Анатолий Матвиенко - Эпоха героев и перегретого пара

• Название: Эпоха героев и перегретого пара
• Автор: Анатолий Матвиенко
• Жанр: Альтернативная история

Русский стимпанк + АИ. Российская Империя XIX век. Отгремела Декабрьская революция. Петель победил. Правда, немного не так, как планировали декабристы. Зато, как планировал он сам. В России начинается промышленная революция. На смену тягловым животным и гидродинамике приходит эпоха пара. Но не всё так гладко. Тут и попытка развязать полномасштабную Гражданскую войну. И происки забугорных заклятых «друзей» России…

---

Посему для России главной угрозой вышла даже не грядущая турецкая компания — сколько их было и будет ещё — а прискорбное обстоятельство, что военная сила Отечества оказалась в столь негодных для этого руках.

В первую же встречу tet-a-tet Чернышёв, вызвав Паскевича в свой роскошный кабинет, прямо заявил:

— Времена изменились, и это к лучшему, господин фельдмаршал.

Иван Фёдорович стерпел, что младший по званию не обратился к нему «ваше высокопревосходительство». Возвращение на казённую службу далось с трудом, поэтому выходки этой выскочки, главного армейского столоначальника, придётся переносить и далее. Тот продолжил:

— Случайный успех от применения железных самоходных поделок на поле боя не может быть повторён. Враг готов к подобному, имеет достаточно орудий большого калибра, чтобы разбить медлительные колесницы. Поэтому в современной войне победит количество конницы и артиллерии, примерная дисциплина и отменная выучка.

Паскевич промолчал. Он понимал, что заказы на новые бронеходы нужно пробивать не здесь, а у Демидовых — они и во власти, и за контракты на уральские заводы радеют. Хуже с флотом, в котором нет особого интереса у императорской фамилии.

— А ваше мнение по поводу новых кораблей, господин Министр?

— Изрядно дорогие и не слишком нужные игрушки для страны, не стремящейся к завоеваниям дальних земель. А наши берега нужно защищать малыми и дешёвыми средствами — береговой артиллерией да малыми паровыми ботиками, как у берегов Крыма. Проследите, фельдмаршал, чтобы новых подрядов на крупные корабли не подписывать. Извольте также проехать на Урал, лично инспектировать тагильские заводы. Я не могу указывать Демидовым, поэтому придётся действовать через Думу — пресекать ненужные закупки самоходов.

И заодно меня сплавить из Москвы, когда пришла пора открывать подряды на 1841 год, зло подумал Паскевич, разглядывая начальственный анфас с блестящими смазанными усиками, чернёными волосами для сокрытия заснеженных прядей и мясистым подбородком, тяжко опирающимся на красный с позументами воротник. Стоймя генерал выглядел ещё импозантнее — над толстенькими ляжками и широким основанием возвышалась сравнительно умеренная талия; Чернышёв носил под мундиром корсет. Он видом своим напоминал стареющую кокотку, из последних сил цепляющуюся за остатки давно минувшего женского лета.

После аудиенции фельдмаршал добился приватной встречи с регентом. Тот согласился с уничижительной характеристикой генерала, однако сослался на недостаток влияния, дабы его сместить.

— Войдите в моё положение, любезный Иван Фёдорович. Увы, самодержавные времена миновали после злодейского убийства на Сенатской. Приходится править этой огромной махиной, непрестанно лавируя среди разных господ, имеющих влияние в Думе-с. Партия народного прогресса, объединившая выскочек республиканского толка, голосует за наши законопроекты благодаря тому, что мы терпим в министерском кресле это крашеное ничтожество. Уверяю вас, сударь, я лично прослежу, чтобы в подрядах на военное снаряжение глупости Чернышёва сказывались в наименьшей возможности.

Допустим, но в высшей мере сомнительно, заключил про себя Паскевич, садясь в карету у кремлёвского крыльца. А замена боевой подготовки строевой муштрой, столь же безмерной, как во времена императоров Павла и Александра? А возвращение к обмундированию прусского образца? Армия — сложный организм, каждая частичка которого зависит от разумности велений, исходящих из Главного штаба. Такой Чернышёв над штабными — нежданная удача для врага. Он один стоит турецкой дивизии или даже корпуса.

Фельдмаршал отправился в Нижний Тагил, выросший от демидовских заводов и лет пять назад ставший губернским городом, прибыв туда в середине января. Что-то к худшему изменилось на государевой службе, а главное осталось: заложенная при Павле Втором Тагильская Политехническая академия, уральская кузница кадров и открытий, продолжила приносить плоды и среди зимы, вопреки законам ботаники.

Ефим Алексеич Черепанов по возрасту и слабости от дел отошёл. Мирон, кроме церковно-приходской школы нигде не учившийся и постигший технические премудрости самостийно, возглавил департамент паровых машин, где подвизался и Джон Мэрдок, за заслуги перед державой получивший наследуемое дворянство. Подданство англичанин сменил.

