Мари Лу - Молодая элита (ЛП)

• Название: Молодая элита (ЛП)
• Автор: Мари Лу
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

Я устала от того, что меня используют, ранят и не воспринимают всерьез.  Аделина Амутеру выжила во время кровавой лихорадки. Десять лет назад смертельная болезнь охватила нацию. Большинство зараженных погибли, а на выживших детях остались странные отметины. Черные волосы Аделины стали серебристыми, ресницы побелели, а на месте левого глаза теперь грубый шрам. Жестокий отец девушки верит, что она — мальфетто, мерзость, осквернившая доброе имя семьи и стоящая на пути их счастья. Однако ходят слухи, что некоторые выжившие обладают больше чем шрамами, что у каждого из них есть свой собственный загадочный дар, и хотя их личности остаются в тайне, таких называют Молодой Элитой. Терен Санторо служит королю. Он лидер Инквизиторской коалиции, и его работа заключается в поиске членов «Молодой Элиты» и уничтожении их прежде, чем они уничтожат нацию. Он верит, что подобные люди опасны и мстительны, но, возможно, именно Терен владеет самым страшным секретом из всех. Энцо Валенсиано — член общества «Кинжала», состоящего из Молодой Элиты, которая ищет себе подобных, прежде чем тех найдет Инквизиция. Но когда общество находит Аделину, то обнаруживает кого-то с такой силой, какую еще никогда не встречало. Аделина хочет верить, что Энцо на ее стороне и что ее настоящий враг — Терен. Но жизни этой троицы переплетутся самым неожиданным образом, пока каждый из них будет преодолевать разные и очень личные проблемы. Однако в одном уверены все: Аделина обладает такими способностями, которые не должны принадлежать этому миру, чернотой в сердце и желанием уничтожить всех, кто перейдет ей дорогу.  Мой черед их использовать. Мой черед ранить. Перевод группы: https://vk.com/youngadultfiction  

---

— Я заразилась кровавой лихорадкой в четыре года. Докторам пришлось лишить меня глаза. — Я нерешительно замолкаю, чтобы потом продолжить: — Я делала это… только дважды. В детстве ничего необычного за собой не замечала.

Энцо кивает.

— Некоторые обнаруживают в себе силы позже других, но все наши истории схожи. Я знаю, что такое расти меченым, Аделина. Все мы знаем, каково это — быть мерзкими выродками.

— Все мы? — переспрашиваю я. Мои мысли снова возвращаются к деревянным дощечкам с гравировкой, к слухам о Молодой Элите. — Есть и другие?

— Да.

Маг. Шагающая по ветру. Алхимик.

— Кто они? Сколько их?

— Немного. Но нас становится всё больше и больше. Примерно через десять лет после того, как в Кенетре утихла лихорадка, некоторые из нас начали заявлять о своем существовании. Странный случай тут, необычное происшествие там. Семь лет назад деревенские жители в Трис Ди Маре до смерти забили камнями маленькую девчушку за то, что она посреди лета покрыла местный пруд льдом. Пять лет назад люди в Удэре сожгли парня за то, что он прямо на глазах любимой заставил распуститься букет цветов. — Он сжимает руки, и мой взгляд снова останавливается на кровавых пятнах, покрывающих тонкую кожу перчаток. — Как видишь, я по вполне очевидным причинам держал в секрете свои способности. Но потом, встретив еще одного человека, которого лихорадка так же, как и меня, одарила странной силой, я передумал.

— Значит, вы — Молодая Элита. — Вот. Я, наконец-то, сказала это вслух.

— Так люди называют нас и наши способности. Инквизиторам это ненавистно. — Энцо криво улыбается одним уголком губ. — Я лидер общества «Кинжала», группы Молодой Элиты, и мы стараемся найти себе подобных до того, как их найдет Инквизиция. Но мы не одни. Я уверен, по миру разбросано множество таких, как мы. Моя цель — найти нас всех и объединить. Казнь посредством сожжения Инквизиторы устраивают каждый раз, как, по их мнению, находят кого-то из Молодой Элиты. Некоторые люди бросают своих меченых членов семьи, боясь того, что те принесут несчастье. Король оправдывает свое ужасное правление существованием мальфетто. Как будто это мы виноваты в том, что население нищенствует. Если мы не будет бороться, то король с Инквизиторами уничтожат нас всех, каждого, кого пометила кровавая лихорадка. — Его взгляд ожесточается. — Но мы будем бороться. Будем же, Аделина?

Слова Энцо напоминают мне о странном шепоте, сопровождающем мои иллюзии — темном, мстительном, искушающем и властном. Тяжесть ложится на грудь. Я боюсь. Но заинтригована.

— Что вы будете делать? — шепчу я.

Энцо откидывается на спинку кресла и устремляет взгляд в окно.

— Захватим трон, разумеется. — Его голос звучит почти бесстрастно, словно он говорит о своем завтраке.

Он хочет убить короля? А как же Инквизиторы?

— Это невозможно, — выдыхаю я.

Он искоса смотрит на меня, одновременно грозно и с удивлением.

— Разве?

Мою кожу покалывает. Я всматриваюсь в него и ошеломленно прикрываю рот ладонью. Я знаю, где видела его.

— Вы… — запинаюсь я. — Вы принц.

Неудивительно, что его лицо кажется мне знакомым. Я видела множество детских портретов принца-первенца Кенетры. Тогда еще он был коронованным принцем, нашим будущим королем. Говорили, он чуть не умер от кровавой лихорадки, но выжил. Меченым. Неподходящим наследником трона. Это было последнее, что мы слышали о нем. После смерти его отца-короля, старшая сестра Энцо лишила его короны и изгнала из дворца, запретив когда-либо появляться рядом с королевской семьей. Королем стал ее муж, могущественный герцог.

