не желая видеть славу Господню.

В сие же лето ходила Ольга вновь к Плескому, на родину свою. И пришла она к реке, называемой Великая, где стоит великий лес и густые дубравы. И на месте сем видела блаженная Ольга чудесное и преславное видение: место то было освещено пресветлыми лучами, как бы от трех источников. Возрадовалась она душою, пораженная блистанием этого невыразимого света, вознесла она благодарность Богу за то, что столь радостное знамение предрекает, укрепляя ее, свершение благодати крещения земли Русской. И долго молилась она на этом месте, и крест поставила.

И ходила она далее в Исуборский городок, и в Плескове оставалась некое время, уставляя власть княжескую киевскую, ибо за десять лет с прежнего установления разрослись города те и многие веси под себя забрали, а многие межи при том спорными стали. И судила Ольга людей тех кротко и с любовью, и славил ее народ. Оттуда пошла она к Новгороду, и оттуда спустилась до Ладоги, где поставила наместника своего, а не новгородского, именем Акун.

Затем дошла она до Алаборга и перевела оттуда людей многих — одних в Ладогу, а иных на Белоозеро, ибо голодали сильно люди в Алаборге, зане хлеба не родила земля там в лето сие.

После же спустилась великая княгиня до Волги и встретила тут ростовчан. И была с Ольгою часть дружины старшей, кою забрала она с собою. И не стали русы ростовские с ними ратиться, но выказали уважение свое великой княгине Киевской. Она же сказала: «Идите под руку киевскую; одни вы остались на земле Русской вне Киева».

Тогда присоединились из них некие к дружине ее; иные же, задумавшись, отошли прочь к Ростову — знали ведь уже и здесь, сколь богата и сильна русь киевская. Ростовская же русь слаба стала и немногочисленна — иные к Киеву отошли, иные кагану служить стали. Торговля же их мала стала, ибо ловы многие и леса булгары волжские под себя забрали. А вольные русинги уже не русили по Волге и Итилю на Хазаран, но ходили все под Киевом. Киев же держал путь из варяг в греки и сам торговал с Царьградом; а с Хазараном не торговал, находясь с ним в немирье; оттого и Хазаран скудел все более, а из-за того и Русь Ростовская скудела.

И так вернулась Ольга в Киев, прияв много славы от народа русского.

В Греческой земле успе в Бозе Феофилакт-патриарх, получив раны тяжкие при падении с лошади. Новым же патриархом стал Полиевкт.

В лето 6465 (957). Отправила Ольга Свенельда и старшую дружину к Ростову, хотя поставить рядом свой город, киевский, и с ним людей мастеровых. Не хотела она ведь, по христианскому милосердию своему, губить жизни; но велела сделать, как ранее с Хольмгардом сделала — да живут те русы ростовские своим свычаем и обычаем, а княжий город срубить-де отдельно. А дани и оброки разные с земли той да свозить бы уже туда, и для того поставить там повосты и погосты княжеские, и на торгу княжье брать.

А сына своего Святослава оставила Ольга в Киеве, сказав, что неможно град стольный без защиты оставить.

Святослав же с Асмудом, хотя показать хазарам силу русскую, ходили в сие лето в степь; и до Белой Вежи доходили; а с печенегами мир устраивали. И принимали их ханы печенежские в ордах своих как друзей, ибо видели, как и без старшей дружины под рукою отрока уже кованая рать конная ходит, и дивились тому. Не знали ведь они, что знатную часть от даней и выходов отдавала великая княгиня руси своей, дабы могла та купить брони и оружие разное; а чрез то приходили в Киев оружейники и садились тут. А оружие их и справа воинская на торгу продавалась, и вырос торг, а через него Подол вырос. И процветал Киев многолюдством и изобилием великим. И вспоминали многие, как еще недавно скудна была Русь воинами и богатством, и славили мудрую княгиню за то, что распасла землю Русскую.

Ольга же заложила в Киеве терем новый, а в Вышгороде большой терем велела ставить, зная, что через год сядет Святослав на стол Киевский, и должно будет уступить ему хоромы великокняжеские.

Сушь стала великая, и Чернигов погорел едва не весь.

Велела Ольга русам торговым закупить в Царьграде хлеба много; и к Свенельду посылала, велев дани собирать хлебом же — просветлил Бог разум ея, и видела она наперед, что зима голодною будет. Сушь ведь стояла в се лето великая.

Однако и тут помог Христос ей и земле Русской — перед тем, как могли уже совсем погореть поля, пошел дождь великий, и с грозою, и землю напоил.

И многие тогда пришли ко Христу и крестились, ибо вняли словам моим и других клириков, что чрез молитву нашу к Богу милостивому от голода спасена была земля Русская.

Воинство русское на службе у греков билось много в Сирии, и крепость Хадат захватили с помощию Божией. И многие из русов тех стояли по крепостям на границе с агарянами, держа их для греков.

В лето 6466 (958). Святослав вошел в возраст мужеский и сел на стол великокняжеский в Киеве. Возложил же шапку великокняжескую на него Асмуд, а Свенельд рамена ему плащом покрыл.