Джеймс Голдгейер - Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

• Название: Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»
• Автор: Джеймс Голдгейер
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Политика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7133-1350-0

Как формировалась внешняя политика США по отношению к России в 90-е годы XX века? В чем видела свои интересы в разваливающемся Советском Союзе правящая американская элита и правильно ли оценивала ситуацию? Какие были совершены ошибки и почему? На эти вопросы на основании широкого спектра источников, бесед с известными политическими деятелями, личных наблюдений пытаются найти ответ авторы нашумевшей в США книги.

---

Точно так же как трудно измерить позитивное влияние американской помощи, нелегко оценить и отрицательное воздействие расширения НАТО на американо-российские отношения и другие аспекты безопасности. Расширение НАТО позволило Государственной Думе отложить ратификацию Договора СНВ-2. Но способствовало ли расширение НАТО продолжению сотрудничества России с Ираном в ядерной области? В России были силы, заинтересованные в срыве процесса ограничения стратегических вооружений и получении финансовой выгоды от сотрудничества с Ираном вне зависимости от того, что происходило в НАТО. Но правда и то, что после того, как процесс расширения НАТО пошел вперед, сложившаяся в 1993— 1994 годах практика решения проблем путем сотрудничества, как это имело место в ходе вывода войск из Балтии и отказа от ракетной сделки с Индией, уже перестала применяться в таких вопросах, как Иран или СНВ, где США необходимо было сотрудничество России.

То же самое происходило и в Косово, где США бомбили Сербию, несмотря на шумные протесты России. И все же Соединенные Штаты пытались вовлечь Россию в этот процесс, и в конечном счете Тэлботт, президент Финляндии Марти Ахтисаари и российский премьер Виктор Черномырдин нашли дипломатическое решение. Ельцин угрожал третьей мировой войной, но в конце концов Россия сыграла ключевую дипломатическую роль в этом конфликте. Однако марш-бросок в Приштину вызвал опасения, что консервативно настроенные элементы в российском военном командовании были неподконтрольны гражданской власти Ельцина.

Проамериканское лобби в России, включая самого Ельцина, часто испытывало ощущение, что американские партнеры его обманывают. Несбывшиеся ожидания, которые в ретроспективе выглядели нереалистичными, в конечном счете вызвали разочарование и даже подозрение в обеих странах в отношении намерений бывшего противника. Американская помощь так и не достигла тех размеров и не стала столь полезной, как это было обещано. Первая волна расширения НАТО сама по себе не произвела бы такого эффекта, но когда за ней последовала военная кампания против Сербии, в российском внешнеполитическом истеблишменте возникли серьезные сомнения относительно подлинных намерений США в Европе. В период спада российско-американских отношений, наступившего весной 1999 года после Косово, даже прозападные либералы в России задавались вопросом: а не были ли Соединенные Штаты больше заинтересованы в расширении сферы своего влияния в Восточной Европе, чем в развитии демократии и капитализма в России? В ходе проведенного в декабре 1999 года опроса общественного мнения 55% респондентов сочли, что США представляют угрозу безопасности России[217]. В конце 90-х годов складывалось впечатление, что цель интеграции России с Западом была оттеснена на второй план и опрокинута другими интересами безопасности США в Европе.

Контроль над вооружениями

В целом первое постсоветское десятилетие было периодом упущенных возможностей. Наибольшие успехи: подписание Договора СНВ-2 и вывод ядерного оружия из Беларуси, Казахстана и Украины, — были достигнуты в начале этого периода. Последнее весьма крупное достижение было как-то недооценено. Прошло почти 10 лет, прежде чем Договор СНВ-2 был ратифицирован. Соединенные Штаты должны быть благодарны нескольким провидцам — сенаторам Сэму Нанну, сенатору Ричарду Лугару и министру обороны Уильяму Перри, которые понимали необходимость обращения энергии и ресурсов США на цели ядерного разоружения; в противном случае даже эта программа могла оказаться под сомнением. Однако успехи на этом фронте были неоднозначны и неполны. Прошло более 10 лет после окончания «холодной войны», но у США и России остаются тысячи ядерных боеголовок, а многие российские объекты все еще опасны, ибо не защищены.

