Роман Подольный - Легкая рука

• Название: Легкая рука
• Автор: Роман Подольный
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990
• ISBN: 5–239–00399–8

Где кончается фантазия, где начинается действительность? Эту грань не всегда легко различить в рассказах и повестях Романа Подольного. Герои его произведений сталкиваются со множеством проблем моральных, житейских, научных, тех, с которыми так или иначе встречается и почти каждый из нас. Без фантазии и без человечности эти проблемы одинаково неразрешимы. В книгу включены произведения уже известные читателям (“Скрипка для Эйнштейна”, “Согласен быть вторым”, “Золото Ньютона”, “Сага про Митю” и др.), а также новые рассказы (“Планета Правда”, “Приезжайте в Куртеневку”).

Содержание:

Маленькие повести

Скрипка для Эйнштейна

Согласен быть вторым

Сага про Митю

Золото Ньютона

Река Галис

Рассказы

Возможное и невозможное

Планета Правда

Письмо

Легкая рука

Живое

Закон сохранения

Печальная история

Тысяча жизней

Лучший из возможных миров

Дальнейшему хранению не подлежит

Приезжайте в Куртеневку

Месть

Розыгрыш

Сообщающийся сосуд

Потомки Орфея

Веселое и невеселое

Последний рассказ о телепатии

Три интервью из будущего

Без подсказок

Читатель

Мамочка

Ловкость рук

Прыжок в высоту

Кому везет

След Остапов

Бывшее и небывшее (Неисторические рассказы)

Мореплавание невозможно

Тем хуже для фактов

Начало одной дискуссии

Неудачный дебют

Путешествие в Англию

Цель и средства

Пределы фантазии

Пришельцы

Бессмысленный брак

Слава

Нет! (Закрыватель Америк)

Всего один укол (Из рассказов путешественника по времени)

---

Легко было мне говорить бедняге Алексею, что отсутствие объяснения для факта не означает отсутствия самого факта. Самого себя убедить в этом оказалось куда сложнее. А теория вероятности, как доказывал мне приятель-математик, ничего не запрещает. Возможны любые сочетания случайностей!

Некоторое время я еще боролся. Набрал в библиотеке гору популярной литературы по физике и электронно-вычислительной технике. Нашел массу фактов, которые никто не оспаривает, но объяснений у любого из них столько, что ни одно из них явно нельзя считать убедительным. Взять хоть необратимость времени! Теоретически, оказывается, ничто не мешает событиям идти не только от прошлого к будущему, но и от будущего к прошлому. Да вот не идут, хоть им кол на голове теши.

Знаете, был когда-то проделан такой эксперимент. Группе человек в двадцать показывают две линии на обыкновенной грифельной доске; одна подлиннее, одна покороче. И спрашивают, которая больше. Девятнадцать, бодро вскакивая с места, заявляют, что вторая. Потому заявляют, что с ними о таком ответе сговорились заранее. А двадцатый, не предупрежденный, только глазами хлопает да удивляется. Но вот и до него доходит черед — и почти всегда этот двадцатый, потупив глаза, солидаризуется со всеми остальными. А ведь ему ничего не грозит, ежели он скажет то, что думает. Но боятся люди оказаться не такими, как все, странными, непохожими. Даже те, кому вообще-то очень хочется быть оригинальными. Этот грустный эксперимент — маленькая модель истории науки. Да и не только ее истории. Вот уж дополнительное основание повосхищаться Коперником и Галилеем, преодолевшими страх быть “иными”. Но я ведь не Галилей. И похож на него разве тем, что тоже отрекся. Хотя ничего более серьезного, чем снисходительные улыбки коллег, мне не угрожало.

Сами понимаете, никому не хочется вспоминать свои жизненные поражения — особенно, наверно, журналисту. В набор наших профессиональных качеств входит самоуверенность, а ее-то память о неудачах не укрепляет. И когда меня позвали к телефону и невидимый собеседник назвался Матюшиным, я не сразу сообразил, что это Алексей из городка с АЭС и шахматным павильоном.

Боже мой! Ведь шесть лет прошло. Я неумело выражал удовольствие по поводу его появления в Москве, извинялся, что так и не смог приехать в командировку, сразу, мол, не дали, а потом закрутился. Ну и, конечно, позвал его к себе домой.

— Все хорошо, — рассказывал Алексей. — На АЭС я, правда, давно не работаю, и переехать пришлось, но в конце концов дела наладились.

— А почему же вы ушли да уехали? Надоело выигрывать?

— Какие ж выигрыши, коли с тобой не играют. И желания мои Юрочку мало интересовали. А вот его желанию занять мое место противостоять оказалось невозможно. Да и везение мое за время отпуска изрядно повыветрилось. А он, понимаете, карьеру начал делать. В два месяца, что меня не было, продвинулся аж в заместители начальника — с сохранением за собой обеспечения безопасности станции.

— Вы же уезжали на месяц, если не ошибаюсь?

— Но я ведь два года до этого в отпуске не был. Дослали на курорт деньги и новые путевки. Опять же без Юрочки не обошлось. Вот так! А когда вернулся, узнал, что мою должность сокращают. Точнее, переименовали ее так, чтобы можно было сократить. Юрочка выразил готовность часть моих обязанностей взять на себя, часть — но уже не по безопасности — передал начальникам смен. Мне предложили место в другом городе. С квартирой! Я отказался сначала, а потом понял деваться некуда. Иначе хуже будет.

— А он? Объяснился хоть?

