Георгий Ушаков - По нехоженной земле

• Название: По нехоженной земле
• Автор: Георгий Ушаков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1953

Из предисловия:

«Остров еще не имел названия. Его нельзя было найти ни на одной карте в мире. И необитаем он был настолько, насколько может быть необитаемым маленький клочок земли, только что открытый среди полярных льдов на половине восьмидесятого градуса северной широты. На нем не было ни гор, ни рек, ни озер, да они просто не могли бы здесь поместиться. Это был всего лишь гребень известняковой складки, выступавший из моря. Он поднимался узенькой взгорбленной полоской и напоминал высунувшуюся из воды спину кита. Впервые вступив на его обледеневшую, скользкую поверхность, мы невольно шли осторожной походкой, будто под ногами и в самом деле лежал кит, готовый каждую минуту погрузиться в холодную пучину».

А на север и на восток от этого островка лежала огромная, неведомая земля. Нехоженая, незнаемая. Ее тоже не было на карте, — было только белое пятно, кое-где оконтуренное неуверенным, робким пунктиром.

Здесь все было тайной — территория земли, ее строение, ее почва, ее флора и фауна. Разгадать эти тайны, открыть эти земли, положить их на карту, дать имена островам, горам, заливам и озерам и должны были люди, оставшиеся на берегу.

Что и говорить, нелегкая задача выпала на долю пионеров Северной Земли! Но это были советские люди. Они знали, на какое дело послала их родина, они гордились ее доверием и смело смотрели вперед.

«Ни я, ни мои спутники не собирались разыгрывать роль робинзонов или изображать из себя ходульных героев; мы не мечтали, как о блаженстве, о трудностях и лишениях, так как прекрасно знали, что их будет достаточно на нашем пути и что нам не миновать их. Поэтому на морозы Арктики мы смотрели так же, как кочегары на жару у котельных топок; на полярные метели — как моряк на бури; а на льды — как шофер на трудную дорогу. Условия тяжелые, но нормальные и естественные для Арктики. В тех случаях, когда возможно, мы должны были избежать трудностей, а там, где этого сделать нельзя, бороться с ними».

Люди сдержали свое слово. Два года провели они на Северной Земле и исходили ее вдоль и поперек. Они прошли семь тысяч километров на собаках и пешком. Они шли в метель и морозы, в полярную ночь и в весеннюю распутицу, через хаос айсбергов и неразбериху торосов, по ледяной воде и по гололедице, преодолевая сугробы рыхлого снега и снежную кашу, с боя беря скалы и каждую минуту рискуя жизнью. Они положили на карту 37 тысяч квадратных километров нехоженой земли, выяснили ее простирание и конфигурацию, очертили ее границы, узнали ее рельеф, геологическое строение, климатические условия, животный и растительный мир, характер ледового режима окружающих морей. Этим они завершили открытие русских моряков и вновь прославили советскую науку — самую передовую в мире.

Об этом славном подвиге советских полярников и рассказывает в своей книге Г. А. Ушаков, бывший начальником первой экспедиции на Северной Земле.

---

Собаки, отпущенные на волю, пользовались полной свободой. Их отдых был не только заслуженным, но и необходимым.

Впереди предстоял новый этап работы — исследование центральной части Северной Земли. Надо пересечь ее от залива Сталина, через фиорд Матусевича, до мыса Берга, по пути, уже пройденному нами с Журавлевым в марте. Далее мы должны заснять восточный берег Земли, дойти до вершины залива Шокальского и, если бы он действительно оказался заливом, вновь пересечь Землю в западном направлении и уже западным берегом вернуться на острова Седова. Для этого необходимо пройти 700–800 километров. Этот маршрут на весну 1931 года давно нами задуман. Нам нужно было заснять Северную Землю в два года. Если бы мы не провели этой весной маршрута в центральную часть Земли, то не смогли бы закончить работ и в следующем году.

Время было позднее. Май кончился. И хотя никаких коренных перемен в полярном пейзаже еще не замечалось, настоящая полярная весна с ее распутицей не за горами. Безусловно, она должна захватить нас в пути. Это сулило такие трудности, каких мы еще не встречали, причем приходилось считаться не только с предстоящими лишениями. Если бы распутица задержала нас надолго, морские льды могли вскрыться, и море отрезало бы нас от базы экспедиции до нового замерзания в октябре — ноябре. Было над чем призадуматься!

