Илья Басс - Жизнь и время Гертруды Стайн

• Название: Жизнь и время Гертруды Стайн
• Автор: Илья Басс
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7784-0436-6

Гертруда Стайн (1874–1946) — американская писательница, прожившая большую часть жизни во Франции, которая стояла у истоков модернизма в литературе и явилась крестной матерью и ментором многих художников и писателей первой половины XX века (П. Пикассо, X. Гриса, Э. Хемингуэя, С. Фитцджеральда). Ее собственные книги с трудом находили путь к читательским сердцам, но постепенно стали неотъемлемой частью мировой литературы. Ее жизненный и творческий союз с Элис Токлас явил образец гомосексуальной семьи во времена, когда такого рода ориентация не находила поддержки в обществе.

Книга Ильи Басса — первая биография Гертруды Стайн на русском языке; она основана на тщательно изученных документах и свидетельствах современников и написана ясным, живым языком.

---

С какого-то момента Гарриет стала помехой. В записных книжках можно найти такое замечание: «[Гарриет] отваживает всех друзей от Элис, одновременно выставляя себя по отношению к ней подругой… Всегда старается продемонстрировать добродетель, и во всем прочем — отвратительна». Гертруда полагала Гарриет соперницей в борьбе за свою избранницу и вела себя соответствующим образом. А как же Гарриет? Некоторое время она продолжала жить вместе с Элис, посещая приемы на улицах Флерюс и Мадам, картинные галереи, иногда сопровождая кого-нибудь из Стайнов на прогулках. Но закралось чувство одиночества, забытости; состояние это переросло в душевный кризис и физическое недомогание. Гарриет не могла пройти и несколько шагов. Душевную травму попробовали лечить религиозными беседами. По совету Гертруды, Салли, к тому времени ставшая адептом учения Церкви Христовой, пыталась вовлечь Гарриет в лоно последователей этой религии и небезуспешно. После нескольких занятий Гарриет уверовала в учение упомянутой церкви: «Сара и Церковь помогли мне ходить». Вскоре Салли надоели эти уроки, и она, не без умысла, порекомендовала скульптору Давиду Эдстрому сделать скульптурный портрет Гарриет. Желанный эффект был получен: за долгие дневные сессии модель влюбилась в скульптора, но Эдстром оказался женатым, и любовное приключение окончилось.

Наступило лето 1908 года. Стайны, как обычно, проводили его в Фьезоле, арендуя обширную виллу и принимая гостей, как приезжих, так и местных. Элис и Гарриет расположились недалеко — Лео и для них снял домик. Тем летом любовь Гертруды стала очевидной всем окружающим. Влюбленные встречались ежедневно, не скрываясь, и обе плакали, особенно Элис. «Она меняла в день по тридцать носовых платков» — не без ехидства отметила Гарриет в мемуарах.

Среди гостей в то лето были сестры Коун. Встреча с ними прошла в напряженной обстановке — если не для всех, то уж для Токлас, несомненно. Этта и Гертруда все еще поддерживали контакты, и Элис была, хотя и не полностью, осведомлена о приятельницах своей любви. «Доктор Кларибель — красива и изысканна, мисс Этта совершенно не такова» — прокомментировала встречу Элис. Неудивительно, ибо младшая сестра постоянно ‘подкалывала’ ее, перевирая фамилию и произнося вместо ‘Toklas’ немецкое ‘taktlos’, что означает ‘бестактный’.

Отъезд Аннетт Розеншайн летом 1908 года лишил Гертруду помощницы и секретаря. Пригласить Элис поселиться у себя и заменить Аннетт выглядело вполне логично. Длительное время Элис, храня лояльность по отношению к Гарриет, пока еще подруге, отказывалась, но, в конце концов, переехала. В сроках существует неопределенность, скорее всего летом/ осенью 1910 года.

Лео, бывшего тогда в Лондоне, известили о появлении в их доме нового жильца. Лео, казалось, не имел ничего против, более того, постоянно присылал Элис открытки с тех мест, где путешествовал. К тому времени Лео изменил многое в своих планах и увлечениях. Он продолжал рисовать картины, но все больше уделял внимания изучению эстетики в искусстве, начал писать эссе и статьи. Кроме того, он полагал, и справедливо, что Элис проследит за питанием сестры.

Лео отвели комнату на втором этаже, но, находясь в Париже, он все реже и реже там появлялся, обзаведясь собственной мастерской.

А для Гертруды началась новая эра — она могла целиком направить любовный, а заодно и исследовательский пыл на Элис. Элис же представилась возможность пребывать в среде талантливых молодых людей, показать себя, дать выход давнему желанию вкусить славы — если и не целиком, то хотя бы разделить ее, находясь в кругу ‘избранных’. Она нашла в Гертруде блестящую личность, достойную ее талантов: теперь она может приложить деловитость, организованность, изобретательность и ум, чтобы продвинуть литературную карьеру Гертруды, равно как, по замечанию Аннетт, «потакать желаниям разбалованного ребенка, мечтавшего добиться собственного успеха».

