Оксана Захарова - Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи

• Название: Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи
• Автор: Оксана Захарова
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01456-6

Книга О.Ю. Захаровой посвящена выдающемуся русскому военному и государственному деятелю, представителю одной из самых блистательных фамилий Российской империи светлейшему князю Михаилу Семеновичу Воронцову (1782–1856) Герой Отечественной войны 1812 года, участник практически всех войн, которые вела Россия в первой половине XIX века, генерал-фельдмаршал, он снискал себе не умирающую до сих пор славу не только на военном, но и на гражданском поприще Практически Три десятилетия он был генерал-губернатором и наместником, правителем и устроителем Юга России: Новороссии, Бессарабии, Кавказа Под его правлением эти регионы получили мощное экономическое и культурное развитие, став подлинными жемчужинами Российского государства. Прекрасно воспитанный и образованный, обладавший высокими нравственными качествами, Михаил Семенович Воронцов был истинным рыцарем и гордостью Российской империи. Вся его жизнь до сих пор может быть настоящим примером для подражания Книга о М.С. Воронцове вместе с рядом других книг продолжает серию «РОССИЯ ЗАБЫТАЯ И НЕИЗВЕСТНАЯ», издание которой осуществляет издательство «Центрполиграф». Книга, как и вся серия, рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.

---

Утром 23 февраля (7 марта) французы готовились атаковать М.С. Воронцова, Блюхер намеревался напасть на неприятеля в тот момент, когда кавалерия Винценгероде появится в тылу у французов. Но в 9 часов утра было получено известие, что вся кавалерия еще находится в долине реки Леты, у Шевриньи (Шиврини)[169]. Блюхер приказал генералу Сакену, имевшему под началом пехоту Воронцова и свой корпус, используя позиции на плато, удерживать движение неприятеля; в резерве его стояли войска Ланжерона. Сам фельдмаршал предполагал принять команду над кавалерией Винценгероде и ускорить ее движение.

Но в 11 часов, когда со стороны Краона уже около часа раздавалась канонада, большая часть кавалерии еще не успела миновать Шевриньи (Шиврини). Это произошло во многом из-за характера гористой местности: узкие дороги, усыпанные камнями, затрудняли движение кавалерии, к тому же переход усложнялся наличием значительного количества техники.

Краонская битва велась во время передвижения войск Блюхера, не достигших предполагаемой цели. Корпус Воронцова расположился на пространстве, представляющем плато между рекой Летой, протекающей на севере в узкой болотистой долине, и рекой Эной, ограничивающей плато с его южной стороны, изрезанной глубокими оврагами.

С востока довольно значительный овраг отделял эту плоскость от Краонского плато, и отюда местность отлого возвышалась до селения Тройон. Между Сен-Мартеном и Айлем горный скат, обращенный к Лете, был покрыт лесом. Позиции образовались оврагами, служащими прикрытием с фронта, и крутыми скатами плато, затрудняющими обходы с флангов. На одной из таких позиций, избранной генералом Понсетом, между селениями Айль и Жюминье, расположились войска М.С. Воронцова. Под его непосредственным началом состояло: 30 батальонов — всего 16 300 человек пехоты, 8 эскадронов регулярной кавалерии в числе до 1000 человек и столько же казаков. Следовательно, более 18 000 человек с 96 орудиями позади селений Серии и Тройон; на расстоянии около семи верст от фронта позиции стояли кавалерия Васильчикова в составе 32 эскадронов (всего 2700 человек) и казачий отряд Карпова в числе 1500 человек[170].

Около 9 часов утра, как пишет в рапорте на имя Ф.Ф. Винценгероде М.С. Воронцов, было замечено решительное неприятельское движение. Колонны французов показались на горе, где накануне сражалась бригада генерал-майора Красовского; выстроив там большие силы, они стали спускаться в лес, еще удерживаемый в то время Красовским, которому М.С. Воронцов приказывал тихо отступать на позиции, а артиллерии быть в полной готовности. Маршал Виктор, под личным началом которого была дивизия Бойе-де-Ребеваля, расположил ее за полуразвалившимся редутом и выдвинул вперед 12 орудий. Едва он отдал приказ, как был ранен и удалился с поля сражения. Впоследствии французы, видя удачное расположение нашей артиллерии, выставили до 100 орудий. После ранения маршала Виктора сам Наполеон открыл канонаду из гвардейских батарей около десяти часов утра. Начался жесточайший огонь с обеих сторон. Русские войска, поставленные в три линии на довольно узком месте, несли большие потери. Наполеон отдает приказ маршалу Нею, командующему своим корпусом, корпусом Виктора и драгунской дивизией Русселя (всего до 1400 человек), направить главную атаку на русских с левого фланга. С правого фланга нашу позицию должен был обойти граф Нансути с дивизией Эксельмана и польскими уланами Паца (всего до 2000 человек кавалерии).

М.С. Воронцов отмечает в своем рапорте: «Но ничто не могло ни устрашить, ни расстроить пехоту нашу, а наша артиллерия, пользуясь со всем возможным искусством выгодой места, действовала таким образом, что двухкратно сильные колонны неприятельской кавалерии и пехоты, на нас наступавшие, были от огня нашего приведены в совершенное расстройство и принуждены отступить; неустрашимость и хладнокровие, оказанные в сем случае командующим всей артиллерией господином генерал-майором Мякиным и господами Винстером, Зальцманом и прочими артиллерийскими начальниками, не могут довольно быть выхваляемы»[171].

