Антоний Голынский-Михайловский - О молитве Иисусовой и Божественной Благодати

• Название: О молитве Иисусовой и Божественной Благодати
• Автор: Антоний Голынский-Михайловский
• Издательство: Издание Красногорского Успенского храма
• Жанр: Религия
• Год: 2000
• ISBN: 5-901452-01-1

Дорогие читатели!

Перед вами келейные записи архиепископа Антония (Голынского-Михайловского) — подвижника XX века, опытно прошедшего путь молитвенного подвига. Работа писалась в конце 50-х годов для узкого круга единомышленников. То было время, когда в нашей стране царил абсолютный дефицит духовной литературы и подобные тексты были редкостью даже в «самиздате». Но думается, что и сегодня, при всей доступности аскетических писаний, этот труд может быть интересен для тех, кто движим стремлением приобщиться к молитвенной традиции отцов Православной Церкви. В книге, на основе личного опыта, представлено святоотеческое предание об умном делании, обобщенно изложено учение отцов-аскетов об Иисусовой молитве, о действии благодати Божией.

---

Второе дело на пути к очищению сердца — это отъединение ума от рассудка и соединение его с сердцем посредством умной Иисусовой молитвы и трезвения. Это ведет к избавлению сердца от страстных чувств, «которые гнездятся в нем». После этого станет возможным удерживать в сердце непрестанную молитву, а рассудок будет занят «простыми»[86] помыслами — свободными от страстей мыслями, человек тогда бывает готов к созерцанию. «Трезвение — это духовное бодрствование, то есть готовность ума не принимать никакого искусительного помысла». Помыслами считаются не только мысли, но образы, чувства и прочие движения души. «Трезвение — это стояние ума у врат сердца, дабы в него не вошел никакой помысел и не возникло искушения совершить грех». Трезвение тесно связано с молитвой. По слову прп. Максима Исповедника, «трезвение сохраняет ум чистым от искушающих внушений, а молитва вносит в сердце обильную благодать». Так совершается приуготовительное очищение, и «только через очищение сердца мы можем приобщиться освящающей, то есть обоживающей, энергии Божией».

Человек с чистым сердцем сподобляется полновластного воцарения благодати в душе. Это таинственное действо сопровождается обретением начального бесстрастия и увенчивается даром самодвижной непрестанной молитвы. Таковы признаки вхождения во второй период духовной жизни — созерцательный. Здесь достигается просвещение ума. «Помраченность ума — это духовная болезнь, а просвещение ума — это исцеление, через которое мы познаем Бога, приходим в общение с Ним и становимся причастными Его нетварной благодати». Созерцание есть исихия, священное безмолвие ума, забвение дольнего, посвящение горнему, иначе, по слову Григория Паламы, — Боговидение. Плоды просвещения — это всецелое причастие Святому Духу, отверзение умных очей сердца для познания и созерцания всего тварного мира, достижение Богопознания.

Очищенное, освобожденное от всех помыслов сердце хранит в непрестанной молитве только одно — имя Иисусово. Разумеется, когда речь идет о свободе от помыслов, то имеется в виду не освобождение рассудка от мысли, но чистота ума, или сердца. Это образ духовной жизни, именуемый безмолвием — исихазмом. «Исихазм есть духовный „метод“, которым сердце очищается до такой степени, что хранит в себе только имя Христово». Непрестанная в сердце молитва движима благодатью, она совершается Духом Святым. Именно такую молитву подразумевает Апостол Павел, говоря: Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым. Конечно, каждый человек может в уме своем назвать Иисуса Господом, но только Дух Святой может непрерывно дышать молитвой в человеческом сердце. Это, пишет Апостол Павел, дело Божественной благодати, которая прежде очистила человека, а ныне его просвещает, которая приходит в лице Иисуса Христа[87], светит в сердце просвещенного и дарует ему познание славы Божией.

Созерцание, просвещающее ум, приводит к восприятию нетварного Света. Как учит свт. Григорий Палама, как известно из церковного предания, через созерцание Бога человек приобщается нетварной обоживающей энергии и происходит Таинство обожения человека — восхождение в третий период. Учение святых отцов Церкви отождествляет понятия «богослов» и «Боговидец». Богословами, говорит свт. Григорий Богослов, могут быть лишь «утвердившиеся в созерцании», истинный богослов обязан быть Боговидцем. Только тот обрел истинное знание о Боге, кто видел Бога и соединился с Ним через обожение{238}.

