Ян Мо - Песнь молодости

• Название: Песнь молодости
• Автор: Ян Мо
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1959

Ян Мо — известная китайская писательница. Её главный роман «Песня о молодости» до сих пор пользуется большой популярностью в стране. Книга переведена на 20 иностранных языков.

---

Те преградили дорогу штыками и пустили в ход плети. Что делать? Время проходит, а надо поспеть к месту общего сбора в Тяньцяо.

В этот критический момент со стороны Дунчжаймыня на площадь подоспела еще большая группа студентов, и общими усилиями окружение было прорвано.

В демонстрации 16 декабря приняло участие больше людей, чем за неделю до этого. Несмотря на то, что Сун Чжэ-юань запретил публиковать в бэйпинских газетах сообщение о первой студенческой демонстрации и в течение почти недели держал в учебных заведениях наряды полиции, весть об учиненном реакцией кровопролитии стала всеобщим достоянием. Правители выступили перед народом в своем отвратительном обличье. Народ пришел в движение. В Пекинском университете за какие-нибудь девять часов подготовительной работы в демонстрацию были вовлечены все студенты.

Дао-цзин заметила в рядах демонстрантов Дэн Юнь-чуаня. На четвертом курсе он был старше всех по возрасту и слыл прилежным студентом. В демонстрации 9 декабря Дэн Юнь-чуань не принял участия. Сегодня он был в сером хлопчатобумажном халате и черной крашеной шапке из обезьяньего меха. Одной рукой Дэн Юнь-чуань старательно придерживал очки, а другой — свою спутницу. Шаг его почему-то был неуверенный. Оглянувшись назад и заметив Линь Дао-цзин, он испуганно и в то же время радостно закивал головой:

— А-а, и ты здесь? Хорошо, хорошо!..

— Ну как? Пока все спокойно? — обратилась к нему Дао-цзин.

Дэн Юнь-чуань предостерегающе поднял руку:

— Нет, нет! Но я уже подготовился… — он замедлил шаг, но потом опасливо поежился и заторопился вперед.

Около парка «Цзиншань» передние ряды демонстрантов замешкались. По обеим сторонам улицы около пожарных рукавов суетились полицейские, подключая их к водяным колонкам.

— Проскочим, пока они не успели! — закричали находившиеся в разных местах колонны демонстрантов Хоу Жуй, Мэй Хуэй, Лю Ли и Дао-цзин. Демонстранты всколыхнулись и двинулись вперед.

Кипящая гневом лавина захлестнула суетившееся черное воронье. Полицейские, почувствовав, что обстановка явно не в их пользу, бросили шланги и разбежались. Брандспойты оказались в руках студентов. В это время подоспела Ван Сяо-янь с двумя студентами. Они принесли новое знамя университета, вызвав бурное ликование.

— Товарищи, наша взяла! — закричали в колоннах.

Однако не все складывалось удачно. От парка «Цзиншань» до места сбора в Тяньцяо путь не очень далек, но сегодня каждый шаг по этому пути давался с трудом. Появлялись все новые и новые полицейские с карабинами на плечах. По обеим сторонам дороги наготове были пожарные рукава. Ударила сильная струя воды. Дао-цзин, Сяо-янь и Ли Хуай-ин трижды пытались пройти, но каждый раз струя сбивала их с ног. С растрепанными волосами, все в синяках и кровоподтеках, они, как и остальная масса студентов, упорно продвигались вперед, невзирая ни на что.

Когда началась демонстрация, профессор Ван Хун-бинь шел, поддерживая жену. Но потом его одолел кашель: чрезмерное возбуждение ослабило организм, и он заметно отстал. Теперь жена помогала ему идти. Каждый раз, когда положение становилось угрожающим, профессор рвался вперед, но студенты удерживали его и отводили в спокойное место. Сердца их были преисполнены уважением к этому пожилому профессору, который медленно, но непреклонно продвигался вперед.

Внезапно его кто-то окликнул:

— Ван! Профессор Ван Хун-бинь!

Голос был знакомый, но кто же это? Профессор, вздрогнув всем телом, обернулся, но никого не заметил. Ему помогла жена:

— Смотри! У Фань-цзюй тоже здесь!

Ван Хун-бинь замедлил шаг и начал шарить глазами по колоннам. Наконец в соседней колонне он заметил профессора У. Его лысая блестящая голова выделялась среди черных голов молодых людей. Рядом с ним было еще несколько убеленных сединами стариков. Сомнений нет: это тоже преподаватели! Их шляпы, вероятно, были сбиты, и они шли с непокрытыми головами…

Эта неожиданная встреча взволновала старого профессора. Он обернулся к жене и с воодушевлением произнес:

— Ты только посмотри!..

Ван Хун-бинь хотел еще что-то добавить, показав на седовласых профессоров, но его внимание привлекла группа людей, которая неподалеку от них вступила в борьбу с полицейскими. Профессор удивленно воскликнул:

— Смотри, рабочие! Они тоже вышли на демонстрацию.

