Алексей Дуров - Прямые пути

• Название: Прямые пути
• Автор: Алексей Дуров
• Жанр: Фэнтези

Во время переселения Людей Побережья, которых Воля императора сорвала с Родных мест, воин Рес встречает девушку. Ну и что, спросите вы, мало ли парней и девушек встречаются каждый день? Да, всё верно, вот только вместо еды или ценностей, которые обычно тащат в мешках беженцы, она несёт старинные свитки. А на неё левой груди есть татуировка, пусть она очень маленькая и размытая, но на неё изображён Дракон. Древний враг людей…

---

Собрались мужики на сход в кабаке и порешили жаловаться дворянину. В жалобщики с подачи Бутруха Малиновки выпихнули Тобрала Куницу, как самого никчемушнего — кто ж, себя уважая, хромую горбунью в жены возьмет? Хоть как он отнекивался, хоть горбунья его с криком прибежала да норовила вцепиться в волосы всем подряд, а против общества не решают. Что правда, показалось иным мужикам, будто рано Тобрал успокоился, не отлынил бы. Ну так подпоили его, тем временем жалобу составили и на подпись подсунули. Никуда не делся, подписал.

Ушла, стало быть, жалоба к дворянину, дошла, нет — того не узнали. Однако дней за десять после схода Тобрал по пьяному делу зарезал жену-горбунью, обоих детей и себя самого. А в кабак те самые скупщики в тот самый день наведались, да не вдвоем, а с пятеркой наемников, обвешанных оружием. До утра пропьянствовали да спрошали каждого, кто заходил, уплатил ли тот налоги. И что скажешь против пяти наемников да предупреждения мытарей?

Но на похороны семьи Куниц много народу собралось — горбунья-то из Карасей оказалась, рода немалого и небедного, хоть и дальнего. Скоро дошли слухи, что один скупщик в сараюшке живым сгорел, второго дикие собаки порвали насмерть. И охрана не помогла — шептались мужики, что перекупили Караси наемников. Бутрух Малиновка в темноте пьяный споткнулся и хребет поломал. А главный мытарь, что за скупщиков заступился, вовсе пропал, как не было его.

Потом приехали двое дворян — здешний и с того удела, где Караси сильны. С каждым по отряду наемной стражи. Собрали народ в кабаке, да и говорят, как в один голос, что кровной вражды не допустят, иначе всех подряд объявят виноватыми. А пока что здесь остаются стражники, на каждом хуторе их обязаны привечать, кормить и во всем содействовать. Знать бы заранее, что горбунья из Карасей, может и обошлось бы, а так ничего уделу не осталось, кроме разорения, это даже Квирас понимал.

Еще, когда дворяне ужинали в кабаке, то договорились, что простым хлеборобам богатыми быть не положено. И что хитрость скупщиков с налогами пошла империи на пользу — и налогов собрано больше, и хуторяне вынуждены будут больше работать, и хлеба больше вырастят.

Отец, как про все это прознал, так взял топор, вырубил палку сосновую, сунул Квирасу, да говорит: «Неча семью объедать. Иди-ка ты миром, да сам себя корми». Еле выпросил Квирас малость серебра на дорогу, и то спустил придорожном кабаке, не дойдя города. А куда еще было идти? Если б раньше, то в батраки можно, а нынче только осталось, что в город на заработки.

В Сером Шпиле — так, оказывается, назывался город, — хотел Квирас к какому-нибудь ремесленному цеху учеником пристать, да не брали его мастера. Порасспросят, да и кривятся, а то без единого слова отмахивались. Плотник только дал доску, чтобы из нее топором какую-то кривулю выстрогать, и то отмахнулся, едва Квирас начал. Работа-то находилась — не мешки таскать, так землю копать, — но платили мало. Порой, едва хватало на выпивку, а как не выпить с такой-то жизнью? И уходил весь заработок, даже угол снять было не на что. Хорошо, нашлась брошенная побережниками сараюшка, там и ночевал.

Хотя быстро завелись приятели, подсказали, где можно купить выпивку задешево. Они-то и виноваты, что Квирас сперва вместе с ними нанялся копать глину для цеха горшечников, потом ниже по реке в каменоломню, потом еще ниже бревна из реки вытаскивать в Гнилом Причале. Часть бревен припрятали в кустах и продали мужикам, денег хватило на несколько дней, даже осталось немного. Но, как отправились назад в Серый Шпиль, то увидели посреди пути заставу. А подорожных ни у кого не было, пришлось назад заворачивать. В Гнилой Причал-то прибыли по Стремнине с плотогонами, у которых подорожная была с припиской: «Плот и все, что на плоту», — так что речная стража пропустила. А Квирас пьяный был и не запомнил.

Застрял в Гнилом Причале. Приятели как-то собрались и обошли заставу, но Квираса с собой не взяли. А тут еще лесоторговец, что Квираса нанимал, недосчитался бревен. Доказать ничего не мог, но тамошних жителей настроил, что работы никакой не давали. Городок-то мелкий, все друг друга знают.