Другие самородки, стоявшие у истоков русского парового машиностроения, тоже здесь: Лобачевский, Кулибин, Аносов. Не прельстились щедрыми посулами, не уехали за рубеж. Ныне Тагильская губерния — особая, иностранным подданным въезд закрыт, нашим — по пропускам комендантским.

Мирон Черепанов, крепкий сутулый мужик тридцати восьми лет отроду, жалованный за Крым званием инженер-генерала, так и не освоился с высоким положением: рождённый крепостным всегда несёт на себе печать неволи. Он даже мундир не носил, смущаясь генеральских лампасов и эполет, ходил в суконном казакине с меховой оторочкой, а при виде фельдмаршала потянул руку к голове — шапку снимать перед барином. Иные наоборот, вырвавшись из грязи да в князи, нос задирают. Бывает — боязно глядеть, как такой свежеиспечённый вельможа ступает по мостовой, вот-вот споткнётся, под ногами ухабов не видя. Черепанов же остался в другой крайности, нимало от этого не страдая.

Паскевич без разговоров подошёл близко и обнял без церемоний. Нынешнему положению, титулу и званию он во многом обязан этому неказистому с виду мастеру.

После приличествующих слов о здоровье батюшки Мирон повёл Ивана Фёдоровича на опытовый двор, где не без гордости показал рядок новейших бронеходов. В общем-то далёкий от техники Паскевич увидел огромные механизмы, напоминающие железнодорожный локомотив, укрытый толстой листовой бронёй.

Сходство с паровозом придали две оси с большими ведущими колёсами, а также паровые машины, вынесенные вперёд и по бокам, передающие усилия на переднюю пару, с неё на заднюю — сцепным дышлом. На этом сходство заканчивалось, что не преминул подчеркнуть Черепанов.

— Под Крымом понял я, что скорость и поворотливость наших самоходов отвратительная. Посему крепко подумать пришлось. У новых ось не коленчатая, а прямая и разрезная, стало быть — каждое колесо отдельно от другого поворачивается. Оттого на повороте крутятся они с разной скоростью. Рулевая тележка, кою мы с отцом опрометчиво с поворотной казематной площадкой соединили, управляется ныне отдельным штурвалом, с паровым усилителем. Орудие отдельно наводится, там сил у пушкарей хватит. Главное же, Иван Фёдорович, был я изрядно расстроен, что до Перекопа почти все они сломались, — Черепанов шагнул к самому запылённому бронеходу со снятым оружием и без боковых листов над ходовой частью. — Знакомьтесь, «Екатерина I», наша труженица. По непростым уральским дорогам вёрст семьсот наездила, потешая ребятню и пугая богомольных старушек. И сейчас хоть куда! Пушку обратно прикрутить — и завтра в бой. Мелкие огрехи, что на «Кате» обнаружились, мы на других устранили.

Паскевич обратил внимание, что бронеходы как боевые корабли: каждому дано имя, бронзовыми буквами тускло отблёскивающее поверх железного листа. «Бородино», «Полтава», «Пётръ Великій», «Павелъ Второй»… В Лондоне он читал, что германцы тоже пытались соорудить нечто подобное, обозвав своё детище странным длинным словом, что-то вроде «гепанцдампфваген»[20]. Однако без опыта, без заводской оснастки, что вряд ли в мире где есть, кроме Нижнего Тагила, выйдут у них, самое большее, гадкие утята, коими Демидов распугал республиканскую гвардию Строганова.

— Решительно хорош с виду, а коли ты говоришь, что и на ходу неплох, то вдвойне хорошо. Не тянет самому — снова в бой, а, господин генерал?

— Не, ваше высокопревосходительство, — смущённо мотнул бородой Черепанов. — Моё дело иное, шатуны да заклёпки. Но ежели война, непременно там буду — за машинами приглядеть.

— Вот как, — фельдмаршал пытался понять странный ход мыслей этого человека. Душегубство ему претит, но за душегубные колесницы радеет и печётся о них словно о детях малых. — А что за бочки на корме?

— Для земляного масла, его нам с Каспия навезли. Горит не хуже угля, а кочегар не нужен, топливо самотёком в топку льётся. Те четыре — для воды. Теперь бронеход вёрст двенадцать-пятнадцать без тендера движется.

— Сомневаюсь я, Мирон Ефимыч. Где ж мы столько земляного масла насобираем?

— А топка и на угле работать может. День переделки, сзади добавляется площадка для кочегара, и кидай на здоровье.

— Умно, ничего не возразишь. Паровые машины — знаменитые птицы-тройки, о тройном расширении пара?

— Громоздки они, — Черепанов приблизился к тёмному клёпаному боку, тускло блестевшему в слабом свете смазочным жиром, в который въелась угольная копоть. — Посему лишь один цилиндр в каждой машине. Только после котла ещё одна снасть, тоже котлу подобная, но поменьше. В ней пар перегревается: ещё лучше выходит. При малом объёме и том же расходе земляного масла мощности изрядно добавляется.