Элис Токлас вошла в домашнее хозяйство на улице Флерюс служанкой. Так уж повелось, что в последние годы она всегда кого-нибудь обслуживала. Незаменимая в выполнении поручений, Элис была готова обежать весь Париж в поисках духов или другой мелочи для Гертруды. Она постаралась быть незаметной для присутствующих и казалась безмолвным, живописным предметом в окружающей обстановке. Иногда Элис подменяла кухарку, проявляя незаурядное кулинарное мастерство. В Автобиографии каждого Гертруда замечает: «Быть гением требуется много времени. Приходится много сидеть, ничего не делая, действительно ничего не делая». В таком случае присутствие в доме такой как Токлас, сущая необходимость. Именно в эти годы Гертруда и Элис стали любовниками.

Поначалу Элис еще делила время между Гертрудой и Гарриет — она по-прежнему была привязана к своей подруге. Но Гарриет после разрыва романа со скульптором Эдстромом чувствовала себя полностью заброшенной и искала возможность уехать домой.

Такая оказия случилась в 1910 году. Сара Стайн отправлялась к умирающему отцу, и Гарриет решила сопровождать ее. А уже из Америки известила Элис, что не собирается возвращаться, просила отказаться от квартиры и прислать купленные ею картины[22].

Мистер Токлас ожидал появления дочери вместе с Гарриет. Тщетно! В конце концов, смирившись с ее отсутствием, он стал регулярно поддерживать дочь материально.

Хотя сближение Гертруды и Элис происходило постепенно, сам переезд Элис на улицу Флерюс изменил социальный статус Гертруды. Некоторые знакомые поспешили отойти в сторону, возникла напряженность в отношениях с американскими родственниками. Одна из корреспонденток Гертруды настоятельно рекомендовала не появляться в Америке: «Мое самое большое желание, чтобы ты всегда могла оставаться в Париже».

Майкл и Салли, как и Пикассо, Матисс, Грис и другие отнеслись к любовному союзу двух женщин спокойно.

Элис же смогла целиком обосноваться на улице Флерюс, на субботних вечерах занимать место рядом с женами пришедших. На приемах теперь стало шумно и весело. Отсутствовал Лео, отсутствовали и его длинные, иногда утомительные рассказы об искусстве, эстетике и прочих высших материях. Стакан бордо или шабли с филе миньоном за обедом способствовали оживлению и хорошему настроению. Подкрепившись, гости затевали бесконечные разговоры: царила благожелательная атмосфера, всплески идей, состязание в неожиданных и парадоксальных заявлениях. Один из регулярных визитеров вспоминал теплоту и глубоко человечные качества Гертруды, повлиявшие на него и всех тех, кто общался с ней в предвоенные годы.

Исследователи сходятся во мнении, что в сложившейся обстановке Гертруде, возможно, и не хватило бы желания и усердия продолжать литературную деятельность. «Элис, — писал позднее Торнтон Уайлдер, — представилась возможность в полной мере проявлять свой дар такта, заботливости и внимания, на что Стайн могла рассчитывать, обрушивая на нее заряд своих идей».

Ведь мало кто проявлял интерес к тому, что выходило из-под ее пера. Даже Лео не одобрял литературные устремления сестры, считая их чистой бессмыслицей. Гертруда же нуждалась в подпитке со стороны, и Элис сознательно и успешно, но постепенно, заменяла брата.

Каким было участие Элис в писательских замыслах Гертруды, слышен ли ее голос в произведениях писательницы, остается неопределенным. Надо не забывать, что Элис в дополнение к серьезному музыкальному образованию, была весьма начитана. Одно время она была завсегдатаем литературного клуба Секвойя Клаб в Сан-Франциско и даже послала любимому писателю Джеймсу план драмы, основанный на его романе Неудобный возраст. Писатель прислал одобрительный ответ, но предложить себя в качестве драматурга девушка не решилась. Впоследствии Токлас вполне доказала наличие у нее литературного таланта, написав несколько книг и с дюжину статей, рецензий и предисловий. Когда Гертруда дала ей прочесть отрывки из романа Становление американцев, Токлас смогла в полной мере оценить замысел произведения и поддержать Гертруду. И именно в самый нужный момент.

Воодушевленная Стайн примерно в конце 1909 — начале 1910 года приступила к написанию серии литературных портретов. По замыслу портреты, прототипами которых послужили родственники и друзья, должны были отражать психологический анализ характеров, который в течение многих лет проводила Гертруда.

Первая же новелла Ада есть портрет самой Токлас[23]. Гертруда попробовала написать портрет, ничего не выдумывая. Практически весь материал Ады отражает содержание услышанного и обсуждаемого в совместных разговорах.

Дружба с Пикассо, Браком, Аполлинером и другими апологетами кубизма неизбежно должна была оказать влияние на стиль прозы Гертруды. Затрагивая период 1910–1913 годов, писательница как-то высказалась, что пыталась в прозе сделать то, что Пикассо делал в живописи. Сезанн вдохновил Гертруду, у кубистов Гертруда заимствовала попытку конструирования визуальных объектов, используя геометрические формы. Гертруда стала рассматривать слова как объекты, существующие сами по себе, как бы ‘вещи в себе’, оторванные от реальности. Появились созданные таким образом словесные портреты Матисса, Пикассо и других. В 1911 году Стайн пыталась пристроить их в лондонском журнале English Review, чтобы продвинуть новое течение в искусстве, но получила отказ.