Майкл Скотт - Восточные страсти

• Название: Восточные страсти
• Автор: Майкл Скотт
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: ISBN 5-87322-373-4

Это величественная сага о стремительных клиперах и о людях, которые их строили, чтобы бороздить моря и покорять мир.

Семейство Рейкхеллов, преуспевающих судовладельцев из Новой Англии, ведет прибыльную торговлю в Китае. Но на пути встают заклятые враги, которые не брезгуют ничем, чтобы сокрушить и уничтожить соперников.

Могучая корабельная империя Рейкхеллов — торговцев со сказочными странами Востока — снова в опасности, а сердце Джонатана Рейкхелла разбито внезапной смертью жены… Сможет ли он противостоять самому страшному оружию своего врага, маркиза де Брага — рыжеволосой обольстительнице Эрике, чьи страстные поцелуи таят в себе смерть?

Майкл Уильям Скотт — создатель увлекательных семейных саг «Хроника Кентов», «Австралийцы» и серии «Фургоны идут на Запад». Тетралогия о семействе Рейкхеллов прочно лидирует в списках бестселлеров. Глубокое знание Востока и талант делает Скотта замечательным проводником и спутником в захватывающих приключениях героев.

---

— Что означает это наглое вторжение?

У Линь хотела было сама рассказать о случившемся, но вовремя поняла, что гораздо больше внимания будет уделено словам Мэтью. Он уже достаточно овладел китайским языком для того, чтобы собеседник мог понять его, по крайней мере в общем смысле. Это решительно облегчало ее щекотливое положение.

— Фаворитке императора и принцессы было нанесено непростительное оскорбление, — сказал он, старательно подбирая слова. — Ее шатер поставили рядом с шатрами куртизанок.

Генерал Вень Бо с отсутствующим видом накручивал на палочки длинные макаронины. Однако генерал Бу Цунь отвечал незамедлительно:

— Вся ответственность за это решение лежит на мне.

— Необходимо срочно отменить его, — запальчиво сказал Мэтью. — Особа, состоящая переводчиком при самом императоре, — благородная дама и должна повсюду встречать к себе именно такое отношение.

Генерал не собирался отступать.

— Власть второго командующего корпусом ставят под сомнение. Если я начну вносить поправки в приказы, которые сам же отдал, уважение ко мне будет подорвано. Палатка этой молодой женщины останется на прежнем месте.

Мэтью еще недостаточно долго жил на Востоке, чтобы до конца понимать, сколь значимо для китайцев то, что они называли «уважением». Впрочем, это оказывалось головоломкой не для него одного, а для многих европейцев и американцев в первый год жизни в стране. Поэтому слова генерала вывели его из себя, и он заговорил, сам того не сознавая, в неприемлемо резких тонах:

— Я требую немедленно исправить положение.

Генерал гордо выпрямился перед ним.

— Это ты от меня что-то требуешь, фань хуэй? — спросил он со злобной усмешкой. — А кто ты, чтобы чего-то требовать у одного из первых военачальников императора?

Упорство генерала казалось Мэтью совершенно нелепым, и он злился все больше и больше.

— Я не остановлюсь ни перед чем — повторяю, ни перед чем, — чтобы добиться справедливости. Если потребуется, я обращусь лично к принцессе Ань Мень.

Он знал или, по крайней мере, догадывался, что сестра императора поддержит его позицию, и не без удовольствия заметил, что глаза У Линь радостно засверкали. Она благодарила его взглядом за то, что он встал на ее защиту.

Ситуация между тем не сдвигалась с мертвой точки. Бу Цунь упрямствовал и не хотел уступать. Но его патрон, мало понимая в военном искусстве, в политике был человеком куда более искушенным. Вень Бо отлично знал, что не было во всем Среднем Царстве человека более влиятельного чем принцесса Ань Минь. Император может послушаться ее совета и расстанется со своей наложницей.

Не желая наживать себе врагов среди людей, близких к принцессе, — тем более, что и дело яйца выеденного не стоило, — Вень Бо решил, что настал черед и ему вмешаться в разговор.

— Мы вместе участвуем в этой кампании, — сказал он. — У нас общая цель — подавить восстание мятежников. Давайте же будем едины во всем. Если иностранец настаивает на том, чтобы палатку переводчика переставили в другое место, то пусть ее натянут рядом с его собственным шатром, и он сам примет на себя ответственность за эту молодую женщину.

Справившись с делом и вполне удовлетворенный своими словами, генерал снова отдал все внимание трапезе.

Бу Цунь, прилюдно получивший такую пощечину, злобно посмотрел сначала на Мэтью, потом на У Линь.

Мэтью несколько покоробили последние слова главнокомандующего. Он не ожидал, что ему будет поручена опека У Линь, но выбора у него не было. Кроме того, сам исход битвы, которую он вел за ее честь, был ему столь приятен, что состояние духа в этот момент у него было исключительно приподнятое.

С тех пор Мэтью и У Линь всегда находились вместе — они не только держались рядом во время ежедневных маршей, но также вместе завтракали, обедали и проводили свободное время. Именно от У Линь Мэтью узнал о непримиримой позиции врачей, сопровождавших экспедицию.

