Илья Басс - Жизнь и время Гертруды Стайн

• Название: Жизнь и время Гертруды Стайн
• Автор: Илья Басс
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7784-0436-6

Гертруда Стайн (1874–1946) — американская писательница, прожившая большую часть жизни во Франции, которая стояла у истоков модернизма в литературе и явилась крестной матерью и ментором многих художников и писателей первой половины XX века (П. Пикассо, X. Гриса, Э. Хемингуэя, С. Фитцджеральда). Ее собственные книги с трудом находили путь к читательским сердцам, но постепенно стали неотъемлемой частью мировой литературы. Ее жизненный и творческий союз с Элис Токлас явил образец гомосексуальной семьи во времена, когда такого рода ориентация не находила поддержки в обществе.

Книга Ильи Басса — первая биография Гертруды Стайн на русском языке; она основана на тщательно изученных документах и свидетельствах современников и написана ясным, живым языком.

---

Роман писался вплоть до 1911 года, регулярно пополняясь новыми характеристиками — в жизни Гертруды Стайн появилось за те годы достаточно много объектов для наблюдения и анализа.

Одновременно Гертруда работала и над книгой со странным названием A Long Gay Book (Длинная веселая книга)[17]. В ней, судя по заметкам в рукописи, Стайн намеревалась добраться до «истинной природы женщин», анализируя Сару и ее ближайшее окружение.

К полному удовольствию писательницы, в этом окружении вскоре оказались интереснейшие типы — прибывшие из Калифорнии Аннетт Розеншайн, Элис Токлас и Гарриет Леви.

Калифорнийский десант

Восемнадцатого апреля 1906 года в 5 часов 12 минут утра в районе Сан-Франциско произошло одно из самых мощных и разрушительных землетрясений в США. Продолжалось оно около минуты, но принесло огромные разрушения. Не меньший урон нанес городу и населению начавшийся пожар.

Узнав о бедствии, Майкл и Салли Стайн немедленно собрались в Сан-Франциско проверить, что сталось с их недвижимостью. С собой они захватили несколько полотен Матисса.

Майкл разбирался с делами, а Салли с увлечением рассказывала родным и знакомым о жизни на другом конце света. Разумеется, показывала и картины. На одну из таких встреч пришла Гарриет Леви, подруга юности, и привела с собой соседку Элис Токлас и двоюродную сестру Аннетт Розеншайн.

Самой старшей из них Гарриет было 39 лет, Токлас — 29, Аннетт — 26.

Гарриет Леви, интеллектуально одаренная, выбравшая независимую, внесемейную жизнь, окончила университет, работала журналисткой в нескольких Сан-Францисских периодических изданиях. Она оставила наиболее яркое воспоминание о жизни молодежи, особенно девушек, в то время и в той среде, где сама воспитывалась и росла.

«Своеволие было единственным развлечением» — такой фразой Гарриет охарактеризовала поведение молодой девушки в зажиточных домах еврейских эмигрантов в месте их концентрации на улице О’Фарелл в Сан-Франциско: «Отложной воротничок, оголяющий шею в дневное время, настораживал мать, свидетельствуя об эксцентричности дочери; ну, а если отступить от нормы еще чуть дальше, то честь девушки спадала, как плохо застегнутая юбка». Образование в колледже, хотя и было доступным, считалось нецелесообразным.

Но время брало свое, и молодежь с улицы О’Фарелл, отвергая сватовство и раннее замужество, сбросив религиозную скованность и устоявшиеся традиции, пыталась следовать другой дорогой. Это в полной мере относится к упомянутой троице женщин, а одной из них — Элис Токлас — предстояло сыграть судьбоносную роль в жизни Гертруды.

Рассказы Салли о парижской жизни произвели переворот в головах ее подруг. Перед возвращением во Францию Салли предложила Элис Токлас присоединиться к ним, поскольку ей требовалась помощница в семье. По какой-то причине Элис отказалась и предложила вместо себя Аннетт Розеншайн. Аннетт изучала живопись в Сан-Францисском Институте искусств и возможность побывать в Париже, стать частичкой бурной парижской артистической жизни она не упустила. Неохотно Салли согласилась на замену.

В Париже Аннетт поселилась у Майкла Стайна. Точнее в том же здании, но в пансионе у знакомой женщины. По воспоминаниям Аннетт, все шло хорошо. Гертруда приглашала к себе, а Лео, по своей обычной привычке сопровождать гостей в Лувр, водил туда и Аннетт, выступая гидом, вежливо давая девушке возможность самой осматривать картины по выбору. Но однажды Салли напрямую предложила девушке выехать. Аннетт отказалась — упрямой и самолюбивой она была всегда. В ее воспоминаниях трудно найти причины случившегося. Весьма смутно она ссылается на некий нежелательный фактор, нарушавший обычный режим жизни семьи Стайн. Конфликт разрешила Гертруда, предложив Аннетт переехать к себе. «Трудно донести впечатление, произведенное на меня Гертрудой — писала Аннетт позднее. — Я ощутила динамический магнетизм, некую внутреннюю исключительность, которая хоть и витала в воздухе, но оставалась неопределимой». Истинная правда, ибо Аннетт не только полностью подчинилась Гертруде, но и показывала все письма, получаемые ею из Сан-Франциско. Травмированная с детства из-за деформации лица (у нее была заячья губа и волчья пасть), ищущая помощи и доверительности, Аннетт жаждала моральной поддержки Гертруды и не сопротивлялась психологическому воздействию старшей и опытной наставницы. Позднее Аннетт поняла, что оказалась интересным объектом для анализа: «Подопытный кролик в образе человека свалился ей [Гертруде] на колени, и отныне она могла контролировать меня». Выбора у Аннетт не оставалось, и она вынуждена была сносить аналитические сеансы Гертруды. Девушка, хотя и презирала вопросы и нравоучения, но с другой стороны сумела оценить мудрость своего ментора и, когда обращалась к ней со своими проблемами, всегда получала стоящий совет. В вопросах секса, однако, Гертруда увильнула от ответа, заявив, что это — индивидуальная проблема, и каждый должен решать ее сам для себя.

