Георгий Ушаков - По нехоженной земле

• Название: По нехоженной земле
• Автор: Георгий Ушаков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1953

Из предисловия:

«Остров еще не имел названия. Его нельзя было найти ни на одной карте в мире. И необитаем он был настолько, насколько может быть необитаемым маленький клочок земли, только что открытый среди полярных льдов на половине восьмидесятого градуса северной широты. На нем не было ни гор, ни рек, ни озер, да они просто не могли бы здесь поместиться. Это был всего лишь гребень известняковой складки, выступавший из моря. Он поднимался узенькой взгорбленной полоской и напоминал высунувшуюся из воды спину кита. Впервые вступив на его обледеневшую, скользкую поверхность, мы невольно шли осторожной походкой, будто под ногами и в самом деле лежал кит, готовый каждую минуту погрузиться в холодную пучину».

А на север и на восток от этого островка лежала огромная, неведомая земля. Нехоженая, незнаемая. Ее тоже не было на карте, — было только белое пятно, кое-где оконтуренное неуверенным, робким пунктиром.

Здесь все было тайной — территория земли, ее строение, ее почва, ее флора и фауна. Разгадать эти тайны, открыть эти земли, положить их на карту, дать имена островам, горам, заливам и озерам и должны были люди, оставшиеся на берегу.

Что и говорить, нелегкая задача выпала на долю пионеров Северной Земли! Но это были советские люди. Они знали, на какое дело послала их родина, они гордились ее доверием и смело смотрели вперед.

«Ни я, ни мои спутники не собирались разыгрывать роль робинзонов или изображать из себя ходульных героев; мы не мечтали, как о блаженстве, о трудностях и лишениях, так как прекрасно знали, что их будет достаточно на нашем пути и что нам не миновать их. Поэтому на морозы Арктики мы смотрели так же, как кочегары на жару у котельных топок; на полярные метели — как моряк на бури; а на льды — как шофер на трудную дорогу. Условия тяжелые, но нормальные и естественные для Арктики. В тех случаях, когда возможно, мы должны были избежать трудностей, а там, где этого сделать нельзя, бороться с ними».

Люди сдержали свое слово. Два года провели они на Северной Земле и исходили ее вдоль и поперек. Они прошли семь тысяч километров на собаках и пешком. Они шли в метель и морозы, в полярную ночь и в весеннюю распутицу, через хаос айсбергов и неразбериху торосов, по ледяной воде и по гололедице, преодолевая сугробы рыхлого снега и снежную кашу, с боя беря скалы и каждую минуту рискуя жизнью. Они положили на карту 37 тысяч квадратных километров нехоженой земли, выяснили ее простирание и конфигурацию, очертили ее границы, узнали ее рельеф, геологическое строение, климатические условия, животный и растительный мир, характер ледового режима окружающих морей. Этим они завершили открытие русских моряков и вновь прославили советскую науку — самую передовую в мире.

Об этом славном подвиге советских полярников и рассказывает в своей книге Г. А. Ушаков, бывший начальником первой экспедиции на Северной Земле.

---

Мы невольно задерживаемся у этого, вероятно, самого красивого уголка Северной Земли.

За день провели 25 километров съемки. Погода изрядно мешала — менялась почти каждые полчаса: то полный штиль и яркое, заливающее своими лучами весь ландшафт солнце; то набегающие неизвестно откуда облака, сильный ветер, снег и метель; то густой белый туман. И так в течение всего дня.

Управляя собаками в такую погоду, я часто сбрасывал потевшие снежные очки и сейчас чувствую, что буду за это наказан. В глазах ощущается какая-то неловкость и резь, словно в них попал песок или я не спал несколько суток подряд.

Это начало заболевания снежной слепотой. Пустил в глаза кокаин и жду облегчения. Журавлев еще при переходе через ущелье снова испортил себе глаза.

Снежная слепота, или острый конъюнктивит, не раз была предметом наших бесед. Сегодня, когда Журавлев уже страдает, а я на грани заболевания, эта тема обсуждается особенно горячо. Существует мнение, что сопротивляемость снежной слепоте уменьшается пропорционально остроте зрения и что чаще всего заболевают снежной слепотой люди светлоглазые. Возможно, что все это имеет какое-нибудь значение, но я не раз наблюдал случаи снежной слепоты у черноглазых эскимосов, по зоркости отнюдь не уступающих Журавлеву. Мне кажется — и брюнеты с темными глазами и голубоглазые блондины одинаково подвержены заболеванию. Все зависит от условий.

