Памела Джонсон - Решающее лето

• Название: Решающее лето
• Автор: Памела Джонсон
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0159-1

Когда и как приходит любовь и почему исчезает? Какие духовные силы удерживают ее и в какой миг, ослабев, отпускают? Человеку не дано этого знать, но он способен наблюдать и чувствовать. И тогда в рассказе тонко чувствующего наблюдателя простое описание событий предстает как психологический анализ характеров и ситуаций. И с обнаженной ясностью становится видно, как подтачивают и убивают любовь, даже самую сильную и преданную, безразличие, черствость и корысть.

Драматичность конфликтов, увлекательная интрига, точность психологических характеристик — все это есть в романах известной английской писательницы Памелы Хенсфорд Джонсон.

---

«Разве ты не знаешь, что твое будущее — это и мое будущее? — хотелось мне крикнуть ей. — Неужели тебе нужны слова, чтобы понять это?»

Да, очевидно, слова были нужны. Наша близость, столь богатая чувствами, скупо проявлялась в словах или действиях. Она продолжала казаться мне волнующей игрой — мне, но не Элен.

Если бы я понимал это тогда, я не заставил бы Элен пойти на это унизительное притворство — сделать вид, будто в ее планах для меня нет места.

Из спальни неожиданно послышался голос Стивена.

— Нэлл, зайди ко мне на минутку!

Мы зашли вместе. Стив сидел на постели, лицо у него было красное, взгляд — остановившийся и незрячий.

— Нэлл, я очень боюсь, у меня острая боль в сердце. — Он задышал медленно и тяжело и прижал руку к груди. — Ах! — застонал он. — Опять. Боже мой, что это, Нэлл?

Она села на край кровати, очень спокойная и уверенная.

— Думаю, что это простуда, отец.

— Но со мной такого никогда не было! Обычно небольшая ломота и только, ничего похожего на это. Нет, это что-то другое, Нэлл.

Она пощупала его лоб, проверила пульс.

— Клод, дайте мне, пожалуйста, термометр. Он на комоде.

Я подал ей термометр. Она взглянула на ртутный столбик, опустила термометр в стакан с водой, встряхнула его и сунула Стивену под язык.

— А теперь помолчи немного.

Сама же она продолжала тихонько беседовать со мной, выжидая, когда пройдет положенное время. Стивен вдруг замычал, пытаясь что-то ей возразить, но Элен приложила палец к его губам.

— Нет. Подожди еще немного.

Минуты, пока измеряется температура, могут показаться длиннее минут молчания в День перемирия. Пока мы с Элен ждали, я мысленно поцеловал ее, попросил стать моей женой, женился на ней, и мы отправились через океан в свадебное путешествие: мы бродили по Лувьерскому лесу (почему именно там, в силу каких ассоциаций — непонятно) теплым тихим вечером, когда в свете заката стволы высоких сосен кажутся отлитыми из золота.

Стивен с громким криком выплюнул термометр.

— Ну что ж, — спокойно заметила Элен, — думаю, ты держал его вполне достаточно. — Она посмотрела на термометр, слегка нахмурилась, но тут же лоб ее разгладился. — Пустяки. Чуть повышена, да иначе и быть не может после горячего чая. Завтра утром мы на всякий случай вызовем врача.

Стивен подозрительно и настороженно наблюдал за нею — точь-в-точь старый недоверчивый пес, приглядывающийся к новому почтальону: никак не может решить, стоит ли хватать незнакомца за лодыжку.

— А теперь я тебя хорошенько укрою — бодрым голосом медицинской сестры сказала Элен, — две таблетки аспирина и полный покой. Тревожиться нет оснований.

— Правда? — Лицо Стивена приняло хитрое выражение, а когда мы уже выходили из комнаты, он как бы невзначай заметил: — Говорил ли я тебе, Нэлл, что вчера в зеленной лавке встретил старую миссис Фоссет?

— Нет. Ну и как она?

— Она-то ничего, а вот бедняжка Анна совсем плоха. У нее плеврит.

Элен круто повернулась:

— Плеврит! Ах, вот оно что? Значит, ты решил, что у тебя плеврит!

В глазах Стивена блеснули слезы, и, словно защищаясь от удара, он выбросил вперед руку.

— Я этого не говорю, Нэлл. Я просто сказал, что у бедняжки Анны Фоссет…

— Так вот отчего ты в такой панике! Почему же ты мне сразу не сказал? Зачем ты изводишь себя этими идиотскими страхами?

Она была похожа сейчас на разгневанную Корделию, а он — на поверженного Лира. Когда она подошла к кровати, Стивен в испуге подтянул колени почти к подбородку и так прижался к спинке кровати, будто ждал, что его ударят.

— Никакого плеврита у тебя нет, слышишь! — Элен уже кричала, едва не плача от гнева, страха и отчаяния. — О папа, зачем ты это делаешь, зачем, зачем? Это не похоже на плеврит, я знаю. Разве я когда-нибудь ошибалась, ну скажи?

Но Стивен уже совсем успокоился и, покосившись на меня, сказал:

— Разве я что-нибудь говорил о плеврите, Клод? Скажите ей, чтобы она не кричала на меня. Не кричи, Нэлл… Значит, ты считаешь, что это не плеврит?