О некоторых особенностях периода высшего совершенства повествует архимандрит Георгий Григориатский: «Получив образ, человек призван стяжать подобие, достичь обожения. Творец, Бог по природе, призывает человека стать богом по благодати… Человеческая природа через ипостасное единение двух естеств во Христе навсегда соединена с божеством, ибо Христос — Богочеловек… Отселе человеческая природа принята в самую жизнь Пресвятой Троицы. Ничто не может отлучить ее от Бога. Вот почему теперь, после Воплощения Господня, — сколько бы мы ни согрешали как люди, сколько бы мы ни отделялись от Бога, — если мы хотим вернуться к Нему покаянием, это возможно. Мы можем вернуться в единение с Ним, стать богами по благодати… Господь Иисус дарует нам возможность единения с Богом и возвращения к изначально установленному Им для человека назначению. Вот почему в Священном Писании Он именуется Путем, Дверью, Жизнью… Воплощение Слова и обожение человека — великая тайна нашей веры и богословия. Это живая повседневная реальность нашей Церкви в ее таинствах, богослужении, иконах — а лучше сказать, в ее полноте… Святоотеческая традиция утверждает, что наше спасение невозможно без святых Таинств Церкви, которые усвояют нас Христу, делая нас той же плоти и той же крови, что и Он…

Конечно, мы соединяемся не с Божественной сущностью, а с Христовым обоженным человеческим естеством… Обожение возможно для человека благодаря тому, что благодать Божия — нетварна. Бог не есть только сущность, но и энергии. Будь Он сущность только, никакое соединение, никакое общение с Ним не было бы для нас возможно — ведь сущность Божия неприступна и невыносима для человека: Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых...[88] Он бы оставался всегда „замкнут“ в Себе, удален и сокрыт от Своего творения…

Просвещающие энергии Божии научают человека, и освящающие — освящают его. Наконец, Божии обоживающие энергии совершают его обожение… Энергии Божии Божественны. Они суть Сам Бог, хотя и не сущность Его. Они тоже Бог — и только поэтому они могут обожить человека… Благодаря Божественным несотворенным энергиям, которыми Бог соединяется с нами, мы можем общаться с Ним и соединяться с Его благодатью…

Благодать воздвигла великого учителя нашей Церкви, афонского преподобного монаха Григория Паламу, архиепископа Фессалоникийского… Он утверждал, что сподобившиеся обожения действительно видят Нетварный Свет и сами зримы бывают в Божественном Свете, и это есть истеннейшее и высочайшее переживание обожения. Это слава Божия, сияние Божества, свет Фаворский, свет Христова Воскресения и Пятидесятницы и Облако, осенявшее ветхозаветную Скинию. Это реальный, а не символический… Нетварный Свет Божества… Благодать обожения сохраняет нетленными тела святых, святые мощи, так что они источают миро и творят чудеса. Святой Григорий Палама объясняет, что, сперва соединясь с душами подвижников, Божественная благодать затем обитает также и в их телах, освящая их. И не только их, но и их могилы, их иконы и храмы»{239}.

16. Прелесть (К стр. 63)

О теплоте сердечной все отцы пишут много. Они поучают о различении теплоты телесной-естественной от теплоты духовной-благодатной, предупреждают об ошибках и опасности прельщения. Сведений на эту тему имеется в достатке. Обратим внимание лишь на несколько напоминаний.

«Духовная теплота, — пишет свт. Игнатий, — достояние преуспевших в безмолвии. Новоначальным — молитва со вниманием и умиление». В своих писаниях святитель дает подробные наставления: «При особенном вещественном усилии к сердечной молитве начинает действовать в сердце теплота… Это теплота плотская, кровяная, в области падшего естества. Неопытный подвижник, ощутив эту теплоту, непременно возомнит о ней нечто, найдет в ней приятность, услаждение, в чем начало самообольщения… Предосторожность необходима по той причине, что эта теплота, как кровяная, не только переходит по разным местам груди, но и очень легко может упасть на нижние части чрева, произвести в них сильнейшее разжжение… Это есть не что иное, как прилив крови, происшедший от усиленного, невежественного употребления вещественных пособий. Этот прилив легко может уврачеваться в два-три дня прикладыванием к воспалившимся частям полотна, напитанного водою. Гораздо опаснее, гораздо ближе к прелести, когда подвижник, ощутив кровяную теплоту в сердце или груди, сочтет ее за благодатную, возомнит о ней, а потому и о себе, нечто, начнет сочинять себе наслаждение, омрачать, обманывать, опутывать, губить себя самомнением. Чем более понуждения и напряжения в подвижнике по телу, тем кровяная теплота разгорается сильнее».

Святитель учит тому, как следует действовать тем, кто правильно подвизается: «Чтобы умерить эту теплоту, чтобы предупредить падение ее вниз, должно не нажимать ума с особенным усилием в сердце, должно не утруждать сердца, не производить в нем жару чрезмерным удерживанием дыхания и напряжением сердца, — напротив того, должно и дыхание приудерживать тихо, и ум приводить к соединению с сердцем очень тихо; должно стараться, чтоб молитва действовала в самой вершине сердца… Когда Божественная благодать осенит молитвенный подвиг и начнет соединять ум с сердцем, тогда вещественная кровяная теплота совершенно исчезнет… Тогда является в сердце другая теплота: тонкая, невещественная, духовная, не производящая никакого разжжения, — напротив того, прохлаждающая, просвещающая, орошающая»{240}.