Семен Луцкий - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Семен Луцкий
• Издательство: Berkeley Slavic Specialties
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 1-57201-062-2

В настоящем издании наиболее полно представлено творчество Семена Луцкого (1891–1977) — поэта «первой волны» русской эмиграции. В «литературном Париже» Луцкий был знаком со многими «знаковыми фигурами» той поры: В. Ходасевичем, Г. Адамовичем, М. Осоргиным, А. Ладинским, Б. Божневым, В. Андреевым и другими.

В книге полностью воспроизводятся два прижизненных поэтических сборника С. Луцкого (1929 и 1974 гг.), и впервые публикуется большое количество ранее неизвестных стихов. Проза поэта представлена в разделе «Очерки». Также публикуются письма С. Луцкого, в частности к М.А. Осоргину и В.Л. Андрееву. