Виталий Момотюк - Посмертие. Второй шанс

• Название: Посмертие. Второй шанс
• Автор: Виталий Момотюк
• Жанр: Фэнтези

«Всегда оставляй лазейку, коли не хочешь на деле узнать, как жестоко будет сражаться человек, которому нечего терять.» Роберт Джордан, «Огни Небес.»

Это произведение — попытка соединить мои размышления на тему «попаданцев», о происхождении и роли сверхъестественных сущностей в иных мирах.

Вот и Владимир, который всегда довольно скептически ставился к различным изотерическим практикам и считал, что гадания, порча, снятия всяческих проклятий и насланных болезней, относились к пережиткам «тёмных столетий», когда необразованные массы слепо верили в ведьм и колдунов, но при этом ежедневно молились и регулярно посещали церковь, испытал на себе все тягости «попаданчества». А началось для него всё в ресторане, где он с друзьями отмечал очередную встречу…

---

— Лес принял тела наших братьев, — огласил самый старший из шаманов, поднявшись с земли.

Его коллеги молча проделывали то же самое. Многие из них выглядели совершенно вымотанными, словно только что совершили длительный марш.

— Лес принял тела наших братьев, — повторил шаман, — Долг оплачен. Теперь их души могут покойно отправляться в Страну Теней к Предкам.

— Хор! — выразили свое согласие со словами шамана воины.

В голове у Грефа кое‑что начало проясняться. Получалось, что эти люди вроде как заключили некое соглашение со, скажем так, Духом Леса. Или Духами местных Лесов — это уже детали. Важно было другое: тела умерших людей служили платой за помощь живым. Это могла быть, например, помощь Духов Леса молодому шаману Глатаку, когда тот укрывал следы отряда беглецов от взора Крылатых Убийц. Наверняка должны существовать как другие виды помощи, так и другие виды оплаты с обеих сторон.

И снова Греф сделал «пометку» на будущее. Как то не вязались в его сознании слова шамана об «оплаченном долге» и о «пути душ в Страну Теней» с тем, о чём ему поведала его первая и такая необычная собеседница в этом мире. С каждым новым открытием крепла в его сознании уверенность в том, что далеко не так просты отношения людей с теми, кто отказывался называть себя богами. Какая‑то тайна была сокрыта в прошлом не менее тщательно, чем лес укрыл от чужих взглядов древние величественные руины. В этом клубке переплетались и запутывались все известные Грефу нити: люди, остроухие, Силы, Духи Разрушения, да и неизвестные тоже. Он это понимал, хотя, пожалуй, и не смог бы объяснить, спроси кто, откуда взялось это понимание.

Однако понимание ещё не означало знание, и с этим следовало начинать что‑то делать. Греф решил не терять возможности и времени, поскольку другие планы откладывались, по всей видимости, до той поры, пока племя снова не соберётся в общем лагере. Тогда наверняка будет что‑то вроде общего совета племени или, как минимум, совета главных вождей и шаманов. Вот тогда ему и предстоит, пожалуй, первая и главная на этом этапе политическая схватка. А сейчас есть возможность почерпнуть что‑то из источников за пределами родного племени. Угрул и его воины ведь не будут вечно отдыхать после сражения — им ещё в свои земли возвращаться надо.

Шаман Волков и по совместительству глава их отряда встретил оборотня без враждебности. Но было видно, что и особой радости от этого визита он тоже не испытывает. Оно и понятно: у самого Грефа нет–нет, да и проскакивала крамольная мысль: «А не пиррова ли это была победа?» А ведь он, по сути, толком и не знал, с каким врагом теперь предстояло столкнуться. Тогда что же говорить об одном из самых сильных шаманов чужого племени?

— Вы уже уходить? — просил Греф Угрула после обмена приветствиями.

— Да. Скоро выступаем. Вот только воины закончат с трофеями и подготовят носилки для раненных. Ваше слово так же крепко?

— Да. Мы не воевать с вами. Я хотеть спросить тебя. Ты отвечать?

Угрул указал на расстеленную поверх травы шкуру, приглашая собеседника присесть. Сам он расположился напротив, легко приняв позу, весьма подходящую для медитации. Греф даже не удивился подобной тренированности шамана: после того, как наличие магии в жизни стало аксиомой, его сознание как‑то перестало удивляться подобным мелочам.

— О чём ты хочешь узнать?

Грефу хотелось узнать о многом, но вот пришло ли время для тотальных расспросов? Скорее всего, нет. А потому он решил начать издалека. Потянуть, так сказать, одну из нитей запутанного клубка.

— Спросить о хиддим, — начал он, и тут же заметил едва уловимую гримасу отвращения, мелькнувшую на лице собеседника, — Они — люди. Но…

— Нет! — отрезал Угрул, — Это даже не хищные звери на двух ногах. Хуже. Это падальщики и паразиты. Предатели человеческого рода. Все племена враждуют между собой, и нередко их проливают кровь друг–друга. Но когда приходит Время Крылатых Убийц, вражда прекращается. Даже если люди одного племени ищут убежища в землях другого — клинки остаются в ножнах. Но только не у хиддим. У них не чести, а их оружие в крови женщин и детей.

— Но они сильные.

— Да, это правда. Их сила — в их предательстве.

— Объяснить мне.

Угрул удивлённо посмотрел на собеседника, словно на малыша несмышлёныша, но потом словно вспомнив что‑то, утвердительно кивнул головой.

— Когда‑то хиддим отказались от Предков. Они стали искать помощи у тех, кому не место в мире живых. Так они стали предателями.

— Они просить помощь у злой дух?

Шаман сокрушённо покачал головой.

— Не совсем так. Человек, зверь или даже растение рождается, живёт и умирает. После смерти души и духи уходят в Страну Теней, чтобы дождаться перерождения. Таков прядок вещей. Но есть духи, которые черпают силы, нарушая этот порядок. Они научили хиддим тому, как оборвать путь души, пленить и поглотить часть её силы. Но это только крохи. Всё остальное поглощается этими духами. Чем сильнее душа — тем больше силы. Это души воинов. Но они не отказываются и от душ женщин и детей. Колдуны хиддим сильны, но они не умеют ничего, кроме как разрушать и нести смерть. Чтобы становиться сильнее, они должны убивать. Постоянно убивать. Иначе они не умеют. Кормить духов и доедать после них объедки.

Всё это было очень интересно, но мало что объясняло Грефу.

— Я сражаться с хиддим, когда бежать от вас. Меня ранить. Я болеть. Тяжело болеть. От других ран я так не болеть.

— Колдуны хиддим несут смерть. Это дыхание тех духов, которые даруют им силу. Если сила шамана черпается в смерти, то иначе и быть не может. Самые храбрые воины ходили в их земли. Они пустынны. Даже звери не хотят жить рядом с селениями хиддим. Хиддим отказались от Предков, и теперь Духи Леса отказываются говорить с ними.

— Предки не говорят с ними?

— Как могут говорить с ними те, от кого они сами отказались?

— А Крылатые Убийцы?

— Для них нет разницы между людьми. Они просто ищут и убивают тех, кого удается найти.

— Если Духи Леса не помогать хиддим, как они прятаться от Убийц?

Угрул пару мгновений помолчал.

— Я не знаю этого. Но между живых и мёртвых нельзя не отличить. Колдуны хиддим очень много знают о смерти. Они сами носят в себе частицы смерти. Может, Крылатые Убийцы редко находят хиддим потому, что дыхание смерти туманит их взор. Нас укрывает жизнь, а их — смерть. Я не знаю.

— Хиддим тоже уходят в Страну Теней?

— Страна Теней очень большая, — туманно ответил шаман.

В этот момент к ним подошёл Боргул.

— Угрул, воины собрались. Солнце уже почти на половине своего пути. Нам лучше укрыться под деревьями, если мы остаемся.

— Нет, Боргул. Мы уходим, — ответил шаман, подымаясь со своего места.

Поднялся со своего места и Греф, понимая, что разговор окончен. К ним подошли Коргар и Лангак.

— Он говорит, что ваше слово так же твердо, как и до сражения, — обратился Угрул к Коргару.

— Да. У нас один язык, а не два, как у змеи. Никто из наших воинов не обнажит своего клинка против вас до тех пор, пока вы сами этого не сделаете. Но когда закончится Время Крылатых Убийц, вам нужно уйти в свои леса.

— Мы уходим. Но с этого дня у наших племён общая тропа.

— Это так. Когда соберётся Большой Совет, мы расскажем всё, что здесь произошло. У вас тоже будет Совет. Нашим вождям и шаманам будет о чём поговорить друг с другом после этого.

— Ты говоришь мудро. Когда листья на деревьях начнут менять цвет, наши вожди будут ждать ваших вождей здесь. Я даю слово.

— Хорошо. До этого дня наши клинки останутся в ножнах.

— Наши клинки тоже не будут обнажены против вашего племени. Но воины не должны ходить в наши леса. Наши воины тоже не будут приходить в ваши леса. Пусть так будет.

— Хор, — ответили разом Коргар и Лангак.

Угрул и Боргул приподняли вверх открытую ладонь правой руки в прощальном жесте. Дождавшись ответных жестов, они повернулись и отправились к своим воинам.

— Мир между племенами. Я не помню такого, — тихо проговорил Коргал, глядя вслед удаляющимся Волкам.

— Мир — хорошо. Мир — мало, — ответил ему Греф, — Вражда должна уходить навсегда.

— Ты прав. Нам нужен союз. Идём, Греф. Нам тоже пора уходить отсюда. У нас впереди путь к своим семьям. Скоро Время Крылатых Убийц окончится, и тогда мы вернёмся к большому озеру.

«И тогда меня ожидает Большой Совет», — мысленно подытожил Греф.

***

К вечеру отряд Лангака успел пройти довольно приличное расстояние. С таким темпом движения дня через четыре они должны были вернуться к оставленным семьям. Впрочем, Греф ничуть не сомневался, что воины могли бы двигаться и быстрее, но их тормозило два обстоятельства.

Во–первых, отряд при каждом удобном случае запутывал следы. Греф довольно быстро понял, что страх перед Крылатыми Убийцами здесь уже не причём. Глатак наравне со всеми брёл по колено в воде, разбрасывал за собой охапки прошлогодних опавших листьев и старательно ступал след в след, когда путь отряда пролегал по немногочисленным каменистым местам. Но молодой шаман ни разу не обратился за помощью к духам, чего наверняка следовало бы ожидать в связи с недавними событиями, которые неминуемо приведут к мести чужаков. Из этого оборотень сделал вывод, что Лангак предпочитает скрывать следы передвижения отряда, скорее всего, просто по привычке, и опасается при этом не пришельцев с далёкого юга, а людей из чужого племени. Греф не стал обсуждать с молодым вождём этот момент, рассудив, что не все виды паранойи вредны, а некоторые в сложившихся обстоятельствах даже весьма полезны.