Владимир Набоков - Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

• Название: Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: «Интелвак»
• Жанр: Критика
• Год: 1999
• ISBN: 5-93264-001-4

Комментарии В. В. Набокова освещают многообразие исторических, литературных и бытовых сторон романа. Книга является оригинальным произведением писателя в жанре научно-исторического комментария. Набоков обращается к «потаенным слоям» романа, прослеживает литературные влияния, связи «Евгения Онегина» с другими произведениями поэта, увлекательно повествует о тайнописи Пушкина.

Предназначена для широкого круга читателей и в первую очередь — для преподавателей и студентов гуманитарных вузов, а также для учителей и учащихся средней школы.

---

Пушкин в своем произведении 1833 г., состоящем из пяти шестистрочных строф с мужской рифмой bbcddc, написанных ямбическим четырехстопником (b, d) и трехстопником (с), дает отзвук батюшковских строк в последней строфе:

А ночью слышать буду я
Не голос яркий соловья,
Не шум глухой дубров —
А крик товарищей моих
Да брань смотрителей ночных,
Да визг, да звон оков.

На самом деле, эпитет Батюшкова и Пушкина — обыкновенный галлицизм. См., например, Дюдуайе (Жерар, маркиз дю Дуайе де Гастель, 1732–98) в мадригале м-ль Долиньи (хорошенькой актрисе, на которой он со временем женился) 1 мая 1769 г. («Almanach des Muses» [1809]. с. 35):

…des oiseaux la voix brillante…

<…яркий голос птиц… >.

VI

   Межъ горъ, лежащихъ полукругомъ,
   Пойдемъ туда, гдѣ ручеекъ,
   Віясь, бѣжитъ зеленымъ лугомъ
 4 Къ рѣкѣ сквозь липовый лѣсокъ.
   Тамъ соловей, весны любовникъ,
   Всю ночь поетъ; цвѣтетъ шиповникъ,
   И слышенъ говоръ ключевой
 8 Тамъ видѣнъ камень гробовой
   Въ тѣни двухъ сосенъ устарѣлыхъ.
   Пришельцу надпись говоритъ:
   «Владиміръ Ленской здѣсь лежитъ,
12 «Погибшій рано смертью смѣлыхъ,
   «Въ такой-то годъ, такихъ-то лѣтъ.
   «Покойся, юноша-поэтъ!»

2–3 Ср.: Аддисон, «Зритель», № 37 (12 апр. 1711 г.): «…маленький ручеек, бегущий по зеленому лугу…».

5–6 См. коммент. к главе Седьмой, V, 6.

6 шиповник. Европейский шиповник с душистыми розовыми цветами и мягким красным плодом, Rosa cinnamomea L. — скромная провинциальная родственница примерно шести тысяч культивируемых разновидностей розы. Цветет в июне. Л. Х. Бейли в «Руководстве по выращиванию растений» (Нью-Йорк, 1949, с. 536) услужливо сообщает: «Старая садовая роза, ставшая дикой и сохранившаяся вокруг старых владений вдоль изгородей, на кладбищах и вдоль обочин дорог». Русские источники, напротив, считают его предком садовой розы (М. Нейштадт, «Определитель растений» [Москва, 1947–48], с. 263).

10 Пришельцу. Грамматически «пришелец» означает «того, кто пришел из другого места», и Пушкин, вероятно, употребил это слово неточно вместо «прохожий», лат. «viator».

VII

   На вѣтви сосны приклоненной,
   Бывало, ранній вѣтерокъ
   Надъ этой урною смиренной
 4 Качалъ таинственный вѣнокъ;
   Бывало, въ поздніе досуги
   Сюда ходили двѣ подруги,
   И на могилѣ при лунѣ,
 8 Обнявшись, плакали онѣ.
   Но нынѣ... памятникъ унылой
   Забытъ. Къ нему привычный слѣдъ
   Заглохъ. Вѣнка на вѣтви нѣтъ;
12 Одинъ, надъ нимъ, сѣдой и хилой
   Пастухъ по прежнему поетъ
   И обувь бѣдную плететъ.

2–4 Могила поэта с венком и лирой, свисающими над ней с ветвей, была воспета Жуковским в знаменитой элегии 1811 г. «Певец». Она состоит из шести строф, по восьми стихов каждая, с рифмовкой abbaceec. Ее размер любопытен и был большой новостью в русской просодии: за четырьмя ямбическими пятистопниками в каждой строфе следуют три ямбических четырехстопника, а заключительная строка написана дактилическим двусложником (строки 41–48):

И нет певца… его не слышно лиры…
Его следы исчезли в сих местах;
И скорбно все в долине, на холмах;
И всё молчит… лишь тихие зефиры,
Колебля вянущий венец,
Порою веют над могилой,
И лира вторит им уныло:
Бедный певец!

