Анатолий Матвиенко - Эпоха героев и перегретого пара

• Название: Эпоха героев и перегретого пара
• Автор: Анатолий Матвиенко
• Жанр: Альтернативная история

Русский стимпанк + АИ. Российская Империя XIX век. Отгремела Декабрьская революция. Петель победил. Правда, немного не так, как планировали декабристы. Зато, как планировал он сам. В России начинается промышленная революция. На смену тягловым животным и гидродинамике приходит эпоха пара. Но не всё так гладко. Тут и попытка развязать полномасштабную Гражданскую войну. И происки забугорных заклятых «друзей» России…

---

Не скрывая презрительную гримасу, Паскевич велел принести курительные принадлежности и охватил губами чёрный длинный мундштук. Строганов предпочёл сигару. Манёвр князя он разгадал.

— Не буду отрицать очевидное — от моих предприятий дурно пахнет, и сей смрад не перебить табачным дымом, если вы на это намекаете. Кстати, судостроение и пароходную компанию Кунардов я прибрал к рукам. После гибели key men[23] они достались мне изумительно дёшево, а недовольных приструнили мои новые лондонские… гм, коллеги.

— Занятно, — Паскевич выпустил щедрый клуб дыма. Табак несколько притупил неприятие атмосферы в присутствии графа, опустившегося до недостойных дел. — Вернёмся к цели вашего визита. На какую службу вы рассчитывали?

— По трезвому размышлению, военная стезя для меня закрыта. Генерал-майоры не появляются из ниоткуда, да в армии слишком много знакомых, кои меня опознают и раскроют инкогнито. Помните книгу Сунь-Цзы? Залогом успеха он полагал разведку и тайные деяния на вражеской земле. Выскажусь определённее. Нынешние волнения на австрийской и германской части Речи Посполитой начались не без английских денег. Как вы знаете, джентльмены ни пенса не тратят впустую. Они надеются раздуть изрядный пожар прямо у русской границы, лишь только круль польский вмешается. Турецкая угроза не отступила, но западная свалится на Россию быстрее. Сумеем быстро наказать их, и Турция присмиреет. Сами понимаете, мне не сложно наладить контакты в обоих германских государствах, в не самых почётных кругах, естественно.

— Заманчиво, но — нет, — решительно отрезал князь. — И на вражеской земле мы не можем позволить себе неразборчивость в средствах. В мае вас жду, пока не смею задерживать.

— Тогда позвольте откланяться, — Строганов встал. — Из Гомеля давно приходили вести?

— Слава Богу, все здоровы.

— Надеюсь, Володя никогда не узнает ненужные подробности. Есть правда жизни, для подрастающих умов ненужная. Благородный разбойник Дубровский хорош только в романе Пушкина.

— Будьте покойны.

Условленная майская встреча не состоялась, Паскевич отправил доверенное лицо.

Зато другие ожидания графа начали сбываться с пугающей быстротой. Польские волнения вылились в настоящее восстание. Канцлер Меттерних при молчаливом согласии императора Фердинанда I отправил австрийские дивизии в Галицию и в вольный город Краков, Фридрих Вильгельм IV также не медлил, приказав утопить в крови бунтующих ляхов. Польский Сейм срочно выбрал нового круля, решительно настроенного — Влади́слава Понятовского, потомка Станислава Августа и внучатого племянника Юзефа Понятовского. Последнего ещё Наполеон прочил в польские монархи, высоко ценя его потомственную ненависть к русским.

Король и Сейм поддержали польских повстанцев. В Австрию и Пруссию хлынули добровольцы из шляхетского ополчения, вооружённые за счёт польской коронной казны. Возмущённые сим вмешательством, Габсбурги и Гогенцоллерны в августе объявили войну.

Понятовский приехал в Москву в конце сентября, после долгих дипломатических реверансов в адрес Демидовых. Он беседовал с регентом, премьером и предводителем думского большинства. После визита, не повлёкшего каких-либо пышных заявлений о русско-польской унии или ином участии Империи в делах бедового западного соседа, регент собрал высший генералитет.

Великий князь Анатолий Павлович Демидов, сравнительно молодой для столь ответственного поста, которому исполнилось лишь двадцать девять, а заступил он на высшую должность в Империи в двадцать один, располнел, оброс бородой и внешне начал напоминать усопшего брата. Внутренне их роднил купеческий расчёт — что выгодно стране.

— Как вы догадываетесь, господа, его королевское величество готов забыть вековую враждебность рода Понятовских к России взамен на военную помощь против Австрии и Пруссии.

Военные напряглись. Во-первых, выступление на стороне Польши повлечёт втягивание России в долгую и тяжкую бойню с двумя мощными державами. Во-вторых, не понятно, ради чего лить русскую кровь, не считая награды в виде соседской «любви» от записных русофобов.