Предстоящий поход был, кажется, исключением в истории арктических путешествий. Обычно июнь здесь считается уже непригодным для санных исследовательских маршрутов. Правда, многие исследователи ходили в этот период по льдам, но их передвижения были вынужденными — перед ними стоял вопрос о спасении жизни. Нам же казалось, что если человек может итти по морским льдам, когда ему угрожает гибель, то он сумеет пройти по ним для проведения обычных работ. Мы были уверены, что самая буйная распутица не в силах остановить нас и только в худшем случае сможет задержать, замедлить наше продвижение, сделать его необычайно трудным. Мы ясно представляли картину предстоящего похода и положение, в котором можем оказаться, но сознательно шли на неминуемые трудности.

Более всего меня беспокоил залив Шокальского. Если бы он оказался действительно заливом, нам пришлось бы делать второе пересечение Земли. К этому времени снег должен был растаять, земля обнажиться, речки наполниться водой. Продвигаться с помощью обычной упряжки в таких условиях невозможно. В этом случае предполагалось бросить все лишнее снаряжение, сохранить только дневники, журналы съемки, научные инструменты и коллекции, запрячь всех собак в одну упряжку и так пробиваться на запад. На случай возможной потери собак и вынужденной необходимости итти пешком, кроме парусиновой палатки, бралась еще шелковая и портативное высококалорийное продовольствие — шоколад, пеммикан, какао, молочный порошок и галеты.

Меховые брюки, пимы, толстые меховые чулки и малицы мы оставляли дома. Из одежды брали оленьи и суконные рубашки, кожаные сапоги и брюки и тюленьи непромокаемые пимы. Кроме этого, у нас были легкие кухлянки, спальные мешки и дождевики.

На случай, если бы нас море отрезало от базы экспедиции и нам пришлось бы жить на Северной Земле до ледостава и питаться продуктами охоты, я упаковал и положил на свои сани 300 штук винтовочных патронов.

Выход был назначен на 1 июня.

Поход действительно был тяжелый. Тяжести пути оказались столь труднопереносимыми, что перед ними поблекло все, что рисовало нам воображение перед отправлением в путь. Но задача, поставленная нами, была выполнена полностью.

Как это было сделано — рассказывают страницы дневника. Обратимся к нему.

«2 июня 1931 г.

Здесь часто путаются привычные понятия. Опровергаются старые, давно установившиеся истины. Вчера мы оставили наш домик и вышли в новый поход на выполнение второй части работы экспедиции — исследование центральной части Северной Земли. Вчера же по календарю был первый летний день. Помню, еще ребенком я разучивал: „Летние месяцы — июнь, июль, август“. Вспоминается еще: „Летом солнце печет, липа цветет, рожь наливает…“ Но впечатления последнего дня так же далеки от такого представления о лете, как далеки самые детские годы. Кажется, еще ни разу не покидали мы нашей базы в более неприятную погоду, чем вчера. С утра хмурилось небо и тянул северо-восточный ветерок. Он свежел с каждым часом. Когда мы окончательно были готовы к выходу, повалил снег и началась настоящая метель. Мы бы охотно воздержались от выступления в такую погоду, но боимся потерять время. Утешая себя старой поговоркой, что из дома погоды не выберешь, пустились в путь навстречу метели. Через час поверх меховых рубашек пришлось надеть кухлянки. Сырой, резкий ветер насквозь пронизывал теплый мех, и мы мерзли не менее, чем зимой. Вот тебе и „липа цветет“.

Сейчас 7 часов утра. Мы снова у продовольственного склада на мысе Серпа и Молота. За 12 часов пройдено 70 километров. Метель стихла почти на половине перехода, но холод пробирал нас всю дорогу. Иногда показывалось, но тут же вновь скрывалось за облаками бледное солнце, невеселое и негреющее. Только перед выходом на Землю заметно потеплело. Чашка горячего чая окончательно изменила наше настроение к лучшему.

На складе все в порядке. Медведей не было, а больше некому тронуть наши запасы.