— Врачи, которые прикомандированы к армии, — молодые люди, — сказала она ему однажды за обедом, — и поэтому вы вправе были бы ожидать от них большей гибкости и открытости, чем от их старших коллег, но это не так.

Он удивленно приподнял брови.

— Это сыновья и племянники императорских лекарей, — сказала она. — Они завоевали места в экспедиции благодаря семейным связям. Участие в военных действиях будет далеко не лишним в их характеристиках. Но они понятия не имеют не только о западной, но и об отечественной медицине, которой занимаются их отцы. Они не сведущи в травах; они никогда не лечили акупунктурой. Они молоды, их семьи зажиточны, а сами они принадлежат к числу тех молодых людей, которых и англичане, и американцы называют spoiled — испорченные.

— Невеселая история, — промолвил Мэтью и от души понадеялся, что, когда силы противников придут в столкновение, раненых окажется немного.

— К несчастью, — продолжала она, — они понимают, что ваши познания очень обширны и куда глубже, чем их собственные. Поэтому они завидуют вам и боятся, что вы их лишите лакомого куска.

Он начал сердиться.

— Может быть, мне стоит поговорить с ними и убедить их в том, что я ставлю перед собой только одну цель — вылечить больного. Я не собираюсь лишать славы ни их, ни кого-то другого.

У Линь покачала головой.

— Лучше всего будет, если вы промолчите и притворитесь, будто ничего не знаете об их враждебном отношении. Если вы как-то проявите свою осведомленность, то грянет беда — они смогут заручиться поддержкой генерала Бу Цуня, который не забудет того, что вы публично унизили его. Поэтому лучше уж все оставить как есть.

Один день походил на другой. Нескончаемой чередой сменяли друг друга обнесенные стенами села и стоящие на отшибе фермы, лесные массивы и маленькие города. Казалось, вся провинция занимается лишь выращиванием тутового шелкопряда, из которого пряли чудесные, воздушные шелка. Шаньдунские шелка пользовались огромным спросом в Великобритании и Франции, а с недавних пор за ними стали охотиться американцы, — и теперь тысячи шаньдунских крестьян трудились не покладая рук, чтобы удовлетворить этот ненасытный спрос.

Наконец показались высокие стены города Цзинань. Войско расположилось так, чтобы его не могли обстреливать метательные машины защитников города. Но хотя за городскими стенами было немало пушек, они, по всей видимости, покрылись ржавчиной и вышли из употребления.

Генерал Бу Цунь послал к городским стенам парламентария, и тот зачитал длинную прокламацию. Суть ее сводилась к следующему. Люди из Цзинаня покрыли себя позором, восстав против императора, но, в случае немедленной капитуляции, казни подлежало только полдюжины зачинщиков, имена которых также были названы. Генерал Вень Бо, представляя здесь власть бесконечно милосердного императора, обещает полное прощение всем участникам восстания.

Мятежники в ответ сбросили со стен ведро с кипящей смолой на голову генеральского посланника, отчего тот скончался на месте.

После этой наглой выходки страсти накалились. Генерал Бу Цунь отдал приказ, обязующий солдат в ближайшие семьдесят два часа воздержаться от алкоголя и общения с шлюхами. Стало очевидным, что штурм города состоится не позже чем через трое суток. Наблюдавшие за событиями неподалеку от городских стен лазутчики сообщили, что мятежники, прознав о приготовлениях врага, стали принимать ответные меры.

Наконец настало утро битвы. Мэтью наблюдал за ней от своего шатра, оказавшегося удобным наблюдательным пунктом. Защитники города первыми вступили в дело — пальнув несколько раз из своих пушек-экспонатов. Большинство орудий не сработало, ядра, пущенные из других, разлетелись куда попало, но честь была спасена, а это было самое главное.

Тем же ответили и нападавшие, но от них удача отвернулась. Трое орудий взорвались, убив на месте расчеты. Лишь два ядра перелетели через высокие стены Цзинаня, а остальные отскочили от камней по сторонам. Но, так или иначе, битва началась. Восставшие сливали вниз кипящее масло и обстреливали нападавших из метательных орудий, но это не приносило им желаемого результата — войска императора наступали. Генерал Бу Цунь лично руководил операцией, и его армия взялась за дело не шутя. Солдаты в желтых мундирах продвигались фалангами по сто человек в каждой, держа наготове свои смертоносные мечи-пики и начисто позабыв о мушкетах, толку от которых было мало. И, несмотря на отчаянные попытки защитников, они сумели забраться на стены. Однажды прорвав брешь в рядах восставших, войска императора теперь проникали в город беспрепятственно. Они веером рассыпались по Цзинаню и безжалостно орудовали мечами-пиками, убивая всех, кто попадался им на пути. Очень скоро сопротивлявшиеся дрогнули.

Паника охватила ряды мятежников. Их предводитель перед лицом неминуемого позора бросился на собственный меч. Трое его ближайших сподвижников, тоже включенные в черный список, последовали его примеру, предпочтя быструю и относительно безболезненную смерть часам пыток в пекинских застенках.