Джеймс Голдгейер - Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

• Название: Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»
• Автор: Джеймс Голдгейер
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Политика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7133-1350-0

Как формировалась внешняя политика США по отношению к России в 90-е годы XX века? В чем видела свои интересы в разваливающемся Советском Союзе правящая американская элита и правильно ли оценивала ситуацию? Какие были совершены ошибки и почему? На эти вопросы на основании широкого спектра источников, бесед с известными политическими деятелями, личных наблюдений пытаются найти ответ авторы нашумевшей в США книги.

---

Статус России и намерения Америки

Главной новостью 90-х годов в области международных отношений была ошеломляющая скорость, с которой Россия пришла в упадок как ведущая держава. Когда это наконец стало ясно, политика США в отношении России для многих американских деятелей отошла на второй план. Однако колоссальное падение международного влияния России было не сразу понято американскими официальными лицами. Представления об изменении российской мощи отставали от самого процесса ее сокращения. Это искажение перспективы тоже являлось наследием «холодной войны».

Потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться к новому миру, где Россия играла второстепенную роль в международных отношениях. Такое отставание в истории не редкость{1147}. Кроме того, у таких важных бюрократических структур, как Пентагон и ЦРУ, имелись вполне реальные мотивы для настороженного отношения к перспективе возобновления соперничества с Россией. Многие независимые ученые мужи, а также эксперты по вопросам безопасности в России и США с еще большим трудом приняли то, что Россия так резко и так быстро пошла на спад. Например, критики политики администрации в отношении России считали, что эта страна была слишком важна, чтобы обращаться с ней так плохо (например, расширять НАТО). По этой же причине политика США в других регионах подвергалась более суровому осуждению, чем это вызывалось обстоятельствами, — все еще сохранялось представление о том, что Россия есть ведущая глобальная держава, требующая уважительного к себе отношения. Некоторые считали, что политика США в отношении России оказывалась несостоятельной именно потому, что США не признавали за Россией статуса великой державы. Неудивительно, что официальные российские представители стремились преувеличить российскую мощь и ее международное значение. Борис Ельцин особенно искусно убеждал своих западных партнеров, что Россия все еще обладает статусом великой державы.

Как ни парадоксально, но Джордж Буш-старший и Билл Клинтон, похоже, продолжали признавать (по крайней мере на словах) статус России как великой державы. В конце концов, для Буша Советский Союз был в центре внимания Америки, и для него было вполне естественно относиться к России так, будто она что-то значила в международных делах. Клинтон добивался от своих коллег в «семерке» предоставления России особого статуса в этом элитном экономическом клубе, несмотря на то что ВВП России был меньше, чем у Португалии. Но он был убежден, что отношение к России как к великой державе будет иметь решающее значение в обеспечении ее согласия с политикой США в других сферах.

Представление о том, что Россия все еще играет какую-то особую роль в международных делах, заставляло западных лидеров писать особые правила для приема России в международные организации, как мы это видели в случае с МВФ. Такой особый статус великой державы, который предоставлялся России, никак не был связан с обеспечением интересов национальной безопасности США. В трех критических ситуациях: расширение НАТО, война в Косово и война возглавляемой США коалиции в Ираке, — Россия показала, что она не может помешать США проводить свою собственную политику. Это коренным образом отличалось от того, что имело место в период «холодной войны». В ходе подготовки к этим акциям американские политики затратили много времени и сил, чтобы заручиться сотрудничеством России. Главным результатом этих усилий с точки зрения стратегии урегулирования и сотрудничества было понимание того, что Россия уже не играет здесь сколько-нибудь существенной роли «третьей силы», которая могла бы изменить ситуацию.

В некоторых областях сохранение отношения к России как к великой державе имело отрицательные последствия для самой России. В частности, это сказалось на отношениях России с МВФ, поскольку ее рассматривали как особый случай. Чиновники МВФ, занимавшиеся Россией, утратили свой авторитет в глазах российских коллег, когда верх взяли «политические соображения», то есть разговор по телефону Бориса с Биллом или просто беседа руководства МВФ с представителями российского правительства. Из этого российские руководители сделали прискорбный вывод о гибкости международных правил и критериев членства. Примером этого является свободное обсуждение в России вопроса о том, что она может вступить в НАТО и в ЕС, как только эти объединения изменят свои правила в угоду России. Решение об участии России в военной операции в Косово (как знак признания ее предполагаемого статуса великой державы) первоначально имело катастрофические последствия и чуть не привело к первому военному столкновению между российскими войсками и НАТО. По этой же причине американские представители не проявляли особой настойчивости в вопросах демократизации России, ибо «не хотели вызывать недовольства этой «великой» державы».