Следует заметить, что понятие «бедный певец» употребляется по отношению к Ленскому в главе Шестой, XIII, 10 — «На встречу бедного певца», «à la rencontre du pauvre chantre».

9–10, 12 См. коммент. к главе Шестой, XL, 14.

9–11 Описывая забытую могилу Ленского на обочине русской Аркадии, Пушкин передает посредством двух замечательных переносов работу сорняков и забвения:

Но ныне… памятник унылый
Забыт. К нему привычный след
Заглох. Венка на ветви нет…

Переводчик дорого бы дал, чтобы сохранить точный рисунок и аллитерации (протяжное «ны», повторяющийся ритм двух двусложных слов, начинающихся с «з»), но должен удовлетвориться лишь сохранением переносов.

Начальное слово в строке 11 наиболее точно передается по-английски как «заросший сорняком», но, строго говоря, никакой русский эквивалент слова «сорняк» не проявляется на самом деле в слове «заглох». Это не имело бы большого значения, если бы английское слово «сорняк» не было замешано в ситуацию довольно неординарную. Я очень сомневаюсь, что в то время, когда это было написано (период с осени 1827 г. и до 19 февр. 1828 г.), Пушкин настолько хорошо владел английским, что мог не только пробежать английскую поэму в почти две тысячи строк, но и уловить тонкости английского ритма; тем не менее, факт остается фактом: глава Седьмая «ЕО», VII, 9–11 имеет поразительное соответствие и по настроению, и по движению тональности с отрывком из произведения Вордсворта «Белая Рильстонская лань» (написана в 1807–08 г., опубл. в 1815 г.), песня VII, строки 1570–71, 1575–76:

Пруды, террасы и тропинки поросли
Сорняком; беседки уничтожены…
.................................................
Надменный особняк своей гордыни
Лишился; широко распространилось запустение…

12 под. В издании 1837 г. опечатка: «над».

VIII

В черновике (2371, л. 4):

   [Но] раз вечернею порою
   Одна из дев сюда пришла
   Казалось — тяжкою тоскою
 4 Она встревожена была —
   Как бы волнуемая страхом
   Она в слезах пред милым прахом
   Стояла, голову склонив —
 8 И руки с трепетом сложив
   Но тут поспешными шагами
   Ее настиг младой улан
   Затянут — статен и румян
12 Красуясь черными усами
   Нагнув широкие плеча
   И гордо шпорами звуча.

IX

В черновике (2371, л. 4):

   Она на воина взглянула,
   Горел досадой взор его,
   И побледнела <и> вздохнула
 4 Но не сказала ничего —
   И молча Ленского невеста
   От сиротеющего места
   С ним удалилась — и с тех пор
 8 Уж не являлась из-за гор
   Так равнодушное забвенье
   За гробом настигает нас,
   Врагов, друзей, любовниц глас
12 Умолкнет — об одно<м> именье
   Наследник<ов> ревнивый хор
   Заводит непристойный спор —

9–14 Следует заменить, что, опустив строфы VIII и IX, Пушкин перенес эти строки в строфу XI, 9–14.

X

   Мой бѣдный Ленской! изнывая,
   Не долго плакала она.
   Увы! невѣста молодая
 4 Своей печали не вѣрна.
   Другой увлекъ ея вниманье,
   Другой успѣлъ ея страданье
   Любовной лестью усыпить,
 8 Уланъ умѣлъ ее плѣнить,
   Уланъ любимъ ея душою...
   И вотъ ужъ съ нимъ предъ алтаремъ
   Она стыдливо подъ вѣнцомъ
12 Стоитъ съ поникшей головою,
   Съ огнемъ въ потупленныхъ очахъ,
   Съ улыбкой легкой на устахъ.

1–2 изнывая, / Не долго плакала она. Обычная для Пушкина конструкция вместо: «она не изнывала и не рыдала».

5–8 [улан] увлек… успел… умел. Все три русских глагола в подобной аллитерационной последовательности трудны для точной передачи: «увлек» означает «уносить» в отношении одушевленного объекта; «успел» может быть понято здесь либо как «был удачлив», либо «имел время, чтобы», а «умел» (галлицизм) означает «имел возможность» и «нашел способ» (фр. «sut»).