Берем собачий пеммикан, керосин и мясные консервы в дополнение к другим припасам, захваченным с базы. В общем на каждую упряжку, включая вес саней и человека, приходится от 330 до 360 килограммов груза. На собаку падает до 40 килограммов. Наши собаки теперь втянулись в работу и могут везти и больше, но, учитывая трудность пути при пересечении Земли, это для них вполне достаточная нагрузка. Конечно, этого запаса на все время нехватит, но впереди у нас есть продовольственное депо на мысе Берга.

3 июня 1931 г.

Вчера в 23 часа покинули мыс Серпа и Молота. Продвинулись очень недалеко. Во время выхода все небо закрывали низкие облака, но видимость была достаточной. Шли по Земле напрямик, держа курс на вершину залива Сталина. Путь все время вел по прибрежной террасе сравнительно небольшой высоты. На поверхности ее, под снегом, много раковин моллюсков — следы когда-то покрывавшего ее моря. Дальше, в глубине Земли, на большей высоте, видна была вторая терраса, а за ней — горы Сталина и Калинина, напоминающие возвышенности мыса Серпа и Молота, со склонами, крутыми к морю и пологими к Земле.

Скоро налетел туман. В полчаса он окутал весь берег. Только иногда можно было уловить темные точки — отдельные валуны, разбросанные по террасе. От камня к камню медленно продвигались вперед. Наконец вынуждены были остановиться. Съемка стала невозможной. В добавление к туману повалил густой снег, начался ветер.

Поставили палатку. Пройдено всего лишь около 11 километров. Решили приготовить завтрак в надежде, что за это время погода улучшится. Но мы успели не только позавтракать, но и выспаться и пообедать, а с места сдвинуться не могли. Уже 15 часов как метель с силой несется с юго-востока. Ветер треплет палатку. Снег заваливает собак и сани. Когда же конец?

4 июня 1931 г.

В первом часу, воспользовавшись ослаблением метели, снялись с лагеря. Еще несколько часов дул свежий восточный ветер и продолжалась поземка. Но съемке они не мешали. К полудню ветер стих, и заголубело небо. К этому времени, беспрерывно продвигаясь на юг, мы достигли устья речки в самом куту залива Сталина. В апреле мы с Журавлевым начали отсюда пересечение Земли. Речка течет посредине широкой ледниковой долины. Само русло речки представляет узкое ущелье глубиной в 30–40 метров, и лишь временами левый берег понижается и становится отлогим. Пласты пород разрезаны руслом поперек залегания. Поэтому здесь прекрасные геологические обнажения. Чтобы иметь возможность увидеть почти беспрерывный разрез Северной Земли, мы решили повторить пересечение по старому пути. Кроме того, этот путь был уже знаком и наиболее благоприятен в некоторых других отношениях. После небольшого отдыха на берегу залива Сталина мы направили упряжки в русло речки и начали постепенный подъем. Лагерь разбили, пройдя 15 километров вверх по течению, при генеральном курсе восток-северо-восток.

Всего сегодня прошли 41 километр. Лучшего и желать нельзя. Но завтрашний день не обещает ничего хорошего. С 18 часов опять началась метель. Сила ветра все время нарастает. Визг и вой переходят на все более высокие ноты. Сейчас мы целиком зависим от погоды. Со дня на день ждем оттепели и распутицы и знаем, что если распутица захватит нас в центре Земли, мы не сможем пройти узкими ущельями на восточную сторону, А тут метели так и налетают одна за другой и задерживают нас. Признаки весны видны на каждом шагу. Она где-то совсем близко. Отдельные бугры на пройденной нами террасе, где снег или ожеледь лежали тонкими пластами, уже обнажились. Среди мхов на солнечном припеке кора миниатюрных побегов полярной ивы приобретает зеленый оттенок. В русле речки порхают и весело чирикают пуночки. Сегодня на одном из обтаявших бугров увидели полярную сову. Она сидела неподвижно и следила за нашим караваном. Только когда мы подъехали почти вплотную, птица слетела. На дне влажной ямки, на голой земле, лежало шесть почти круглых белых яиц. Мы забрали яйца и на стоянке сварили. На вкус они оказались вполне приемлемыми.