Тоби Янг - Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть

• Название: Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть
• Автор: Тоби Янг
• Издательство: ACT, АСТ Москва
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-054917-7

Подлинная история самого знаменитого неудачника Америки! Вся правда о настоящем джентльмене, который пытался покорить Нью-Йорк.

За пять лет его вышвырнули из всех глянцевых журналов…

Он стал персоной нонграта во всех барах и клубах…

С ним отказались встречаться все сколько-нибудь известные модели и старлетки…

Его выгнали даже из общества анонимных алкоголиков! За что?!

За неподражаемый английский юмор!

Какими же шуточками удаюсь ему восстановить против себя богатых и знаменитых обитателей Нью-Йорка?

Тоби Янг — известный британский журналист и театральный критик, сотрудничающий с журналами «Spectator» и «GQ». Международный бестселлер «Как потерять друзей и заставить всех тебя ненавидеть» лег в основу сценария одноименного фильма с Джиллиан Андерсон, Кирстен Данст и Саймоном Пеггом в главных ролях.

---

— Как и все в этом городе, разве нет? — усмехнулся я.

— Да, — кивнул Энтони, — но Грейдон слишком многое оставил за бортом.

Об этом разговоре годами позже мне напомнил отрывок из романа Сола Беллоу «Равельштайн»: «Современная свобода, или комбинация из уединения и стоящей перед нами свободы, заставляет нас приукрашать себя. Это таит в себе опасность, что в результате от вас может не остаться ничего человеческого».

Но самое серьезное обвинение в адрес Грейдона — что он не смог оправдать ожиданий, которые «Спай» породил во многих сердцах, а особенно среди уменьшающейся популяции нью-йоркских радикальных журналистов. Из беспощадного бойцового пса, поднимающего на смех всех, от Дональда Трампа («хам с короткими пальцами») до Сая Ньюхауса («слегка помятый невзрачный магнат»), Грейдон превратился в оплот правящей верхушки, или «Нового истеблишмента», как «Вэнити фэр» называет ее в своем ежегодном панегирике «титанам информационной эпохи». Однажды «Спай» устроил вечеринку, на которую были приглашены все его одинокие подписчики (сегодня лишь крохотная часть персонала «Вэнити фэр» получает приглашение на подобные мероприятия). Но не следует недооценивать Грейдона, считая, что он из браконьера превратился в лесника. Теперь он стал владельцем земли, на которой когда-то промышлял браконьерством.

Стоит ли считать Грейдона лицемером? Это зависит от того, насколько серьезно вы относились к «Спай». Если, как утверждает Грейдон, он был лишь небольшой забавой, качественным журналом о жизни светского общества и ничего более, тогда в его нынешнем положении в качестве «главного жреца культа популярности» нет ничего аномального. С этой позиции «Спай» был лишь визитной карточкой, способом, которым Грейдон и его соредактор Курт Андерсен дали понять таким людям как Сай Ньюхаус, что они талантливые редакторы, которых можно нанять, но за правильную цену.

Однако если истории «Спай» о жадности и лживости правящего класса Нью-Йорка были продиктованы внутренним несогласием, а за сарказмом и сатирой скрывалось нечто большее, чем просто зависть, тогда нынешнее положение Грейдона начинает вызывать легкое сомнение. Для многих людей «Спай» был маяком, блистательным бунтарским журналом в традициях «Американ Меркури» Г. Л. Менкена.[83] И с этой точки зрения Грейдон похож на человека, который заключил сделку с дьяволом, отвергнув свои убеждения ради всемирной славы и успеха. Данный довод убедительно приведен Тимом Карвеллом в статье «Шпионы, которые поимели Манхэттен». («Фортуна» от 19 июля 1999 года. С. 30–31).

Я не считаю Грейдона лицемером. Возможно, как соредактор «Спай» он и занимался разоблачением двойных стандартов нью-йоркской верхушки, но Грейдон никогда не заявлял о своих высоких моральных устоях. Если, обвиняя некоторых политиков в коррупции, журнал позволял себе замечания, выставляющие его праведником, то, как правило, это было всего лишь литературным приемом, чтобы еще больше подчеркнуть продажность властьпредержащих негодяев. Не следует путать сатиру с нравственной цензурой, даже если сатирик иногда оказывается на поводке.

Нет, Грейдон изменился в другом — в нем угас его пыл. Он больше не был прежним бесстрашным воином. «Вэнити фэр» разочаровал меня тем, что в нем практически отсутствовали те непокорство и беспощадность, благодаря которым «Спай» был таким потрясающим журналом. Я подписался на него в 1987 году, и именно подобное слияние юмора из разряда «взрывающейся сигары» и не взирающих на запреты репортажей заставили меня увидеть в нем воплощение аристократическо-демократического идеала. Это была журналистика в ее лучших проявлениях — непочтительная, непослушная и никому ничем не обязанная. Грейдон был великолепен, критикуя напыщенное самомнение богатых и влиятельных людей. Он был настоящей занозой в боку медиаиндустрии. В общем, он был для меня примером.

Его не удалось полностью приручить, но в нем больше не было огня; он размяк. Стал походить на лидера партизанского движения, который помирился со старым режимом и получил за это в награду баронетство. Иногда еще в нем можно увидеть проблески того бунтовщика, каким он когда-то был, заметить дьявольский блеск в его глазах, когда он на мгновение задумывается, а не бросить ли бомбу в машину какого-нибудь капиталиста-толстосума. Но такие моменты очень скоротечны. Ведь теперь у него есть обязательства и толстосум-сосед в Коннектикуте.