Оживленно жестикулируя, он одобрительно кивал головой и кричал рабочим:

— Братья рабочие! Привет вам! Народ всего Китая, объединяйся!

— Братья рабочие, объединяйтесь! — дружно грянула молодежь.

Вдруг гнев и бурный порыв, написанный на лице профессора, сменились неподдельной радостью и облегчением. Профессор увидел, как рабочие и студенты, осыпаемые ударами, прорвались через цепь полицейских и сжимали друг друга в объятиях. У профессора навернулись слезы. Он сжал руку жены и заторопился вперед, возбужденно повторяя:

— Соединились! Весь Китай должен так объединиться!

Вначале в колоннах была одна интеллигенция: студенты, учащиеся и небольшое количество профессоров и преподавателей. Однако страстные призывы и медленно летавшие в небе, словно хлопья снега, листовки, а также жестокость полиции изменили состав демонстрации. В ее ряды постепенно влились рабочие, лоточники, служащие, рикши, работники газет, молодые домашние хозяйки и даже демобилизованные солдаты. Они взяли знамя, переданное им студентами, и рука об руку с ними двигались на полицейских.

Дао-цзин шла в университетской колонне и поддерживала ослабевших. После очередного прорыва полицейской цепи связь с одной из групп демонстрантов нарушилась. Ван Сяо-янь и Ли Хуай-ин тоже куда-то исчезли. Были приняты срочные меры, и вскоре разрозненные колонны собрались воедино. Продвигаться приходилось медленно, но зато шли вперед все время.

Около почтамта Дао-цзин побледнела как полотно и чуть не упала. Ее поддержал шедший рядом студент.

— Что случилось? — удивленно спросил он.

— Ничего. Пройдет. Пошли скорее! — спокойно ответила Дао-цзин и двинулась дальше.

А случилось то, что Дао-цзин на ступеньках почтамта увидела знакомую фигуру. Ее словно ударило током: это был Юй Юн-цзэ! Безучастный, он стоял с каким-то мужчиной в европейском костюме и разговаривал с ним, показывая пальцем на демонстрантов. Их взгляды встретились. Дао-цзин показалось, что Юй Юн-цзэ злорадно посмотрел на ее свежие синяки и разбитый нос. Ее охватил гнев. Она еле удержалась на ногах. Но это было лишь мимолетной слабостью. Она вскоре успокоилась и, сдерживая озноб и бурное сердцебиение, вместе с массой людей, стекавшихся к Тяньцяо, гневно кричала:

— Долой японский империализм!

— Китайцы, вставайте на спасение Китая!

— Долой движение за «автономию»! Не допустим раздела страны!

— Долой гражданскую войну! Она угрожает существованию нации!

— Вставай, кто не хочет быть рабом!

Дао-цзин увидела впереди себя профессора Ван Хун-биня и его жену. Очки старого профессора были разбиты, а халат разорван. На запыленном лице виднелись следы крови. Однако он бодро шагал вперед, поддерживаемый женой.

«На одном полюсе священное горение, а на другом распутство и бесстыдство!» — мелькнуло в голове Дао-цзин: в кипящей толпе ей почудились Лу Цзя-чуань, Линь Хун, Чжао Юй-цин и Цзян Хуа — раненый и арестованный; откуда-то всплыло волчье обличье Ху Мэн-аня, опухшее и желтое лицо Дай Юя, холодные и глубоко запрятанные глаза Юй Юн-цзэ; потом их образы вытеснили расплеснувшееся людское море, отдаленные выстрелы, пролитая кровь, горячие песни… У Дао-цзин опять закружилась голова, и она чуть не упала. Ее поддержала под руку какая-то студентка. Они были незнакомы, но крепко обняли друг друга.

— Долой японский империализм!

— Люди, вооружайтесь! Организуйтесь!

— Китайский народ, подымайся на спасение родины!

Гремел и клокотал людской поток, неудержимо двигаясь вперед…

1951–1957 гг. Пекин

От автора

Эту книгу я писала с перерывами в течение шести лет. Закончив ее, я по-настоящему испытала огромную радость и облегчение. Я подумала: «Очевидно, многим людям знакомо это чувство. Что может быть лучше и радостней, как выполнить трудное задание, полученное от народа?» Откровенно говоря, для меня, человека уже немолодого, но автора начинающего, написать такой большой роман было нелегким делом. Мой опыт борьбы и способности к творчеству недостаточны; к тому же на протяжении многих лет я болела, и моя нервная система была расшатана. Однако что же вынудило меня написать этот роман? Какая сила заставила от начала и до конца семь раз переписывать написанное, вносить поправки, долгие дни сидеть над рукописью. Когда я вспоминаю об этом, у меня сильнее бьется сердце и со всей искренностью хочется рассказать читателям о пережитом.