Оксана Захарова - Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи

• Название: Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи
• Автор: Оксана Захарова
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01456-6

Книга О.Ю. Захаровой посвящена выдающемуся русскому военному и государственному деятелю, представителю одной из самых блистательных фамилий Российской империи светлейшему князю Михаилу Семеновичу Воронцову (1782–1856) Герой Отечественной войны 1812 года, участник практически всех войн, которые вела Россия в первой половине XIX века, генерал-фельдмаршал, он снискал себе не умирающую до сих пор славу не только на военном, но и на гражданском поприще Практически Три десятилетия он был генерал-губернатором и наместником, правителем и устроителем Юга России: Новороссии, Бессарабии, Кавказа Под его правлением эти регионы получили мощное экономическое и культурное развитие, став подлинными жемчужинами Российского государства. Прекрасно воспитанный и образованный, обладавший высокими нравственными качествами, Михаил Семенович Воронцов был истинным рыцарем и гордостью Российской империи. Вся его жизнь до сих пор может быть настоящим примером для подражания Книга о М.С. Воронцове вместе с рядом других книг продолжает серию «РОССИЯ ЗАБЫТАЯ И НЕИЗВЕСТНАЯ», издание которой осуществляет издательство «Центрполиграф». Книга, как и вся серия, рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

В июне русская армия сдала караул в Париже французской национальной гвардии, а сама выступила в обратный путь. «Прощайте, поля Елисейские, прогцай ты, Марсово поле! Мы расположили на вас биваки свои, застроили вас хижинами, шалашами, будками и жили в них как в палатках. Прощайте, господа повара, кондитеры, портные, сапожники, слесаря и седельники! Вы долго не забудете неимоверной щедрости русской», — так эмоционально прощался с Парижем Ф.Н. Глинка[221].

* * *

Спустя примерно месяц после торжественного марша союзных войск по Парижу граф Ф.В. Ростопчин пишет своему старому другу графу С.Р. Воронцову: «Какое вам счастье, мой почтенный граф, иметь такого сына, как ваш. Он шел по Вашим стопам, но ему выпала счастливая доля, которой вы не имели, — сражаться и пролить кровь для блага своего Отечества. Он Русский, он ваш Сын, следовательно, он должен иметь геройскую храбрость; что за прекрасная у него душа! Скромность равна в нем доблести. Лестно знать его своим соотечественником, почетно служить с ним вместе и быть ему признательным»[222].

Находясь в Париже, М.С. Воронцов, не отказываясь от светской жизни, брал уроки по стенографии у Бретона и занимался изучением ланкастерской системы взаимного обучения. После заключения 18 (30) мая 1814 г. союзными державами мирного договора с Францией М.С. Воронцов был назначен командующим 12-й дивизией и состоял в авангардном корпусе генерал-лейтенанта А.П. Ермолова. В своих «Записках» А.П. Ермолов, под началом которого оказался М.С. Воронцов, писал: «По окончании войны с французами 1814 г. Государь перед отъездом своим из Парижа в Англию приказал мне отправиться в Краков к назначенной мне новой команде»[223].

М.С. Воронцов не сразу отправился в Польшу, к месту своего назначения. Он совершает путешествие по Европе, по окончании которого сообщает 8 (20) декабря 1814 г. из Роттердама И.К. Орурку[224], что едет прямо в Варшаву. Кроме того, из этого письма мы узнаем, что М.С. Воронцов весьма обеспокоен тем, что все его представления к наградам отличившихся в деле при Краоне и Лане были безрезультатны, тогда как «все приятели Волконского и Чернышева, из коих некоторые и ядра там не слыхали, получили чины и награждение[225]. Далее М.С. Воронцов добавляет, что не ожидал ничего другого от Винценгероде и Волконского, но он скорее решит оставить службу, чем видеть перед собой офицеров, которые не получили заслуженных наград, тогда как он сам и другие обязаны им своим спасением в этих битвах.

М.С. Воронцов унаследовал от своего отца правила, что между начальником и подчиненными должны существовать отношения доверия и взаимного уважения. Поэтому уже в это время начинает складываться система отношений между М.С. Воронцовым и его подчиненными. Если по каким-либо причинам их взаимоотношения не налаживались, М.С. Воронцов старался удалить такого человека из-под своего начала. „Что может быть лучше и счастливее для армии, как избавиться от дряни в генеральских чинах“[226].

Военно-административной деятельностью М.С. Воронцову особенно серьезно придется заниматься в период командования им оккупационным корпусом во Франции, но пребывание в Польше станет хорошей подготовкой к этой службе, цель которой М.С. Воронцов видит в следующем: „Кому нужнее, чтобы 12-я дивизия была хорошая и поддержала славу оружия нашего? Ведь не мне столько, не графу Воронцову, который может быть переведен и в другую дивизию и куда угодно, и может дома жить спокойно и благополучно. Армии это нужно, Александру Павловичу и Отечеству нашему, России“[227].