Практическая же сторона сотрудничества Аннетт и Гертруды свелась к тому, что девушка переняла роль Этты Коун, только расширенную. В добавление к печатанию, она выполняла и всякие другие мелкие поручения. Этта, прослышав о новом секретаре, в письме к Гертруде поинтересовалась, «выполняет ли преемница на моем месте свои обязанности, на что она посягнула и печатает ли на машинке».

Аннетт непрерывно слала письма в Сан-Франциско, уговаривая Элис и Гарриет приехать. И, на удивление, своего добилась. Гарриет до того уже бывала однажды в Европе, для Элис же удрать из дому, да еще в Париж — такой случай мог больше и не представиться.

Элис Бабетт Токлас родилась в еврейской семье эмигрантов — польских по отцу, немецких по матери. Пока мать была жива, девочка училась в частных школах, бабушка занималась с ней музыкой. Элис отлично играла на фортепьяно, получила музыкальное образование в университете и степень бакалавра. И продолжала совершенствоваться как музыкант, беря уроки игры на пианино у Отто Бендикса, ученика Листа, в Сиэттле. Там она проживала с подругой, тоже музыкантом, периодически выступая в концертах.

Все складывалось для нее вполне благополучно, но когда Элис исполнилось двадцать лет, умерла мать. Отец с братом переселились к деду в Сан-Франциско. Элис пришлось вернуться в семью и взвалить на себя обязанности домохозяйки и домработницы. У деда частенько гостевали другие родственники — дядья и братья. Девушке практически пришлось обслуживать все мужское население дома. С ее мнением не считались, ее попросту не замечали. После обеда зажигались сигары и начинались разговоры о политике и бизнесе; Элис ускользала к себе в комнату. Оставшись наедине, она находила отдохновение в близких ей по духу произведениях Генри Джеймса. Джеймс, американец, большую часть жизни прожил в Англии. Серия его романов построена на столкновении американцев с европейской жизнью, во многих аспектах более раскованной и привлекательной. В предисловии к роману Послы он писал: «Живите как можно полнее; не поступать так — совершать ошибку. Если у вас этого не было, что же у вас было?». Достаточно привлекательная максима для Элис в тогдашнем ее положении.

Благодаря подругам — Аннетт Розеншайн, поступившей в художественную школу, и позднее Гарриет Леви, журналистке, — Элис смогла общаться с местной творческой молодежью и иметь возможность, хоть и редко, наслаждаться их компанией.

Элис выдавали деньги на ведение хозяйства. Она с трудом и искусно управлялась с бюджетом. На свои личные нужды денег почти не оставалось. В ту пору все вокруг одевались в цветастую одежду, а Элис носила простую, почти монашескую одежду, строгую, застегнутую с пят до головы. По субботним вечерам отец брал ее с собою в какую-нибудь таверну, иногда в компании с Аннетт Розеншайн и ее отцом. Девушки могли лишь украдкой кидать взгляды на привлекательных молодых людей да перемигиваться с ними. Иногда обеим удавалось избежать опеки родителей и домашней работы и принимать участие в различных празднествах и гуляниях.

Каждую весну Элис устраивала двухнедельный побег-отпуск, отправляясь с Аннетт или Гарриет в Монтерей — артистическую колонию, где поселялась в глинобитном домике, известном как Шерман Роуз[18]. Там жила сеньорита Бонифацио. Легенда гласила, что генерал Шерман, будучи молодым лейтенантом, посадил розовый куст и обещал сеньорите вернуться, как только куст зацветет. Розы разрослись и цвели — все кусты, за исключением одного, посаженного Шерманом. Генерал так и не вернулся.

Деньги Элис собирала в течение года, большую часть которых выручала продажей ненужной одежды или не используемого домашнего инвентаря.

Наступал долгожданный отпуск, монашеское одеяние сменялось сверкающим красным платьем, и Элис уезжала в Монтерей. Живя в Шерман Роуз, она много читала, общаясь знаками (улыбками и кивками) с сеньоритой, встречаясь со знакомыми. На какой-нибудь день каникул она отправлялась в фешенебельный отель Дель Монте, обедала, бывало и в одиночку, заказывала четырехколку и объезжала океанское побережье. После чего возвращалась обратно в Шерман Роуз.