dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов

• Название: Элизиум, или В стране Потерянных Снов
• Автор: dver\_v\_zimu
• Жанр: Фэнтези

Повзрослевшие Гарри Поттер и Драко Малфой отправляются в опасное путешествие по волшебной стране Сомнии, пытаясь спасти заболевшего сына Драко, и в ходе множественных испытаний все больше открываются друг другу и миру, реагируют эмоционально на возникающие по ходу действия ситуации, срывают маски и находят друг в друге опору.

История в четырех частях, путешествие.

Предупреждения: слэш, насилие/жестокость, AU. Рейтинг: NC-17

Пейринг: ГП/ДМ

Жанр: Action/ Adventure, Drama

Отказ: Все принадлежит Роулинг.

---

— Меч Луча, — напомнил Драко, когда миссис Лавгуд застегнула ворот.

— Создан, чтобы вложить лучи в тело живого, полуживого или полумертвого. Камни. Они чаще всего имеют форму и вид камней. Но, разумеется, они ни то, ни другое. Они живые. Они могут мыслить и чувствовать. И знают они куда больше. И…

— Ясно, — оборвал ее Драко. — Ваше горло — контейнер для этой дряни.

— Драко, — воскликнул Гарри. — Миссис Лавгуд, я прошу прощения за него… И за себя. Я не знал. Я действительно и подумать не мог…

Он взял бокал и отпил.

— Я человек, — возразила она, нахмурившись. — Который несет частицу лучей, скрещенных над Сомнией.

— Повторяйте еще эти сказки для дураков, — сказал Драко, садясь за стол. — Вас обманули. И обманом заставили править в этом мире. Вложили в ваше тело уродливый старый рубин, который не дает вам ни умереть, ни…

— Драко!

— Ни жить.

* * *

Город лежал позади них: утомленный после праздника, волшебный, красивый и такой же величественный, как та, что променяла собственный путь — на путь Рубина.

Шли молча, очень долго, не оглядываясь. Может быть, миссис Лавгуд видела две одиноких фигурки на пустынной в этот ранний час дороге — если стояла у окна в своем замке, то вполне могла видеть.

Солнце золотило листву фруктовых деревьев, сверкало в каплях росы на цветах.

Драко то и дело прижимал руку к сумке, к карману, в котором лежал медный ключ — такой неказистый и старый, с истертыми зазубринами на простом язычке.

— Мы больше не увидим ее, правда?

Гарри заговорил первым. Драко посмотрел искоса. Ответа не требовалось.

— Когда думаю, что она тут застряла на… на вечность. На много веков. Мерлин. Меня тошнит от таких мыслей.

— Она сама выбрала, — сказал Драко.

— А ты? Если бы с тобой такое случилось?..

Он прибавил шаг.

— Нет.

— Что «нет»?

— Нет. Я бы не остался. Я выбрал бы… другое.

— А тебе не приходило в голову, что, несмотря на все случившееся, она… надеется?

— Если бы надеялась, нашла бы дорогу обратно.

— Это верно, — Гарри быстро закивал. — Верно. Мне было так жаль ее… Нет. Не знаю. Не жаль. Что-то такое… все равно как когда… Драко? Помнишь, я приходил к вам, в Малфой Мэнор, и твой сын лежал там…

— Помню.

— Когда я возвращался домой… И мне хотелось кричать. Иногда я останавливался на полпути. Шел куда глаза глядят. Накладывал заглушающее заклятие на себя самого. И кричал.

Драко замер, и Поттер, не сбавляя шага, толкнул его плечом.

— Что?

— Повтори.

— Что повторить?

— Что — что — ты делал?

— Кричал. Кричал, потому что я ведь ничего другого…

Он развернулся, очень быстро и очень круто, поднял обе руки и взял Гарри за плечи. Потом обхватил ладонями его лицо и прижался губами к губам.

Было немного странно: терпко и горько. Страннее же всего была ясность, с которой Драко в этот миг все осознавал: от крика птиц в яблоневых ветвях, до шепота высоких пшеничных стеблей у дороги. Цвет неба, умытого и ясно-синего, цвет полей вокруг — изумруд, малахит, охра и голубые волны льна. Сверкающие стены города вдали.

Глаза Драко были закрыты, но он видел не поверхность, а суть вещей — и суть эта была в цвете, в звуке, в тяжести, в форме, в том, как мир их окружал и выталкивал, и в том, какой он был огромный и живой — весь мир.

Поцелуй длился недолго, он был настолько целомудренным, насколько вообще может быть таковым прикосновение губ одного взрослого мужчины к губам другого.

Гарри поднял руку и положил на его шею, гладил быстро и воровато. Он, разумеется, не понимал, и, скорее всего, не разделял острого и яркого осознания, которое вдруг пришло к Драко. Драко и сам не до конца понимал.

Мир — не только Сомния, весь мир, включая все времена, все мгновения — включая плачущего у постели сына Драко и кричащего в пустоту Гарри — распался на лишенные смысла куски, и тут же соединился, но в этом соединении было больше… было что-то спокойное и умиротворяющее, примиряющее с каждой из прожитых в горе, в горечи, секунд. Нечто такое, что делало горе — не бессмысленным, а боль — не бесконечной.

