Юрий Пересунько - Военные приключения. Выпуск 5

• Название: Военные приключения. Выпуск 5
• Автор: Юрий Пересунько
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1991
• ISBN: 5-203-01292-Х

В пятый сборник вошли остросюжетные повести, рассказы и публицистика известных писателей и молодых авторов — членов Военно-патриотического литературного объединения «Отечество» — о расследовании убийства при лесном пожаре, о войне в Афганистане и с фашистской Германией, о Куликовской битве и проблемах в современной армии.

Книга рассчитана на массового читателя.

---

— Я уж и сам над этим голову ломал, — согласился Грибов. — Однако пока Волков не заговорит, нам с тобой только гадать придется.

— Значит, надо заставить, — отрезал Верещагин. — А посему так: я позвоню в крайцентр, чтобы проверили алиби Колесниченко, а ты со своими хлопцами займись этим самым грузчиком Васяней, и разыщите проводницу того вагона, в котором ехал Колесниченко.

XII

Найти бригаду, которая в тот роковой день обслуживала маршрут поезда, увозившего из Кедрового Степана Колесниченко, особого труда не составило, да и проводница, разбитная бабенка лет тридцати, хорошо запомнила «того» пассажира.

— Ох и пьяный был! — бойко рассказывала она старшему лейтенанту. — Здоровый такой, а на ногах держаться не может. Его еще тип какой-то провожал. Тоже пьяный. Он его еще в вагон подсаживал. Я, честно скажу, поначалу пускать не хотела, но уж очень упрашивали, В общем, уговорили… Да, — продолжала она, — втащили мы его в вагон, он на первую попавшуюся полку и свалился. И верите — нет, тут же захрапел. Хорошо еще — вагон полупустой был. Проспится, думаю. А у него еще бутылка припрятана была. Это уж мне пассажир один сказал, когда он из горлышка винище хлестал. Тут я, конечно, рассердилась. Станция скоро, а он через губу переплюнуть не может. А щас знаете как строго… Ну, приехали, я его бужу, а он еще сильнее храпит. Я и сказала бригадиру. А тот в милицию сообщил. Так что за ним, как за барином, машина приехала. Из вытрезвителя, — доверительно сообщила она…

Когда совещание закончилось и Грибов отпустил задействованных в деле оперативников, Верещагин задумался. Вроде бы и вышли они в следствии на финишную прямую, но он чувствовал: главные козыри еще не раскрыты и все, что они выявили на сегодняшний день, — мелкота, вроде тех шестерок с восьмерками, которыми заполняется игра. Когда он сказал об этом Грибову, тот согласно кивнул:

— Я тоже так думаю. Понимаешь, не было резона Волкову убивать Шелихова. Да чего гадать-то? Сейчас сам все расскажет, — добавил он.

— А если будет гнуть свое?

— Не должен, — твердо сказал Грибов. — Не дурак же он сам себя под вышку подводить. Это, Петр Васильевич, молодняк сопливый до норы до времени форс держит, этаких воров в законе из себя корчат. Поначитались всякой хреновины, — сплюнул он. — А такие, как Волков, не-е… — покрутил он пальцем. — Ведь недаром его Волчарой в колонии прозвали. В первую очередь они себя очень сильно любят, свою шкуру берегут.

— Ну, дай-то бог, — вздохнул Верещагин.

Ввели Волкова. Заложив руки за спину, он остановился в дверях, хмуро посмотрел на Верещагина, перевел взгляд на сидящего чуть поодаль Грибова, спросил неприязненно:

— Надеюсь, меня привезли на очную ставку?

Молчал Грибов. Молчал и Верещагин.

Какую-то минуту в кабинете висела тишина, и вдруг ее разорвал надсадный, нахраписто-требовательный крик Волкова:

— Почему?! Почему я должен торчать в камере из-за того, что эта сука сунула мне пистолет?

— Садитесь, Волков, — негромко приказал Верещагин. — Очную ставку, значит, просите? Ну что ж, мы тоже об этом думали. Так что и ставки будут, и все остальное.

— Мне и одной хватит! — огрызнулся Волков. — Он у меня с одной расколется. Я ему в харю плюну…

Верещагин молча слушал угрозы Волкова. Когда тот выдохся, он поднял на него глаза, сказал, четко разделяя слова:

— Да нет, Волков, одной очной ставки никак не хватит. Кроме Колесниченко вас еще ждут не дождутся подельщики ваши: Семен Рекунов да Иван Назаров, с поличным взятые на реке. Так-то вот. Только не надо страшно удивленных глаз делать, — остановил его Верещагин. — Товарищ майор, ознакомьте гражданина Волкова с показаниями задержанных.

Грибов достал из пухлой папки несколько густо исписанных листов, протянул их напружинившемуся Волкову. Тот бросил злобный взгляд на майора, взял один протокол допроса, второй…

— Навешать что угодно можно, — неожиданно миролюбиво сказал он, возвращая листы. — Семен-то, Рекунов который, тот вообще на меня зуб имеет, еще с колонии. Дал я ему как-то раз по соплям, чтоб у соседа пайку не отымал, вот он и взъелся на меня. Ишь, гаденыш, — укоризненно покачал он головой. — Там на вышло, так здесь решил под монастырь подвести. Во гад! А что касается Назарова, так тут я вообще не знаю, — пожал он плечами. — Может, раньше они сговорились?