11 июня 1931 г.

У Журавлева боль в глазах прошла. Меня она все еще беспокоит. Все же решили не задерживаться. Дам отдых глазам на мысе Берга, пока будет определяться астрономический пункт. Надел две пары снежных очков.

От Базарных скал проследовали вдоль южного берега фиорда. Почти 17 километров шли по языку глетчера, впадающему в фиорд. Опять часто поднимались на ледяные волны и ныряли вниз. Но на дорогу все же пожаловаться нельзя. Снег здесь в прекрасном состоянии. Собаки бегут весело. Но скоро все изменится. Нас, видимо, ожидает борьба с необычными трудностями. До сего времени врагами были метель и мороз, теперь ими станут тепло и вода.

Сегодня на всем протяжении ледника не встретили ни одного выхода горных пород. Возможно, что ледник скрывает под собой интересные породы: в конце 17-го километра пути, уже на обнаженной земле, нам попались обломки изверженных пород.

Ледник еще долго будет скрывать под собой возможные богатства, и мы пока что беспомощны перед его ледяным панцырем. Собрав образцы и дав небольшую передышку собакам, двинулись дальше. Путь здесь был еще лучше. Только изредка попадались неширокие полосы рыхлого снега, которые мы сравнительно легко проходили.

Берег повернул почти по прямой линии на север. На 28-м километре остановились на ночлег. Тепло. Но картина совершенно зимняя. Только пролетающие над бивуаком люрики и чистики напоминают, что во внутренних областях Земли уже началась весна. Птицы летят на северо-восток и обратно. Повидимому, там есть открытая вода, и они летают на кормежку.

13 июня 1931 г.

Вчера не вел записей. Глаза разболелись не на шутку. Проделав 28-километровый переход, мы вышли к астрономическому пункту Гидрографической экспедиции и нашему депо на мысе Берга. Всю дорогу я ехал в двойных снежных очках, но это уже не могло помочь. К концу пути почувствовал мучительную боль. Слезы текли из воспаленных глаз. Закроешь веки — испытываешь необычайно яркое ощущение малинового цвета, словно он залил весь мир и других цветов больше не существует.

На мысе Берга немедленно поставили палатку и накрыли ее брезентом.

Пустил в глаза раствор кокаина, прижег веки алюминиевым карандашом и с завязанными глазами отсиживался в палатке. Только сегодня к концу дня боль в глазах утихла, и сейчас, в полутемной палатке, я уже могу не только смотреть, но и писать.

Определение астрономического пункта закончено. Разница между данными Гидрографической экспедиции и нашими получилась незначительная: по широте 11'', а по долготе 15''. Оба расхождения находятся в пределах точности инструментов.

Журавлев убил трех медведей. Сначала самку с пестуном, караулившую около продуха нерпу, потом крупного, необычайно жирного самца. За последним он погнался на собаках по торошенным льдам. Дело кончилось тем, что жирный зверь, измученный погоней, не выдержал и лег. Собаки тоже настолько устали, что, догнав медведя, не могли даже лаять. Первым же выстрелом охотник свалил медведя.

Вчера видели на льду первую нерпу. Это еще один признак полярной весны».

Открытие пролива Шокальского

«14 июня 1931 г.

Утром экспедиция вышла на юг. Кроме аппаратуры, снаряжения и одежды, на санях лежал месячный запас продовольствия, запас керосина на полтора месяца, двадцатидневный запас собачьего пеммикана и дней на пять свежей медвежатины. Уменьшенные запасы корма для собак взяли сознательно, в надежде на встречу с медведями. И совсем на экстраординарный случай, то-есть если бы вскрылось море и мы были бы надолго отрезаны от базы, на моих санях лежали как неприкосновенный запас заветные 300 штук винтовочных патронов. С ними энергичные люди в Арктике не пропадают.