Он осторожно отнял руки от лица Гарри, прижался лбом ко лбу и выдохнул, улыбаясь.

— Что это было? — хрипло, растерянно спросил Гарри.

Но он тоже улыбался, широко и чуть самодовольно.

— Не знаю.

Драко наклонился, понюхал густые волосы над ухом и сделал шаг назад.

И увидел.

— О, черт.

Гарри, который поднял было руку к лицу — может, даже, чтобы демонстративно вытереть рот — обернулся.

Город все еще был прекрасен, розовые стены стояли гордо и прямо, красные крыши лентами отделяли ряды улиц — но камень потемнел, черепица приобрела цвет запекшейся крови.

Туча наползала с запада, громадная, ровная, гладкая, как жидкий металл. Иногда лишь вспыхивали занозки молний — наверху, в подбрюшье, в черной, матовой глубине. Края тучи выталкивали свет, и выглядели изысканной золотой оторочкой на этом бесконечном плаще.

Драко и Гарри увидели, как выросла стена дождя. Еще секунду или две город был виден во всей красе — и вот он уже растворился в серой пелене, и цвета его разом поблекли и умерли. Капля упала на лицо Драко, он задрал голову и увидел, что золотые края, щедро высвеченные солнцем, тянутся дальше и быстрее — бегут к востоку, как прилив. Сверкнула молния, другая тут же, словно осмелев, ударила в низенькую кривую грушу — и дерево вспыхнуло, занялось мгновенно. Оно горело под хлесткими струями воды, потом загорелось другое, третье…

Драко повернул голову и увидел, как губы у Гарри шевелятся — и не сразу понял, что ничего не слышит из-за чудовищного, ровного грохота, падающего с небес. Молнии били по крышам хуторов, и почти все попадали в цель, загорался этот странный, ничего не боящийся, оранжево-золотой огонь.

Гарри нашел его руку, дернул, выпустил — и они побежали, оглохшие от мгновенности этой атаки, ошеломленные ее жестокостью. Горели поля, вода в колеях прибывала с каждым шагом, так, что вскоре дорога превратилась в русло неглубокой канавы.

Драко, наконец, услышал, что Поттер кричит. Он обернулся.

— Смотри! Господи, посмотри!..

По краю поля, оскальзываясь и подвывая, бежала ночная тварь. Ее лицо, наполовину человеческое, наполовину звериное, было искажено страданием. Голая розоватая спина мокро поблескивала. Драко показалось, что он расслышал плач — ужасный, бессмысленный звук. Он опять обернулся и увидел других: сотни, тысячи тварей, они бежали рядом, ошалевшие, явно слепые, целый поток голых спин, длинных лап, вытянутых, как у крыс, лишенных меха, мордочек.

Они окружили беглецов, толкаясь и прихрюкивая, повизгивая, рыча и тявкая. В полумраке, который принесла грозовая туча, казались бесконечным морем белых тел, и было какое-то удивительное сходство с теми, чей облик они так старательно принимали — они казались людьми. Некоторые вставали на задние лапы, потом опять падали. Пахло обожженной кожей, подпаленными волосами.

Хуже всего, с отстраненным и холодным недоумением подумал Драко, хуже всего во всем этом то, что нам по пути.

Глава 3. Король Вечерней страны, часть 1

«Река под названием Тейя, — сообщает Полный и Единый Справочник Сомнийских Земель, — представляет собою, вместе с Длинным Заливом, Заливом Скорби и Рассветным Лучом, один из четырех лепестков Цветка Сомнии, великолепный образец того, как была создана и сложена земля Великих, разделена для властвования и могущества. Воды Тейи чисты, прозрачны, сама она — синева и простор, результат слияния множества горных рек, которые здесь, на границе Востока и Запада, текут по наклоненной поверхности, таким образом изливаясь в единое, превращенные в тело огромного и красивого змея, чья голова покоится в отрогах неприступных гор, а глаз смотрит, испуская четыре луча, и вечный этот зрачок не закроется и не потускнеет, как не потускнел и не погас за тысячи лет правления Четырех Великих Племен… Есть множество мест, от красы которых твое сердце, путник, менестрель, воин, купец, сожмется от радости или счастья. Но лишь Тейя подарит тебе свободу, восторг чистого полета, когда твои ноги коснутся золотого песка, и ты пройдешь по воде, задевая ее краем плаща, видя, как множество водных существ, населяющих Тейю, скользят в стеклянных струях под подошвами твоих сандалий. Ты увидишь рыбацкие лодки, плывущие меж отмелей, и людей, собирающих в песке драгоценные раковины и превосходнейших устриц, моллюсков, сети с крупными, златоглазыми рыбинами. Над этим простором раскинется синее небо, небо предзакатное, чистое, сияющее силой Страны Вечерней и прощальной нежностью Страны Полудня. И ты будешь благословлен и вечером, и днем, и когда солнце скроется, твоя душа все еще будет петь, а сердце никогда больше не будет одиноким. Потому что над гладью бесконечной воды и в самой темной тьме ты увидишь огни лодок, островных поселений, далекие, но греющие тебя, приветливые и яркие…»