В более общем виде иллюзии Запада относительно России создали у Ельцина ложное чувство значимости того места, которое его страна теперь занимает в мире. Это сложно доказать документально, но это гипертрофированное представление затрудняло понимание Ельциным глубины кризиса в России, а также усугубляло его склонность к пустым угрозам в сфере внешней политики, когда он считал, что к России относятся с недостаточным уважением. Примечательно, что Путин стал президентом России с гораздо более реалистическими представлениями о внутренних проблемах страны и ее внешней политике. В своем первом Обращении к народу 1 января 2000 г. в качестве исполняющего обязанности президента он откровенно заявил: «Для того чтобы достичь уровня производства Португалии и Испании — двух стран, не являющихся лидерами мировой экономики, России потребуется примерно 15 лет при ежегодном росте ВВП по крайней мере в 8%»{1148}. Ельцин никогда не высказывал подобных оценок положения России в мире, и его партнеры на Западе почти ничего не делали, чтобы заставить его понять реальный статус России.

К концу 90-х годов некоторые эксперты в правительстве и вне его стали высказывать мнение, что в интересах американской внешней политики было бы лучше не считать больше Россию важным международным фактором. Поскольку Россия занимала «неправильную» позицию по многим важным для США вопросам (Косово, Иран, Ирак) и вообще обладала весьма небольшими возможностями влияния в этих вопросах в позитивном или негативном плане, было бы целесообразно с политической точки зрения уделять ей гораздо меньше внимания. Эти специалисты утверждали, что реальной проблемой, стоящей перед американскими политиками, является слабость России, то есть ее неспособность обеспечить безопасность своего ядерного арсенала и защиту границ от исламских террористов{1149}.

Конечно, сегодня Россия намного слабее в военном и экономическом отношениях, чем Советский Союз два десятилетия назад. Если бы Россия даже захотела инициировать антиамериканскую кампанию в «третьих странах» или создать антинатовский альянс, у нее для этого ограниченные возможности. Применительно к ядерному оружию Россия вызывает беспокойство не своей мощью, но своей слабостью. А отношение к России как к чему-то такому, чем она не являлась, в конечном счете не принесло пользы Ельцину. И хотя можно было бы проводить политику, которая не делала бы столь сильного акцента на чувстве великодержавности, игнорирование России и ее внутренних преобразований не отвечало бы интересам США. Поведение России на международной арене изменилось под влиянием внутренних реформ еще более значительно, чем ее возможности. Если бы Россия в будущем вновь заняла враждебную позицию в отношении Запада, то благодаря своим ресурсам, географическому положению, военным технологиям и огромному арсеналу ядерного оружия она смогла бы создать угрозу всеобщему миру и интересам безопасности США. Россия не сможет вторгнуться в Европу, но враждебная Россия может сильно осложнить жизнь творцам американской внешней политики. Если, например, новый антизападный режим в Москве захочет продавать ядерное оружие Ирану или поддержать Северную Корею, то это немедленно создаст новые проблемы для безопасности США. Гораздо лучше, чтобы Россия работала вместе с Соединенными Штатами, даже в ее нынешнем ослабленном состоянии, чем получить новую серьезную угрозу в Евразии. Более честный подход к России и к самим себе в том, что касается ее места в современном мире, будет служить гораздо лучшей основой внешней политики США, но это вовсе не означает отказа от стратегии внешнеполитических связей.

Преобразование и интеграция

Даже современники «холодной войны» с трудом могут представить, насколько всеобъемлющей в глазах политиков и общественности была на протяжении полувека советская угроза. В период 90-х годов и особенно в годы администрации Клинтона американский внешнеполитический истеблишмент обосновывал политику и программы, направленные на поддержку внутренних преобразований в России, тем, что это отвечало национальным интересам США. Указывалось, что если в России укоренятся демократия и капитализм, то она будет проводить более прозападную и проамериканскую внешнюю политику. Демократическая и рыночно ориентированная Россия будет стремиться войти в сообщество демократических (и западных) стран и в силу этого будет действовать скорее согласованно с ними, чем противодействовать этому сообществу и проводимой им политике в сфере международной безопасности. Достижение целого ряда внешнеполитических целей США значительно облегчится, если Россия будет партнером, а не противником, как это имело место в прошлом.