— Эх, Волков, Волков, — остановил его Грибов, — вроде и человек неглупый, а врете нескладно. Лодку-то долбленку, что у Рекунова изъяли, вы в колхозе «Рассвет» еще прошлой осенью купили. Вот показания ее прежнего хозяина. Ну, а что касается японских сетей, то этим вопросом сейчас мои ребята занимаются. Ну, да все это мелочи, — неожиданно заключил Грибов, тяжелым замком сцепил пальцы, долго молчал, изучая какую-то щель на крашенном коричневой краской полу, потом спросил негромко: — Зачем вы убили Шелихова?

Неподвластным тиком дернулось лицо Волкова, он хотел было что-то сказать, но ему, видимо, не хватило воздуха, и он только чуть разжал зубы, уставившись на майора.

Слышно было, как жужжит попавшая в паучьи сети муха. Где-то очень далеко прогудел маневровый паровоз.

Наконец Волков пришел в себя, с хрипом выдавил воздух, всем корпусом развернулся к следователю.

— Я же говорил вам, — глухо произнес он, — еще там, в городе. Пистолета этого я в глаза не видел. Ведь Степан же это… Он парня убил. А потом решил на меня свалить. Так что его об этом спрашивайте… Ну ладно, обещался я у них по осени икру купить, но только и всего-то. А мокруха?.. На кой она мне, гражданин следователь?

— Вот и мы об этом же думаем.

— Во! Сами же понимаете, — подался к следователю Волков. — Степка это, Колесниченко. Испугался, что шуряк его разоблачит, ну и…

— Да видите ли, — не согласился с ним Верещагин, — Степан Колесниченко, на которого вы так старательно упираете, во время убийства спал в поезде мертвым сном.

— Это он так говорит? — криво усмехнулся Волков. — Ну-ну. Тогда запишите, что я в тот вечер летел в Казань на похороны брата.

— Если бы вы смогли все это документально доказать, я бы записал, — остановил его Верещагин. — Но дело в том, что вы в тот вечер находились здесь, а Колесниченко, предварительно напившись, «рвал когти» отсюда. Вот показания проводницы вагона.

— Так, может, она числа спутала? — вскинулся Волков. — Да у них в каждом рейсе по десять пьяных в вагоне.

— Возможно, — согласился Верещагин. — Однако число она не путает, так как по прибытии поезда в крайцентр Колесниченко был отправлен в медвытрезвитель, откуда его выпустили только утром. Утром следующего после убийства дня, гражданин Волков. Что и зарегистрировано в журнале дежурного.

И опять стало слышно, как где-то в дальнем углу, под потолком, забилась несчастная муха.

Когда Верещагин посмотрел на Волкова, то поначалу даже опешил: перед ним, утопив голову в ладонях, сидел не прежний нахраписто-злой Волчара, готовый рвать глотки, чтобы только «восторжествовала справедливость», а сгорбился на стуле невзрачный, грязный, обросший мужик.

— И будет тебе, Волков, — раздался голос Грибова, — предъявлено обвинение в предумышленном убийстве Артема Шелихова.

— Что?.. — Волков оторвал голову от рук и, будто в замедленном кино, развернулся к майору.

Казалось, он не понимает сказанного. Но наконец его лицо стало принимать осмысленное выражение, он облизал губы, и глаза ею наполнились ужасом.

— Нет! Я не убивал! — крутанулся он к Верещагину и прижал руки к груди. — Не убивал… Я вообще… Я только утром узнал, — бессвязно говорил он. — Не убивал я…

— А кто? — спросил Грибов.

Волков повернулся к нему, мелко затряс головой.

— Н-не знаю… Ч-честное слово.

— Кто дал пистолет? — перехватил вопрос Верещагин.

— Пистолет? Так Ветров и дал. Иван Матвеич.

Верещагин вопросительно посмотрел на майора.

— Есть такой, — удивленно рассматривая Волкова, сказал Грибов. — Иван Матвеич Ветров. Завскладом железнодорожного ОРСа. Что-то тут не то, — пожал он плечами. — А ты, случаем, своего начальника не оговариваешь?

Волков медленно, словно на нем висели трехпудовые вериги, повернулся к майору, сказал потухшим голосом:

— Э-эх, гражданин начальник…

— В таком случае вопрос, — включился Верещагин. — Зачем он дал пистолет? Вы что, должны были убрать Колесниченко?

— Нет, нет, — зачастил Волков. — Я должен был припрятать ствол на квартире той марухи, где Степан жил. И все. Я спросил еще: а на кой, мол, это надо? А он, Хозяин-то, и говорит: «Не твоего ума дело».

— Интересно, — Верещагин переглянулся с Грибовым.

— Честно говорю, гражданин начальник, — забожился Волков. — Я, значит, денек-другой должен был у Степана пожить и за это время пушку припрятать. В квартире, — добавил он.