Сделали хороший переход. Покинув мыс Берга в 13 часов, на ночлег остановились в полночь. Наши одометры отсчитали 33 километра. Первую половину пути заметно припекало солнце. Собакам было уже жарко, и они еле переводили дух. К тому же неблагоприятно изменился характер льда. Когда-то здесь вплотную к берегу была прижата полоса торосов шириной до пяти километров. За минувшие годы торосы обтаяли, сгладились и не представляли особых препятствий, но свободные пространства между ними оказались забитыми снегом. Обычно в таких условиях снег лежит рыхлый, а сегодня его еще пригрело солнце. Поверхность снежного покрова совсем перестала держать собак, и они не могли вытягивать тяжело груженные сани.

Мы впрягались сами и помогали.

К вечеру начало примораживать. Неровности льда, а вместе с ними и наносы рыхлого снега стали попадаться реже. Подмерзшая снежная поверхность легко выдерживала сани. Теперь мы быстро покатили вперед и наверстали потерю расстояния за первую половину дня.

Наш лагерь, должно быть, на виду мыса Анучина. Уверенно сказать нельзя, так как то, что мы видим перед собой, не особенно схоже с картой Гидрографической экспедиции. Впереди, километрах в пятнадцати, действительно виден мыс, который, судя по пройденному расстоянию, и должен быть мысом Анучина.

Однако между мысом и стоянкой лежит довольно глубокий залив, которого нет на карте.

Лагерь развернут.

Собаки уже накормлены медвежатиной и отдыхают. Наша порция жарится на сковородке.

Мои глаза почти в порядке, хотя я все еще в двойных очках. Завтра надеюсь быть совсем в форме.

15 июня 1931 г.

Быстро проскочили 15 километров и вышли на мыс Анучина. Решили закрепить его астрономическим пунктом. Поводом к этому были крупные расхождения очертаний берега с картой. Кроме отсутствовавшего на карте залива, мы обнаружили севернее мыса два небольших острова. Думаем, что они-то с моря и закрыли от экспедиции залив. С южной стороны мыса видно несколько мелких островков, а затем берег уходит прямо на юг.

Из лагеря хорошо просматривается южный берег залива Шокальского с мысом, выдающимся к северо-востоку. Прямо на юг широким рукавом лежит сам залив.

Надо напомнить — у нас уже давно сложилось предположение, что залив этот в действительности окажется проливом. Наличие здесь пролива, да еще, возможно, пригодного для судоходства, прежде всего имело бы огромное значение в решении проблемы плавания Северным морским путем, так как наряду с проливом Вилькицкого это были бы вторые ворота между Карским морем и морем Лаптевых. Открытие пролива избавило бы нашу экспедицию от нового пересечения Земли в тяжелых условиях наступающей распутицы. Исследование северной части Земли показало наличие крупных тектонических разрывов, приближающихся к меридиональному направлению, что очень близко к оси очерченного на карте пунктиром залива Шокальского. На этом главным образом и основываются наши предположения. Однако это лишь рабочая гипотеза. Действительностью она может стать только после нашего перехода через „залив“ на западную сторону Земли. В ближайшие дни это должно выясниться.

17 июня 1931 г.

3 часа утра. Миновал замечательный день, закончен отличный переход.

Вчера, завершив все наблюдения на мысе Анучина, мы направились дальше на юг. Не пошли, не поехали, а покатили в буквальном смысле этого слова. Температура воздуха не поднялась выше нуля. Совершенно ровный, твердый снег, покрывавший прибрежный лед, прекрасно держал собак. А сани скользили по его гладкой, чуть оледеневшей поверхности. Собаки всю дорогу бежали ходкой рысью, а иногда без понукания переходили в галоп. Правда, мы все же покрикивали на них, но только лишь по привычке. К 5 часам утра прошли 50,4 километра. Откровенно говоря, мы совсем не рассчитывали на такой переход. Со вчерашнего утра барометр беспрерывно падал, к полудню небо затянуло облаками, а когда мы покидали стоянку, порошил снег. Выступали с тоскливым ожиданием непогоды. Но с каждым часом, несмотря на падение барометра, погода все улучшалась. Около полуночи из-за облаков выглянуло солнце. Легкий заморозок и прекрасная дорога создали исключительные условия для путешествия. Только перед концом перехода погода все же испортилась — налетел туман, подул холодный и сырой северо-восточный ветер и закружились крупные хлопья снега.