— Где там! От встреч увиливал, а когда не удавалось, в глаза не смотрел. Ко мне в прошлом году приезжал, кстати, бывший сослуживец, он и сейчас под Юрием работает, рассказывал, на АЭС введено строжайшее правило — все контрольные измерения, проверки, и прочее в том же роде проводятся только в присутствии начальника станции. Сами понимаете, чьем. В остальное же время все, что только можно, опечатано и под строжайшей охраной, а дежурные меняются каждые четыре часа.

— Боится поделиться везением?

— Может быть. Я знаете, слежу за ним. Слава богу издали — по газетам. Частенько его в печати поминают, и все — добрым словом. По делу, может. Там он депутат, тут кандидат, в третьем месте — лидер. Так на АЭС дело наладил, что может станцию на неделю покинуть, только звонит каждые два часа, не случилось ли чего.

Мы посмеялись, хотя было не до смеха. Помолчали. Чтобы перебить неловкость, я включил телевизор, сказав, что привык регулярно смотреть “Время”, жаль, пропустили начало.

На экране появился Юрий собственной персоной — в компании ученого, писателя, артиста — все знаменитые настолько, что не узнать их было нельзя.

Голос диктора сообщил, что руководитель лучшей атомной электростанции страны, не снимая с себя прежних обязанностей, вошел в общественный совет республики по науке и культуре пользуется поддержкой его кандидатура на пост председателя этого совета.

— А вот в пинг-понг Юрочка больше не играет, — сказал Алексей, когда на экране телевизора появился новый сюжет. — Ему теперь везет в других играх.

— Там тоже, наверное, зевают слонов? — спросил я.

— Или ломают ноги, — ответил бывший везунчик.

Тысяча жизней

Трус умирает только один раз, храбрец — десять. Потому что десять раз живет. В сейфах десантных кораблей, наводивших ужас на восемнадцать галактик, хранились матрицы, с помощью которых можно было вернуть в ряды каждого героя, павшего за право жить снова. Да, конечно, сознание собственного “я”, несмотря на все усилия биотехники, сохранялось лишь до десятого матрицирования. Этот барьер так и не удалось преодолеть мауранской науке. Поэтому Десятого — десятую копию отправляли доживать свой последний век на родную планету — под скучные серые облака, на берега медлительных рек, в пресные будни, которые казались порою наказанием после стольких лет, прожитых в горячке отчаянных приключений и рационально-безумного риска. Сколько из маурян — большинство, пожалуй, — предпочло бы и эту последнюю жизнь провести так же, как предыдущие, — в боях и забавах. Но закон помнил о меньшинстве, которое могло подвести без страховки, — и гнал всех Десятых назад, на первородину, туда, где нет риска. Когда-то это было, наверное, поощрением, наградой… Когда-то, в самом начале.

Горис-9 вышел из своего личного катера рано утром. Вышел — и засмеялся от удовольствия. После черного неба с неподвижными светящимися точками звезд — бесчисленные оттенки зеленого, голубого, коричневого. И все, все движется. Ветер заставляет качаться по-своему каждое дерево, всякую веточку на нем, любой листик. Радовало даже то, как порывы ветра заставляют взлетать серую пыль. После космического безмолвия — шелест, щебет, журчание… Листья деревьев, травы, бесчисленные мелкие твари на земле, в воздухе, в воде торопливого ручейка и озера, в которое этот ручей впадает… Хорошо. Шумный мир, говорливый, непуганный еще… Хорошо.

Ветка тронула его щеку. Горис-9 остановил ее, потом отпустил, потом снова остановил, сорвал листок, прижал к щеке, поднес к глазам… Сеть жилочек, разбегающихся темно-зеленым по светло-зеленому, тончайшие ворсинки нежнейшего пушка. Что-то укололо Гориса-9 в щеку. Мгновенное движение — и он увидел на своей ладони маленькое существо, изысканно длинноногое, с трепещущими прозрачными крылышками; каждая деталь его строения была отмечена изяществом.

Неужели Горису так нравится здесь лишь потому, что ему идет уже девятый срок, и это, может быть, последний мир, посланный судьбой для настоящей жизни?.. Да, не зря говорят, что с восьмой жизни начинается старость. Но Горис-8 ведь старым себя не чувствовал. Он же помнит… Не радовался он так в прошлой своей жизни ни очередной новой планете, ни незнакомым растениям и зверушкам. А может быть, наоборот, сейчас надо испугаться? На этой беспорядочной буйной планете, где каждая козявка норовит укусить, должны жить хорошие бойцы.

Каким-нибудь Горисом-4 он обрадовался бы предстоящей славной драке, а теперь об этом не хочется думать. Суждено ли ему погибнуть в первых боях, или уже у последних бастионов аборигенов? Горис-9 не верил, что уцелеет. Знал, что это — мысли труса. И понимал, как права традиция, отсылавшая всех Десятых на покой…

Лес кончился. Вот и первые дома…

Горис-9 знал, что он выглядит для каждого встречного аборигена, как совершенно обыденный туземец. Большой имитатор работал надежно. Бояться было нечего. По каждому сколько-нибудь значительному поселению планеты уже бродили Трики-6, Тугни-8, те сотни тысяч отборных бойцов, которым предстоит в назначенный час атаковать сразу все центры власти и военные базы. Население планеты будет после разгрома отправлено на освоение холодного пояса планет во втором рукаве этой галактики… Поэтому надо позаботиться о сохранении максимального числа туземцев — работы на всех хватит. И хорошо. Горис-9 не отличался кровожадностью и имел привычку, пожалуй, несколько сочувствовать побежденным. Но права была первая разведывательная группа: Земля слишком хороша для ее теперешних обитателей. Она станет учебной базой для новых десантников — полевым лагерем обучения Первых.