Неистребимое желание создавать проблемы заставляет Грейдона подталкивать и других на их осуществление. Он постоянно уговаривал меня запустить журнал, похожий на «Спай», заявляя, что в Манхэттене полно напыщенных кретинов, которые только и ждут, чтобы их забросали тортами: «Будь я помоложе…» Возможно, в его представлении, если бы он смог воспользоваться своим влиянием, чтобы помочь таким людям, как я, начать карьеру в Нью-Йорке, компромиссы, на которые он пошел ради своего продвижения наверх, не были бы такими… компромиссными. И возможно, я просто льщу себе, но, учитывая мое несоответствие работе, которую он мне предложил, я не могу найти иной причины, объясняющей, почему он это все-таки сделал. Грейдон искал того, кому бы он мог передать эстафетную палочку, прежде чем навсегда выпустить ее из рук.

Приближалось Рождество 1995 года. Перед отъездом домой на праздники я в последний раз появился на работе и обнаружил на своем столе подарок. Первое издание книги Конрада Берковичи «Вокруг света в Нью-Йорке». На форзаце была сделана надпись: «Увидимся в следующей комнате… С Рождеством, Грейдон».

Слава Богу! Он меня простил.

16 Эти чудаковатые британцы

До Рождества 1995 года я провел в Нью-Йорке шесть месяцев. И даже представить не мог, насколько сильно на меня это повлияло, пока не сошел с самолета в аэропорту Хитроу. Я словно увидел Англию глазами американца. Из-за болезненного цвета лица и невзрачной дешевой одежды люди вокруг выглядели серыми и мрачными. Мне даже показалось, а может, и нет, что от них слегка попахивало. Такое ощущение, будто я вышел из декораций «Секса в большом городе» и попал прямиком в фильм Майка Лейя.[84]

Прожив в Штатах полгода, я поневоле перенял взгляды американцев на Британию. Подсознательно я ожидал попасть в добрую старую страну, какой ее изображает «Мерчант айвори»,[85] с джентльменами в бриджах для верховой езды и леди, затянутыми в корсеты. «Итак, мистер Дарси, что привело вас в Хертфордшир?» На фоне этого образа Британия казалась неряшливой и старомодной, словно ее покрывал толстый слой пыли. Все выглядело таким поношенным после блеска и сияния Манхэттена… Мне хотелось встать в позу и, вытянув руку вперед, произнести любимую американцами фразу: «Слишком похоже на реальность».

Меня вдруг осенило, что, вероятно, именно этим объясняются мои неудачи по ту сторону Атлантики. Представляя британцев, жители Нью-Йорка рисуют себе этакий образ патлатого Хью Гранта, а не лысеющего политика Уильяма Хагью. К сожалению, никто из них не собирался поцеловать меня, чтобы проверить, не превращусь ли я в прекрасного принца. На одной вечеринке красивая девушка, с которой я болтал, попросила меня показать зубы. Когда я обнажил десны, она позвала кого-то из своих друзей: «Ой, ты только посмотри! У парня "английские зубы"». Судя по состоянию моих коренных зубов, «английские зубы» — это не то, о чем просят американки у своих стоматологов.

Впервые попав на Манхэттен, я надеялся, что быть «сыном туманного Альбиона» — здесь достаточно ценное качество. Мой дядя Кристофер Мурсом, живший в Нью-Йорке в 1950-х, убеждал меня, что на мой английский акцент слетятся все самые аппетитные «пташки». Великосветские дамы будут спотыкаться друг о дружку, торопясь пригласить меня на свои приемы, а богатейшие люди Америки выстроятся в очередь, чтобы познакомить меня со своими дочерьми. В общем, я был настроен получать удовольствие от жизни.

Но ничего такого не произошло. Прежде всего ньюйоркцев, вскормленных костюмированными драмами Би-би-си, повергал в шок вид моих кроссовок «Найк» и классических джинсов «Ливайс-501». Разве англичанину не положено быть щеголеватым денди с безупречными манерами и идеальной кожей? Что это за… гомункулюс? После инцидента со стриптизершей Грейдон сказал мне: «Тоби, ты похож на англичанина, рожденного в Нью-Джерси».

Впрочем, оглядываясь назад, вряд ли бы мне удалось добиться лучших результатов даже с внешностью Руперта Эверетта. На Манхэттене можно встретить вылитых персонажей из «Возвращения в Брайдсхед» Ивлина Во, но даже они отчаялись извлечь выгоду из своей британской чистопородности. А узнал я об этом летом 1996 года, когда на короткое опьяняющее мгновение мне вдруг показалось, что титул, даже такой бессмысленный, как у меня, может принести серьезные дивиденды.

Все началось с телефонного звонка от женщины, представившейся редактором «Вог». Она спросила, как я отнесусь к тому, чтобы выступить в качестве модели для декабрьского номера? Естественно, я решил, что это очередная шуточка кого-то из моих друзей, и ядовито информировал ее, что не собираюсь вылезать из своей постели за сумму меньшую, чем 10 000 долларов. Однако, как оказалось, это не было шуткой. «Вог» планировал материал под названием «12 рождественских дней» и искал десять британских аристократов, которые согласились бы выступить в роли «Десяти скачущих лордов».[86]