Михаил Пробатов - Я – Беглый

• Название: Я – Беглый
• Автор: Михаил Пробатов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Я — беглый. Родился беглым, среди беглых. И умру в побеге. И беда моя в том, что мне, никогда не узнать, где же свобода, что она представляет собою и что может дать мне, или что у меня отнимет.

Не то, чтоб я в этих отрывочных заметках надеялся подвести какие-то итоги длинной, путаной, бестолковой и вконец неудавшейся жизни, но клочья воспоминаний, словно рваные облака лютым ноябрём, всё чаще стали проноситься над моей головой. Бывшее перепутано с несбывшимся. Многое дорогое позабыто, но в памяти, которая постепенно выходит из строя, будто в компьютере, исчерпавшем свой ресурс, неожиданно оживает воображаемое.

---

— Как? — Дрожащим голосом, — сказала старуха. — Как это может быть, если Ояр умер?

Муж ответил ей что-то вовсе уж непонятно.

— Конечно, он умер, и я умру через несколько часов. Но никогда не умирает и не умрёт СС. Всё, что мы сделали за десять лет, работая, как одержимые, и сражаясь против всего мира — это никогда не умрёт. Поэтому все должны быть осторожны, особенно такие люди, как ты Циля, моя дорогая. Ты должна быть очень осторожна, потому что оказалась невольно втянута в эту нашу вечную мёртвую жизнь. Всегда может появиться кто-то, кто позовёт тебя туда.

И потом он добавил ещё кое-что:

— Знаешь, Циля, я во время войны натворил в Латвии столько, что, если после смерти будет суд, мне уж никак не отвертеться. Но я надеюсь, что там у меня будет параллельно сразу два процесса. Здесь-то я дрался неплохо и честно, особенно в 73 году, когда еврейская пехота и танки на Голанах горели, как солома, и все испугались, и началось: А кто за это будет отвечать? А я не испугался. Я и людей сохранил и позиции не оставил, — он засмеялся. — На том свете я для тамошних юристов — большая головоломка.

Действительно, к вечеру того дня генерал Шварц умер, и его похоронили на военном кладбище, на Горе Герцля со всеми боевыми почестями. А, примерно, недели через две пришёл какоё-то штатский, представился сотрудником Службы Безопасности, коротко наедине поговорил с Цилей, и всё был кончено. Пришлось перебираться из генеральской квартиры на улице Аленби на схерут, и жизнь пошла совсем другая. Пока уж дело не дошло до того, что пришлось содержать публичный дом.

Не скажу, чтоб я поверил этим бредням. Но ясно было, за старухой тянется какой-то очень вредный хвост, который обрубить трудно и, во всяком случае, не мне это под силу, потому что я пресненская шпана, а там люди с настоящей квалификацией.

— Я так понимаю, Циля Самуиловна, что недавно этот Ояр здесь появился.

— Вы правильно понимаете.

С месяц тому назад у Фиры зазвонил её рабочий телефон, и кто-то на ломаном русском спросил, когда она бывает на работе.

— А вам я зачем? Вас обслужат и без меня. Мы ведь работаем круглые сутки. Приезжайте в любое время. Вас интересуют девушки?

Человек этот засмеялся. А смеялся он так, что у Фиры по её словам сердце похолодело.

— Просто, как покойник смеялся.

— Фирочка, уверяю тебя, покойники не смеются никогда. Циля Самуиловна, если это, действительно, ваш приятель Ояр, значит ваш покойный муж его не убил, промахнулся. Это бывает. А вернее всего, это кто-то вас покойниками просто пугает. Это очень распространённа практика.

— Вот понимаешь, — Фира говорит, — так-то оно так… А нужно было слышать этот смех.

— Мне интересует не девушка, а пять минут деловой разговор неотложной важность лично с вами.

— Я здесь постоянно с восьми утра до пяти вечера без выходных. Но у меня здесь охрана, учтите.

— Очень хорошо, — отвечает этот гад. — Значит вы предусмотрительный человек. Пять минут деловой беседы двух предусмотрительных людей. Есть шанс для серьёзный результат.

Фира сказала, что иногда уезжает по делам на час-полтора.

— Я подожду. Мне время есть.

— А почему не договориться на определённое время?

— Как это неудобно, даму обременять пустяки. Я приеду в удобный момент.

И, прежде чем трубку положить, он снова засмеялся своим идиотским смехом. Вот ведь скотина, жмёт на психику. А приедет он, значит в удобный для него момент. Ловко устроился с двумя бабами воевать. И он появился через несколько дней. Если в 47-м ему было около двадцати пяти, значит в 2002-м — никак не меньше семидесяти семи. Но по словам Фиры больше шестидесяти ему дать было нельзя, и он был в очень хорошей форме. Элегантный, одетый по-европейски господин. Он подошёл к Фире, которая сидела за кассой стойки бара, и вежливо осведомившись, не она ли хозяйка этого заведения, сообщил ей, что имеет спешное дело до её тётки Цили Самуиловны Моркович.

— Какое дело? Старуха больна, лежит без движения, и ей, прежде всего, волноваться нельзя, — сердито сказала Фира. — Вы мне это дело скажите. Я сама разберусь.

— Никак невозможно, к сожалению. Дело приватное, очень личное, — и он было уж направился прямо вверх по лестнице, видимо, прекрасно зная, как пройти к тётке, но Фира его остановила.