— Ничего похожего. Ложись как следует. — Она уже снова хлопотала около него: поплотнее запахнула на его груди халат, взбила подушки, оправила простыни, заставила отца проглотить таблетку аспирина и хорошенько укрыла его. Потом нежно обняла и звонко чмокнула в щеку.

— Спи, глупый, и чтобы я не слышала больше ни слова о болезнях. Спокойной ночи.

Она с решительным видом погасила все лампы и увела меня в гостиную.

— Не правда ли, милая сценка? У нас они не прекращаются. Представляете, я действительно испугалась… А когда я пугаюсь, я ужасно груба с ним. Температура у него все же повышена. Не знаю, может быть, вызвать врача? Но ведь при простуде всегда бывает температура, как вы считаете?

— Конечно.

— Ну, а если… — Она нервно засмеялась. — Ведь я-то не знаю симптомов плеврита. Но я уверена, что никакого плеврита у него нет, только вот…

Она вдруг схватила меня за руку. Я почувствовал, что она дрожит.

— Самое ужасное, что я действительно могу ошибиться. Вы понимаете? Если бы речь шла о нормальном человеке, я бы просто вызвала врача — и дело с концом. Но если я стану по каждому пустяку вызывать врача, отец решит, что по-настоящему болен. Лишь моя «бессердечность» и грубость не дают ему окончательно распуститься.

Я обнял Элен, и она с облегчением прислонилась ко мне. Затем подняла голову и посмотрела на меня.

— Как вы считаете, мне не следует вызвать врача?

— Нет.

Глаза ее радостно заблестели.

— Вы действительно в этом уверены? Могу я считать, что ваше «нет» сказано с полной ответственностью?

— Можете.

— Господи, как хорошо, что не надо, — тихо прошептала она. — Если бы вы знали, как я устала!

Из спальни послышался совсем уже бодрый голос отца Элен, требующего очки — они завалились за кровать. Ему стало лучше, и он не прочь немного почитать перед сном.

— Вот видите? — сказала Элен. Она казалась сейчас очень усталой, лицо было бледно, прическа в беспорядке. — Так вот всегда. Паника, вечная паника. А когда действительно что-нибудь случится, я ему уже не поверю.

— Но ведь сказал же вам Эйрли, что вы не можете допустить ошибку.

Лицо Элен прояснилось.

— Милый Чарльз.

— Вы его любите?

Быть может, потому, что она устала и была раздражена, Элен, посмотрев мне прямо в глаза, сказала с каким-то странным вызовом:

— Да, люблю. Очень люблю.

Стивену опять что-то понадобилось, и Элен направилась в спальню. Я понял, что мне лучше уйти.

Глава третья

Случайно узнав, что Том Лейпер продает машину, Чармиан, не раздумывая, купила ее. Сделка совершилась очень быстро, за какую-нибудь неделю. Том по-родственному уступил машину на добрую сотню фунтов дешевле против обычной рыночной цены. В середине июня, дня за четыре до моего отъезда в Нью-Йорк, Чармиан зашла ко мне в галерею и предложила покататься на ее новой машине. Посетителей у нас в этот день почти не было, и Крендалл не возражал против моего ухода, хотя не преминул ворчливо заметить, что в такой дождь только сумасшедшим может взбрести в голову идея кататься на машине, да еще когда за рулем женщина. Я ответил, что из тех немногих житейских талантов, которыми обладает Чармиан, пожалуй, самое совершенное — ее умение водить машину. Только это и скрашивало ее пребывание в армии в годы войны.

— Это верно, Крен, — сказала Чармиан. — Я хорошо вожу машину. Как-нибудь я докажу вам это.

На ней было новое пальто из твида в черную и белую клетку и круглая красная шапочка, напоминавшая детскую, что было очень модно в том сезоне. У нее был вид элегантной молодой состоятельной особы из средних классов, умеющей жить и неплохо пользующейся этим. Она нежно взяла меня под руку и так стояла, глядя на Крендалла, готовая вместе со мной встретить его возражения, но их не последовало.

Машину она оставила на Бонд-стрит — сверкающий, чистенький голубой «райли».

Как только мы вышли, напускное оживление Чармиан сменилось мрачной озабоченностью.

— Ты думаешь поехать за город? Видишь ли, мне неудобно надолго отлучаться из галереи, хотя сегодня и нечего делать.

Она ответила мне, лишь когда мы, свернув на Олбмэрл-стрит, поехали в сторону Пиккадилли. Тут она объявила, что намерена нанести неожиданный визит Эвану, и мы едем в пригород, где он работает.

— Ты — пожалуйста, но мне-то зачем? — запротестовал я. — Останови, я сейчас же выйду.

— Не будь идиотом, — резко оборвала меня Чармиан, ловко объезжая повозку, которая задерживала движение.

Ее маленькие руки крепко и уверенно держали руль, и, когда она вела машину, казалось, что все ее существо подчиняется только этим рукам.

— Эван будет рад. А почему, собственно, нет? Почему? Ведь ему нечего от меня скрывать. Разве жена не может запросто заехать к мужу на работу?