Сидел, значит, Квирас у реки, тихо проклинал приятелей, лесоторговцев, стражников, побережников, родного отца. Вдруг подходит служивый — кафтан и сапоги новехоньки, бляхи начищены, лицо довольное. Видно, что ему-то на выпивку хватает. Разговорились, Квирас на судьбу пожаловался, служивый про армейскую жизнь рассказал. Очень даже завлекательно звучало: делать ничего не надо, кормят и одевают за так, еще приплачивают из казны. Квирас засомневался, знал откуда-то, что в армии муштра жестокая. Или на войну пошлют, а там же убить могут. Служивый отмахнулся, что муштра и война для тех, кто в пехоте или коннице, а так и небоевые люди нужны Императору — землекопы, плотники, кузнецы, огородники, портные, даже пивовары. Что-то в словах служивого не вязалось, однако когда повел он Квираса в кабак да принялся угощать чистым пивом, то много еще понарассказывал. Особо понравилось за армейских землекопов, как они докладывают начальству, что канавы вырыты и уже зарыты, а на самом деле вовсе не копали ничего, только землю разрыхлили, чтобы казалось, будто работали. И про поваров, что к ним сотники на поклон ходят. И про плотников, как они нарочно работу затягивают, чтобы побольше помощников набрать, так начинают числиться десятниками, а помощников на самом деле нету. Хотя про плотников не до конца понятно было.

После нескольких кружек Квирас решился. А у служивого даже свиток с собой оказался, только подписаться на нем, и ты в армии. В тот же день, не протрезвевши, отправился Квирас в Дубовый Лес, где казармы конных латников. Да не пехом, а на телеге с мукой, что на армейский склад шла. Как прибыли, привели похмельного Квираса к здешнему начальнику, глянул он и определил новобранца на кухню поваренком. Квирас обрадовался, было, а зря. Работа тяжелая — котлы драить, дрова рубить, воду таскать, да на побегушках. Главный повар больно злой попался, подручные у него не добрее. Отправят, скажем, Квираса на огород за петрушкой, а там свой десятник, и обязательно ткнет в пузо, аж согнешься — за то, что слишком много петрушки вырываешь. А после повар мешалкой съездит, что мало принес. И не ответишь им, и не огрызнешься, потому как начальство. Еще следят во все глаза, чтобы поварята ни одного лишнего кусочка не съели из того, что готовят. По правде, кормили неплохо, вровень с конными латниками, которых Император особо ценит. Даже выбор был — хочешь курятину, хочешь свинину, хочешь рыбу. Жаль, все сразу нельзя. А вот с выпивкой плохо — хоть наливали что ни вечер по чарке крепкого, да разве этого хватит? А со своей флягой поймают, так могут денег лишить. На самом-то деле можно хоть бутыль принести, но тогда, хочешь, не хочешь, делись с соседями. В казарме-то не спрячешься. Хорошо, что раз в восемь дней служивых отпускали в ближайшее селение, где хватало кабаков. И все равно, дороговата в здешних местах выпивка, Квирас за два раза все деньги растрачивал, а на третий как быть? В долг не верили ни кабатчики, ни служивые. Так и ходил под кабаками, облизывался, в надежде, что кто-нибудь после третьей чарки подобреет и угостит или хоть бы позволит допить за собой.

А от муштры освобождения не было, все равно с утра приходилось упражняться, получать затрещины от десятников. За то, что в мишень из самострела не попадает — а как в нее попадешь, такую мелкую? Другие попадают — ну, так везет им, а Квирас-то от природы невезучий. Что мечом неловко машет, все удары пропускает. Ну так объяснил бы десятник толком, как правильно отмахиваться! Другим объяснил, раз у них получается, чем Квирас хуже?! Хорошо, рубить мечом у Квираса еще как-то складывалось. И ходить строем тоже, хоть забывал спервоначалу поднимать пику на поворотах и съездил несколько раз по голове переднего. Так все равно же в шлемах упражняются, чего зря ругаться?

Словом, обманул тот служивый в Гнилом Причале. Зачем обманул?

Постепенно Квирас кое-как освоился. Кухонная работа стала привычной, главное — приспособился дрова колоть, только этим и занимался. Все равно котлы отмывал плохо, а на иную какую работу не хватало расторопности. Другие десятники тоже махнули на него рукой, уже не ждали воинских умений от кухонного прислужника. На выпивку откладывать приучился.

И вдруг драконы разорвали древний договор. Не поймешь, чего. Поговаривали, что из-за побережников, вроде бы те в Драконью Пустошь из империи ушли и что-то там нарочно сделали, чтобы разозлить драконов. Хорошо, Император заново с ними передоговорился, даже и с выгодой для людей. А Квирас уж собирался из армии уйти — а то и сбежать, если так не отпустят. Говорили ему, что на войне прислужнику армейского повара легче всех выжить, да не верилось.

Не успел Квирас выпить от радости, что войны не будет, как все конные латники в одну ночь коней оседлали и отправились на запад. На самую, что ни есть, войну, притом даже в другом каком-то мире — вообще непонятно. Повезло, что отправлялись в спешке, потому поварят и других прислужников не взяли — коней им не полагалось. Если бы не торопились, то и Квирасу пришлось бы в чужой мир отправляться. На телегах с другими прислужниками или вовсе пешком. На войне им также конных латников обслуживать положено, кроме того, прикрывать их в бою пиками. Вместо этого перевели в дорожную стражу — те войска, что раньше стояли в заставах, тоже ушли на войну. А подорожные-то надо проверять, раз заведен порядок. По большей части на дорогах дослуживали старые служивые или моряки, от которых на войне все равно мало толку. И такие вот малообученные воинскому делу прислужники, как Квирас.