— Какого чёрта ты здесь распоряжаешься? Я сейчас в миштару позвоню.

Тогда он рассмеялся, и у Фиры снова похолодело сердце.

— Зачем вызывать? Прошу вас, поднимитесь сама до ваша тётя. И скажите, ей срочно хочет видеть Ояр Спалвинш. Все сомнения пройдут. Не придётся и беспокоить занятых людей.

Когда Фира сказала Циле, кто к ней пришёл, старуха, тяжело переводя дыхание, проговорила:

— Этого не может быть, — а потом. — Нет. Всё может быть после того, что уже было.

Она велела пустить этого Ояра к ней и оставить их наедине. Они проговорили очень недолго, после чего латыш спустился вниз и, вежливо откланявшись, ушёл.

— Циля Самуиловна, вы можете сказать, чего он хотел от вас? — спросил я.

— Да могу. Он дал мне документ, уже по всем правилам заверенный нотариусом, где я признавала его своим племянником. Мне оставалось только подписать. Он обещал, что после этого мы уже никогда не увидимся. Но я подписывать не стала. Во-первых, я не поверила тому, что мы не увидимся больше. А во-вторых, с помощью такого документа он может получить израильское гражданство, а я этого не хочу. Этот человек приехал сюда убивать. Я сказала, что мне нужно посоветоваться с моим мужем, который, предвидя такую встречу, велел мне перед своею смертью передать ему, чтобы он убирался, потому что, как Эли убил его в Буэнос-Айресе, так он его и в Тель-Авиве убьёт. Немец несколько мгновений размышлял, а потом сказал.

— Да. Поговорите с вашим мужем. Через несколько дней, с вашего разрешения, я вас снова навещу.

И вот теперь Фира со старухой ждали его.

— Лео, хотя вы недавно в Израиле, но всё-таки вы мужчина. Вы не считаете, что необходимо заявить в миштару? — спросила Циля.

А в Израиле полиция, хотя и боевая, но в таких делах очень бестолковая, потому что это не менты, а армейщина. Стучаться же в Службу Безопасности ШАБАК, значит навсегда попасть в их поле зрения, а в такой ситуации, и учитывая, кем оказался, в конце концов, муж Цили Самуиловны, это совсем не лучший выход. Я посмотрел на Фиру. Ей в глаза я смотрел. Смотрел, смотрел я в глаза эти, чёрные, полные слёз. И говорю как-то даже для самого себя неожиданно:

— Нет, если вы меня спрашиваете, я бы не советовал вмешивать сюда полицию или другие официальные органы. Если вы не возражаете, я сам этим займусь. У меня есть ещё по России некоторый опыт. И мне кажется, что это какой-то мелкий жулик вас хочет припугнуть из-за грошей. Успокойтесь Циля Самуиловна.

— Фирочка, девочка, что ты скажешь на это?

А Фира говорит:

— Если он будет за нас, я ничего не боюсь. Лёва, скажи только, что ты делать будешь?

— Я что-нибудь придумаю. Фира, даже если это живой покойник, я всё равно что-нибудь придумаю. Знаешь почему? Я тебе честно скажу. Потому что от меня совсем недавно ушла к какому-то австралийскому плейбою жена, которую я любил и которой верил. И этот австралиец увёз её в Австралию вместе с моим маленьким сыном. И теперь у меня здесь нет ни одного близкого человека. Кроме тебя и Цили Самуиловны.

Старуха внимательно и печально посмотрела на меня:

— Вы очень быстро и просто приобретаете близких людей, а похожи на человека с достаточно тяжёлым опытом.

— Да, это вы заметили верно. Как-то страшно стало мне одному, я никогда в жизни не оказывался один. А вы думаете, ваша племянница обманет меня?

Старуха вдруг засмеялась:

— Я этого не знаю, и не знаю, не обманете ли вы её… и нас обоих. Разве можно предугадывать такое?

Мы помолчали, а потом я коротко сказал.

— Ладно. Я взялся за это. Значит так. Метапелет больше сюда не ходит, рассчитайтесь с ней, и не старайтесь особенно извиняться. Пусть она посплетничает. Бармен тоже увольняется. Кто ещё у вас работает, не считая девочек?

— Повар, ему жена помогает, — сказала Фира. — Но с ними проще, потому что они работой недовольны.

— Прекрасно. Пусть они ещё вдобавок повсюду говорят, что у вас денег нет, и вы просили растянуть расчёт на несколько выплат. А никайонщики?

— Двое. Посменно работают.

— Их тоже рассчитывайте. Ещё кто?

— Массажист. Но без него многие клиенты сюда не пойдут.

— Вот и отлично. Не пойдут и станут судачить. Мне нужно нашего выходца с того света выманить сюда не, когда ему будут удобно, а когда мне нужно. Он побоится, что вы заведение ликвидируете и исчезнете. Искать — большая потеря времени. У меня же впечатление, что времени у него не так много, как он говорил Фире. Остаёмся здесь одни. Но заведение пусть работает на всю катушку. Пусть будет побольше болтовни. Всю работу мы, Фирочка, уж ты потерпи, будем делать вдвоём с тобой. Дальше. Даём объявление сразу в несколько газет и в русскоязычную какую-нибудь, например, в «Вести» тоже.