Аполлон Григорьев - Одиссея последнего романтика

• Название: Одиссея последнего романтика
• Автор: Аполлон Григорьев
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1988
• ISBN: 5-239-00517-6

В истории русской литературы заметное место принадлежит Аполлону Александровичу Григорьеву (1822–1864) — самобытному поэту, автору повестей и очерков, развивших лермонтовскую традицию, литературному и театральному критику. С именем Григорьева тесно связана деятельность журнала «Москвитянин» и газеты «Московский городской листок», где печатались его программные сочинения. В настоящем издании впервые сделана попытка собрать поэтические, прозаические и мемуарные произведения Григорьева, объединенные московской темой, а также письма и воспоминания о нем.

Некоторые произведения никогда не перепечатывались.

---

Столетний

(ему мрачно и язвительно)

Желаю счастья вам.

Ставунин

(грустно)

Взаимно.

Столетний

(тихо ему)

Ей упрека
Не посылаю я… Желаю счастья ей.

Уходит. Вязмин хочет идти за ним, он его удерживает.

Ставунин

(про себя)

Да! рок привык играть минутами людей!

Незнакомец

Но игры рока — тайны рока!

Неистовая песня раздается в соседней комнате, с притоптыванием, со свистом и припевом: «Жизнь для нас копейка!»

Действие четвертое

Гостиная Донских; вечер.

Донская

(одна сидит на диване, сжавши голову руками, перед ней книга)

Так страшно-тяжело! Тоска, одна тоска,
И впереди одно и то же.
Больна я, но от гроба далека…
Мне жить еще судил ты долго, боже.

(Бросая книгу.)

О, для чего раскрыты предо мной
Страданьем говорящие страницы…
Зачем они насмешливо с судьбой
Зовут меня бороться?.. Вереницы
Забытых призраков роятся вкруг меня—
Мне душно, душно… Сжалься надо мною,
Дай мира мне, дай мира и покоя,
Источник вечного огня…
Боролась я… у мира сожаленья
Я не просила… я перед тобой
Горда, чиста… но есть предел терпенья.
Возьми меня, о вечный, в твой покой…
Страдала я… конца моим страданьям
Я не просила… я любила их.
Любила ропот гордый — но роптаньям
Пределы есть в объятиях твоих…
Любила я… мне равное любила,
Не низшее иль высшее меня…
В обоих нас присутствовала сила
Единая палящего огня…
Любила я… свободно, безнадежно
Любила я… любили оба мы…
Мы разошлись, и знаю — неизбежно
Расстаться было нам… не созданы
Равно мы оба были для смиренья,
Любили мы друг друга, как судьбу,
Страдания, как гордую борьбу
Без отдыха, без сладкого забвенья…
Без чудных снов земного бытия…
Отец, отец, — в борьбе устала я,
Дай мира мне и дай успокоенья…

Донская, Донской.

Донской

Marie, к вам можно?

Донская

(выходя из самопогружения)

Что угодно вам?

Донской

Вы помните… Про тульское именье
Я говорил третьего дня — хоть нам
Оно доход порядочный приносит,
Но что же делать?..

Донская

Что же в этом мне?

Донской

Вот видите ль, Marie: для формы просит
Мой кредитор доверенность. Одни

(Вынимает из кармана доверенность.)

Лишь формы… это — подписать…

Донская

Извольте.

(Подписывает.)

Донской

Благодарю вас, ангел мой, Marie.

(Смотрит.)

Вы так добры… Еще здесь слова три
Необходимы.
Кончено… Позвольте
Теперь проститься с вами…

Донская

(презрительно)

В клуб?

Донской

(с ужимкою)

Увы! Притом же вам авось не будет скучно,

(Насмешливо.)

И без меня найдете, верно, вы
Теперь кого-нибудь: я равнодушно
Смотрю на всё…

Донская

(с оскорбленным достоинством)

Что говорите вы?

Донской

(насмешливо пожимая плечами)

Что говорят.

Донская

Но кто же?

Донской

Пол-Москвы…
Но мне до вас нет вовсе дела,
Вы можете и жертвовать собой,
И с предрассудками бороться смело…
Я человек, известно вам, простой,
Не карточный игрок отъявленный, не гений,
Не понимаю высших я воззрений,
И предпочел давно всему покой.
Adieu, Marie![93]

(Уходит.)

Донская

О боже, боже мой…
Так судит свет… Что, если бы для света
Любовь мою я в жертву принесла?..
Как жалко бы я пала… как ответа
И даже б веры в свете не нашла…
Но я давно общественному мненью
В лицо взглянула прямо, без страстей,
Давно уже я каждому влеченью
Свободно предавалась — для людей
Не жертвовала я ничем…
Душой моей
Пожертвовала я давно уж воле рока…
И перед ним чиста я, без упрека,
И перед ним горда я…
Скоро ль путь
Окончу я!.. Скорее бы вздохнуть
Свободнее… Скорее б духу крылья,
Чтоб, разорвав сожженную им грудь,
За гордую борьбу, за тщетные усилья
В объятиях отца он мог бы отдохнуть.

(Погружается в задумчивость.)

Донская, Ставунин входит тихо.

Донская

(быстро взглядывает на него)

Вы! в этот час…

Ставунин

(с покойною холодностью)

Проститься с вами.

Донская

Вы едете… куда же?

Ставунин

На Кавказ.

Донская

Хотите вы лечить себя водами…

Ставунин

(садясь)

Лечиться глупо кажется для вас
И для меня… Теперь в последний раз
Мы видимся.

Донская

(подавая ему руку)

Расстанемся друзьями.

Ставунин

(отдергивая руку быстро)

О нет, о нет, врагами же скорей!
От вас любовь или вражду возьму я —
Но дружбу — нет…

Донская

(отнимая руку, печально)

Вы правы.

Ставунин

Но одну я
Имею просьбу к вам.

Донская

(чертя по столу пальцем)

Какую?

Ставунин

Вот видите ль… Прошедшее у вас
Изгладилось иль нет из памяти, не знаю —
Но я — я помню вас… Вы помните ли, раз —
То было вечером.

Донская

(как бы пораженная)

О! я припоминаю.

Ставунин

Вы пели песню — песня та была
Исполнена таинственной надежды,
Покоя смерти… Под нее бы вежды
Закрыть хотелось мне всегда… Светла
И так полна печали песня эта…
И так мольбой покоя дышит, — вы
Ее забыли?.. Я стихи поэта
Напомню вам, но звуки, звуки — вы
Найдете в памяти… они просты
И глубоки.

Донская

(твердо и тихо)

Я помню их.

(Выходит в другую комнату)

Раздаются звуки рояля.

Горные вершины
Спят во тьме ночной,
Тихие долины
Полны свежей мглой…
Не пылит дорога,
Не дрожат листы,
Подожди немного,
Отдохнешь и ты…{256}

Ставунин

(по уходе Донской быстро вскакивая и схватывая стакан с лимонадом на ее столике)

Мгновенье
В моих руках… прости меня, прости,
Источник жизни, если преступленье
Я совершил.

Бросает яд; слышно: «Отдохнешь и ты».

Да, да — мы отдохнем,
Мы отдохнем с тобою оба…
Мы жили врозь, но вместе мы умрем,
Соединит нас близость гроба.

Донская

(входит и бросается на диван в сильном волненьи, грудь ее сильно поднимается)