Я опускаю взгляд и склоняю голову.

— Ваше королевское высочество, — говорю я.

Энцо отвечает едва заметным кивком.

— Теперь ты знаешь реальную причину, по которой король с королевой выступают против мальфетто. Если мальфетто — мерзкие выродки, то я не подходящий кандидат на трон.

У меня начинают дрожать руки. Теперь я понимаю. Он собирает команду, которая поможет вернуть ему то, что должно было стать его по праву рождения.

Энцо наклоняется ко мне так, что я могу разглядеть в его глазах ярко-красные вкрапления.

— Вот что я предлагаю тебе, Аделина Амутеру. Ты можешь провести остаток своей жизни в бегах, в одиночестве, без друзей, в постоянном страхе, что однажды Инквизиторы поймают тебя и осудят за преступление, которое ты не совершала. Или остаться и посмотреть: может быть, твое место — рядом с нами? Силы, что тебе подарила лихорадка, не настолько бесполезны, какими кажутся тебе. Их можно контролировать. За кажущимся тебе хаосом есть логические причины. Если пожелаешь, можешь обучиться контролю своих сил. И тебе за это хорошо заплатят.

Когда я ничего не отвечаю, Энцо поднимает руку и касается моего подбородка.

— Как много раз тебя обзывали выродком? — шепчет он. — Монстром? Никчемной?

Слишком много раз.

— Тогда позволь открыть тебе секрет. — Он придвигается ко мне так, что его губы почти касаются моего уха. По позвоночнику проходит дрожь. — Ты не выродок. Ты не просто мальфетто. Поэтому-то тебя и боятся. Боги наделили тебя силой, Аделина, потому что мы рождены, чтобы править миром.

Голову заполняют воспоминания — о детстве, о сестре и отце, о темнице Инквизиторов, о железном столбе, о бледных глазах Терена, о выступающей против меня людской толпе. Мне вспоминается, как часто я скрючившись сидела наверху ступеней в своем доме, представляя, как правлю свысока. Я могу подняться над всем этим, если стану одной из них. С ними я буду в безопасности.

Внезапно в присутствии члена Молодой Элиты власть Инквизиторов кажется мне далекой.

Я вижу, что Энцо наблюдает за сменой оттенков моих волос и ресниц. Его взгляд медленно скользит к занавешенному волосами изуродованному глазу. Я краснею. Он протягивает руку, но не дотрагивается до меня, будто ожидая, что я, оробев, отстранюсь, но я не двигаюсь. Энцо прикасается к моим волосам и аккуратно убирает их с моего лица, открывая шрам. От кончиков его пальцев исходит жаркое тепло, и от этого восхитительного ощущения у меня учащенно бьется сердце. Некоторое время он ничего не говорит, затем стягивает с одной руки перчатку. У меня вырывается судорожный вздох. Под кожей его ладонь — месиво сожженной плоти, большей частью зажившей и покрытой сетью чудовищных шрамов, которые, должно быть, скопились за долгие годы, но некоторые места все еще воспалены и сочатся кровью. Энцо снова натягивает перчатку, заменяя изуродованную кожу черной кожей, запятнанной кровью. От силы.

— Укрась свои изъяны, и они станут твоими достоинствами, — мягко говорит он. — И если ты станешь одной из нас, я научу тебя использовать их, как наемные убийцы используют кинжал. — Его глаза сужаются, легкая улыбка сменяется жесткой усмешкой. — Так скажи же мне, волчонок: ты хочешь наказать тех, кто причинил тебе зло?

Терен Санторо

Эстенция. Полдень.

Терен стоит за одной из колонн, окаймляющих дворцовый двор, сливаясь своей мантией Главного Инквизитора с белым мрамором. На его лице играют светотени. Сердце бьется где-то в горле. Вдалеке, по дворовой тропинке, частично скрытая из вида вьющимися по колонне розовыми кустами, идет в одиночестве королева Кенетры. Ее темные кудри уложены в высокую прическу, а кожа в солнечном свете приобрела теплый оттенок. Ее Величество, Королева Кенетры, Джульетта I.

Терен ждет, пока она не подойдет достаточно близко, и когда она проходит мимо него, хватает ее за запястье и мягко утягивает в тени за колонной.

Королева тихо ахает и улыбается, поняв, кто ее пленил.

— Ты вернулся из Далии, — шепчет она, — и вновь взялся за свои мальчишеские штучки?

Терен вжимает ее в колонну и скользит губами по шее. На королевском платье сегодня чересчур глубокий вырез, выставляющий на показ красивую полную грудь. Терен с ревностью думает о том, кого королева собралась искушать: короля или его? Король — зрелый мужчина, ему уже далеко за сорок. Терену же всего девятнадцать. «Ей нравится моя молодость? Скорее всего, она видит во мне слишком юного мальчика, моложе ее самой почти на пять лет». Он в который раз удивляется тому, как сильно ему повезло привлечь к себе внимание королевской особы.

— Я вернулся вчера вечером, — шепчет он в ответ и страстно ее целует. — Вы вызывали меня, Ваше Величество?

Терен покрывает поцелуями ее подбородок, и королева тихо вздыхает. Ее пальцы пробегаются по его серебристому ремню, и он выгибается ей навстречу, горя желанием.

— Да. — Она на секунду останавливает его, чтобы посмотреть прямо в лицо. Ее глаза темны — так темны, что порой кажутся черными пустотами, способными затянуть в себя и никогда не отпускать. — Они забрали ее?