В некоторых аспектах односторонний подход Джорджа Буша к проблеме сокращения вооружений, наиболее четко проявившийся в ходе избирательной кампании 2000 года, был более привлекательным. Правда, такой подход связан с определенными издержками, поскольку в отсутствие договора США лишены возможности контроля, который позволял бы убедиться в том, что сокращение действительно имеет место. Но в концептуальном плане одна сторона такого подхода имеет смысл: Соединенные Штаты могут определить свои минимальные оборонные потребности и ликвидировать все лишнее независимо от того, что будут делать другие. Такой подход подразумевал, что Соединенные Штаты считают Россию изменившейся страной, у которой совсем иные намерения, чем у ее советского предшественника. Можно было пойти и на более серьезные сокращения. Что действительно разочаровывало в администрации Буша, так это неспособность пойти на действительные сокращения, которые соответствовали бы реальности. Московский договор 2002 года вроде бы положил конец процессу контроля над вооружениями, начатому в 1972 году. Однако она сделала очень мало, чтобы избавить нас от доставшихся в наследство от «холодной войны» огромных ядерных арсеналов. Предложенные договором сокращения касались только развернутых боеголовок. Соединенные Штаты будут по-прежнему иметь запасы ядерного оружия, намного превышающие любые цели, для которых они были предназначены{1145}. Страны, выступающие против интересов США, могут быть либо рациональными, и тогда их можно удержать от нежелательных действий гораздо меньшим ядерным арсеналом (наверное, 1000 ядерных зарядов будет более чем достаточно), либо иррациональными, и тогда обладание арсеналом на уровне «сверхуничтожения» вообще не имеет смысла. Основную угрозу интересам США в век американской гегемонии представляет распространение оружия массового поражения, включая рост общей численности вооружений других стран, а также приобретение такого оружия новыми государствами и негосударственными образованиями. Разумная политика, направленная на сокращение ядерных вооружений в мире, должна начинаться у себя дома. В конце концов, если мы говорим, что нам для каких-то ситуаций могут понадобиться тысячи боезарядов, то почему бы китайцам и индийцам не сказать то же самое?

По другую сторону стратегического уравнения Джордж Буш и советник по национальной безопасности Кондолиза Райc могут справедливо утверждать, что если Соединенным Штатам необходима защита от ракетного нападения со стороны какого-то государства-изгоя, то США не должны быть связаны договором, подписанным в 1972 году с Советским Союзом. На протяжении истекшего десятилетия позиция США в отношении Договора по ПРО в различных администрациях определялась по-разному. Администрация Клинтона потеряла интерес к дискуссии по этому вопросу, которая шла между помощником Бейкера Дэннисом Россом и российским заместителем министра иностранных дел Георгием Мамедовым. Трудно представить, чтобы администрация Гора могла выйти из Договора по ПРО, как это сделала администрация Буша-младшего. Эта администрация показала, что с учетом сложившегося диспаритета силы между двумя странами она может себе позволить выйти из договора вне зависимости от того, насколько это обеспокоит русских. И все же Буш позаботился о том, чтобы дать это ясно понять Путину и свести к минимуму дипломатический ущерб. Аналогичным образом администрация Клинтона показала, что она может пойти на расширение НАТО, потому что Россия бессильна остановить этот процесс, и предложила Ельцину достаточную компенсацию, чтобы сгладить возникшие проблемы. Вместе с тем, что произойдет, когда Америке потребуется поддержка со стороны российской элиты в каком-то другом вопросе, а горький осадок от пренебрежительного отношения Вашингтона к российским интересам в области контроля над вооружениями затруднит достижение успеха? Многие считали, что именно этот осадок стал серьезной проблемой, когда весной 2003 года США попытались получить от России поддержку своей позиции в отношении Ирака.

После 11 сентября 2001 г.

Появление после 11 сентября общей угрозы в виде терроризма способствовало сближению Буша и Путина. В первые месяцы террористического нападения использование Бушем личных отношений с Путиным привело к дипломатическим успехам. В первый год после 11 сентября обстановка в американо-российских отношениях намного улучшилась по сравнению с весной 1999 года, несмотря на выход США из Договора по ПРО, приглашение в НАТО стран Балтии и создание военных баз в Центральной Азии. Все выглядело так, будто процесс интеграции России с Западом снова набирал обороты.

В перспективе, однако, то, что происходило весной 1999 года, могло выглядеть просто досадным негативным отклонением, а атмосфера эйфории, возникшая сразу же после 11 сентября вокруг американо-российских отношений и личного контакта Путина с Бушем, — излишне экзальтированным всплеском, который не может продолжаться длительное время с учетом действия долгосрочных факторов, определяющих динамику российско-американских отношений. Вообще после августа 1991 года долгосрочные факторы, определяющие отношения в сфере безопасности, несмотря на отдельные нюансы, действовали довольно стабильно. В 2002 году Джорджу Бушу удалось заключить договор, но его основные параметры соответствовали тому, что Клинтон предлагал в рамках СНВ-3. Аналогичным образом стремление «восьмерки» подчеркнуть участие России в этом объединении было продолжением линии предыдущей администрации, так же как и «новые» отношения России с НАТО, воплощенные в создании Совета Россия-НАТО, вполне очевидно, являлись продолжением Совместного постоянного совета 1997 года. И в то же время у американских и российских официальных представителей, будь то чиновники Клинтона, Ельцина, Буша или Путина, сохранялись свои разногласия в отношении Ирана и Ирака. Однако у России остается стремление к интеграции с Западом, а Соединенные Штаты продолжают оказывать ей в этом помощь. Даже в момент наибольшего недовольства войной США в Ираке Путин подчеркивал: «Партнерский характер [наших] отношений с США даст нам основу для продолжения открытого диалога»{1146}.