М.С. Воронцов старается предпринять все возможные меры, чтобы полки его дивизии не отставали от гвардейских в военной подготовке, чтобы и одеты были не хуже, чем гвардейцы. Так, в одном из писем к Ермолову в начале марта 1815 г. он докладывает, что остался доволен Смоленским полком, но амуницию в полк прислали прескверную. М.С. Воронцов понимал, что никакие его распоряжения не приведут к желаемым результатам, если в самой дивизии не будет достойных, на его взгляд, отношений между нижними чинами и офицерами. С этой целью он составляет документ „Некоторые правила для обхождения с нижними чинами 12-й пехотной дивизии“, которые, по его мнению, должны улучшить исполнение воли Государя путем утверждения среди чинов дивизии благородного обхождения, необходимого для управления войсками. Вина не должна оставаться без наказания, однако незаслуженное наказание, унижающее дух солдата, обязано быть искоренено.

Было введено много ограничений на применение телесных наказаний: никто в роте, кроме ротного командира, не имел права наказывать нижних чинов ни одним ударом; солдату, который никогда палками не наказывался, приговор определялся в полку, а не в роте, „поелику наказание, унижающее такового солдата, в одну минуту истребляет все плоды, которые от хорошего поведения чрез долгое время он себе доставил“[228]; имеющие знаки отличия от телесных наказаний освобождаются навсегда; ротные командиры за небольшие проступки должны сажать под караул, лишать порций, при всей роте вывернуть наизнанку одежду и так носить; приклеивать бумагу с надписями: ленив, пьян, неряха — к головному убору или мундиру, но „иметь за правило, чтобы не слишком часто над одним человеком одно и то же делать, потому, что все наказания, действия которых основаны на стыде, теряют всю силу и пользу, когда от частого применения к ним привыкнут“[229].

Пьяных не наказывать, дать им протрезветь; больных в лазаретах палками не наказывать; „взять за святое и непременное правило, что на ученье никогда ни одного удара дать не должно“[230]. Ошибки при обучении, по мнению М.С. Воронцова, происходят более от непонятливости, нерасторопности или страха, эти причины от наказаний лишь возрастают, а исправляются лишь терпением и ласковым обращением с солдатом. М.С. Воронцов запрещает, по его словам, „гнусный обычай“ добиваться правды из-под палок. „Столь мерзкий, подлый и как божеским, так и человеческим законам противный обычай есть не что иное, как пытка, одним варварам приличная, и я уверен, что полковые командиры все мне готовы отвечать, что такового примера у них в полках никогда не будет. Всякой же штаб- или обер-офицер, который бы в таковом поступке оказался виновным, непременно бы отдан был под военный суд“[231].

Однако существовали проступки, из-за которых ротный командир мог наложить и произвести наказание палками, но оно не должно превышать 40 ударов. К таким нарушениям относились: частое пьянство, потеря или порча амуниции, ссора или плохое обращение с хозяевами квартир, грубость к старшим, неисполнение приказов офицеров. За кражу или разбой ротный командир сам не наказывал, а отправлял виновных под караул с доказательством в полк, где собиралось следствие из трех офицеров и после исследования вины полковой командир определял приговор. Причем о всех наказаниях в роте капитан доносил в полк, где все записывалось в специальную полковую книгу.

Заключая эту записку, Михаил Семенович выражал надежду, что ротные и другие начальники не сочтут данное постановление проявлением недоверия к ним. „Всякой благородно мыслящий офицер всегда захочет скорее быть отцом и другом своих подчиненных, нежели их тираном“[232]. Указанные правила, писал М.С. Воронцов, есть следствие воли Всемилостивейшего Государя нашего, отца своих подданных и особливо военных»[233].

Интересен тот факт, что Воронцов предлагал офицерам, которые в силу привычки или старых убеждений не могли привыкнуть к новым правилам, честно ему об этом сказать, и он обязывался перевести их в другую дивизию, без какого-либо ущерба. Те же, кто начнет выполнять изложенные правила, скоро поймут, по мнению М.С. Воронцова, что «уже в этом есть унижение, когда кто командует людьми униженными, так ничего нет лестнее и приятнее, как предводительствовать людьми, движимыми чувствами благородными. Все таковые офицеры почтутся мною за настоящих помощников, товарищей, друзей, и я с жадностью буду искать случая преимущественно им доставлять во всех возможных случаях выгоды и награждения»[234].

Таким образом, телесные наказания не были отменены совершенно, но причины, по которым они могли применяться, — сведены к минимуму. В каждой строке этих правил видно уважение к личности человека, его достоинству, независимо от воинского звания и социального статуса. Причем в одном из своих писем M.G Воронцов сообщал, что если он убедится, что «военная служба без пустого и без резонного бесчеловечения существовать не может, то в таком случае он такой системе не слуга и пойдет в отставку»[235]. Но отставки не последовало, и М.С. Воронцов со своей дивизией, в составе войска снова проследовал через Силезию, Богемию и Баварию во Францию. Русским солдатам, однако, не пришлось вновь сразиться с Наполеоном. «Полет орла длился всего 100 дней»[236]. Разгром при Ватерлоо завершил поход императора, 15 июля 1815 г. Наполеон был отправлен на Святую Елену.