Регент усмехнулся в бороду и добавил:

— Мы ответили, что можем рассмотреть нижайшую просьбу в обмен на вхождение королевства обратно в состав России, включая земли, отбитые у Австрии и Пруссии. Король уехал в возмущении. Посему мой первый вопрос Генеральному штабу: как долго Войско польское сдюжит удерживать германские войска без нашей помощи?

Военный министр Чернышёв ответил за штабистов.

— Ваша милость, мы полагаем, что до осенней распутицы поляки Варшаву не сдадут, а к линии от Гродно до Бреста Литовского разве что к концу зимы откатятся. Ежели вспомнить Смоленск и Бородино, паны лучше французов дрались.

— Стало быть, германцы изведут ляхов не без труда и изрядно истощившись, — подвёл черту великий князь. — Иван Фёдорович, наши тагильские сюрпризы веское слово скажут?

— Всенепременно, ваша милость. Ежели исход войны решится в генеральной баталии — так тому и быть. Однако действия могут раскинуться на изрядные дистанции, например на Польшу и Восточную Пруссию. Так что мало нам полка бронеходов с гренадёрами. Столько же построить надо и отправить их на Кёнигсберг. На случай шалостей прусского флота на Балтике, генерал Шильдер для гостей сюрприз заготовил, потаённое судно, называемое на английский манер субмариной.

Чернышёв явно не обрадовался такому повороту, желая скорее объявить мобилизацию и побольше рекрутов набрать в кавалерию и инфантерию. Дорогие паровые игрушки он по-прежнему не жаловал. Особый снаряд против прусского флота его также не вдохновил — нет у германцев толковых кораблей, с кем силами меряться? Но стерпел, смолчал, когда регент поспешил согласиться с Паскевичем, увеличивая казённый подряд на демидовских заводах.

— Опираясь на ваше мнение, господа, предложу думскому большинству объявить о поддержке ляхам в новом единении неправедно раздробленной Речи Посполитой. Под русским протекторатом, разумеется. С условием вхождения в Империю мы разобьём истрёпанные польской войной прусские и австрийские армии, вернём столь бездарно отданный Кёнигсберг.

На этой бравурной ноте Анатолий Николаевич распустил собравшихся и бросился принимать меры, дабы Россия к началу войны подошла во всеоружии.

За много сотен вёрст от Москвы, не ведая о том совещании, но угадывая логику происшедшего, Строганов терзался от бессилия. Он отправил несколько писем — регенту, премьер-министру, не раскрывая свою истинную личность и предостерегая, насколько чревато для России затягивание её в польский конфликт, если Англия поддержит австро-прусскую сторону; но тщетно. Даже официальные реляции о думских постановлениях, принятых с подачи короны, недвусмысленно свидетельствуют: империя прямиком понеслась в британскую ловушку как экипаж с обезумевшими лошадьми к обрыву.

Накатила чёрная безысходность. Семья потеряна, страна, искуплению грехов перед которой посвятил столько лет, стоит на краю гибели — после поражения на Западе она непременно будет растерзана османами, шведами, персами и любыми другими желающими вцепиться в тушу издыхающего колосса. Время смириться, опустить руки, уйти в монастырь или зажить пустой и равнодушной жизнью где-нибудь на южном французском берегу, начав с чистого листа?

Граф поступил чисто по-русски. Сидя в маленьком трактире на окраине Праги, он медленно, но верно напился до состояния риз. Утратив всяческую рациональность в суждениях, он принял решение вывести из войны хотя бы одну часть тройственного союза Австрия-Пруссия и Англия у них за спиной. О том, что сие выше возможностей одного человека, после очередной бутылки наливки Строганов уже не сознавал, потому внутри себя объявил Австрию потенциально вражеской страной, на которую законы милосердия не распространяются также, как и на Альбион.

Протрезвев, не стал отступаться от надуманного во хмелю. Неоплатный долг перед Россией, накопленный за время служения Пестелю, не возмещён. Господь Бог, отправив в османский плен, отдав Юлию в объятья Паскевича и убив Фёдора, на которого пала тень проклятия, недвусмысленно показал — надеяться на прощение рано. Конечно, смертоубийство, неизбежное в Англии и наверняка предстоящее в Австрии, усугубляет долю. Гибель слуг и членов семьи судовладельца никак не вписывается в священный газават против безбожника, спасение души отодвинулось до бесконечности… Но Строганов сделал выбор — если душа обречена на вечные муки, нужно заняться спасением России, даже если единственный человек, с которым как-то возможно было пробовать договориться, указал на дверь. В одиночку победить империю невозможно. Зато разложить её изнутри согласно заветам Сунь-Цзы вполне посильно.

С этой благородной целью граф отправился в Вену, сохраняя прежнюю личину мещанина Трошкина. Обладая изрядными средствами, он мог бы выправить себе документы любой державы, однако слишком уж приметная внешность выдаёт. Оттого и безжалостность к свидетелям: никто не сможет подтвердить в суде причастность одноглазого русского к неблаговидным делам.