Воронцов постоянно подчеркивает заслуги солдат и офицеров, сражавшихся под Краоном, причем чувствуется его искреннее, неподдельное восхищение их подвигами.

Несмотря на то что у французов был отличный проводник, плохое состояние дорог не позволяло артиллерии поддерживать кавалерию Эксельмана и Паца под началом графа Нансути, пытавшегося обойти наш правый фланг. К тому же, как отмечает Воронцов, этому способствовало отличное действие шести орудий под командой храброго полковника Апушкина. Михаил Семенович раскрывает намерение Наполеона обойти нашу позицию со стороны селения Айль, то есть с левого фланга, для чего был послан сильный пехотный корпус маршала Нея. «Но искусными распоряжениями генерал-лейтенанта Лаптева, действиями артиллерии господина полковника Паркенсона и храбростью 2-го и 19-го егерских полков, которые в штыки ходили на неприятеля, оный сильным сопротивлением прогнан с большим уроном. При сем генерал-лейтенант Лаптев, к несчастью, ранен в ногу обломком от гранаты, и я лишился содействия и советов сего отличного генерала»[172]. Получив отпор на правом фланге, французы вновь сосредоточили усилия на левом фланге и центре русских войск. В своем рапорте Воронцов отдает должное заслугам генерал-майора Вуича, приказавшего батальону 19-го егерского полка с подполковником Царевым броситься в штыки, видя опасное положение полковника Паркенсона, а затем Ширванский пехотный полк холодным оружием атакует неприятеля, прикрывая нашу артиллерию. В это время на Ширванский полк обрушилась целая кавалерийская дивизия французов, но полк под командованием генерал-майора Заварыкина «не только не расстроился сим нападением, но принял кавалерию батальонным огнем, остановил и расстроил оную, потом пошел на нее в штыки, обратил оную в бегство с большой потерей и взял в полон несколько офицеров и солдат. Храбрый генерал-майор Заварыкин в сем случае тяжело ранен пулею навылет, когда он ободрял подчиненных и подавал пример неустрашимости. Командующий же коннобатарейною ротою полковник Паркенсон, к общему сожалению, убит»[173].

Судя по рапорту М.С. Воронцова, он постоянно держит под контролем события разворачивающейся битвы, в нужный момент направляя действия русской армии. Это подтверждают и последующие его распоряжения на левом фланге русских войск, когда Воронцов, видя продолжающиеся атаки неприятеля, подкрепляет стоявшие там войска бригадой генерал-майора Глебова (6-м и 4-м егерскими полками). Французская кавалерия тогда же лишилась своего главного начальника генерала Груши, тяжело раненного во время подготовки удара по дивизиону павлоградских гусар.

В то время как французская кавалерия, лишившись генерала Груши, находилась в бездействии под картечью, Ней и Бойе-де-Ребеваль постоянно направляют Наполеону гонцов с просьбами о подкреплении, так как их пехота понесла большой урон и значительная часть артиллерийских орудий выведена из строя. Наполеон приказывает ускорить движение дивизиям Шарпантье (корпуса Виктора) и корпусу Мортье.

Воронцов, заметив вдали наступление неприятельских резервов, приказывает генерал-майору Заварыкину (Зварыкину) с Ширванским полком и с одним батальоном 19-го егерского полка начать штыковую атаку на дивизии Манье, Кюриа-ли и Ребеваля. «Это нападение имело полный успех: неприятель был отброшен в лес и, столпившись в воклерском овраге, потерпел большой урон от действий русских батарей. Дивизия Лафарьера, бросившаяся на Ширванский полк, будучи встречена огнем стрелков и батальонов, построенных в колонны к атаке, ушла в овраг вслед за пехотою. Сам Лафарьер был тяжело ранен»[174].

Удерживая около пяти часов занятую позицию, Воронцов получает приказ генерала Сакена в случае наступления французов значительными силами отступить в Лану, где Блюхер собирал свои войска. Михаил Семенович пишет в рапорте Винценгероде, что даже при сильных атаках неприятеля ему было разумнее держаться на позициях не только из-за храбрости вверенных ему войск, но и потому, что при движении он имел для прикрытия один только полк регулярной кавалерии. К тому же ему не было известно, что Блюхер уже в 2 часа отказался от обходного движения в тыл французской армии и решил встать у Лана. Воронцов же ждал подкрепления. Во втором приказе об отступлении Сакен обещал М.С. Воронцову прислать всю кавалерию генерал-адъютанта Васильчикова для прикрытия отхода войск Воронцова. Сам же Сакен с пехотой своего корпуса вышел на дорогу от Суассана к Лану (Лаону).

Начинался последний акт в кровавой драме Краонской битвы. Отправив вперед раненых и подбитые орудия (22 орудия), Воронцов отдает приказ начать отступление тихим шагом, словно на учении.

М.С. Воронцов, естественно, предполагал, что как только неприятель увидит наше намерение отступать, то атаки его сделаются сильнее и стремительнее. И тут генерал-майор Бенкендорф «при самом начале отступления, жертвуя, так сказать, собой, малочисленной своей конницей для спасения части пехоты, с одной своей бригадой бросился на сильнейшую неприятельскую кавалерию»[175]. Как и десять лет назад на Кавказе под началом П.Д. Цицианова, Александр Христофорович Бенкендорф рядом с М.С. Воронцоввм, и так же, как и тогда под Гянджой, они во Франции не запятнали чести русского офицера.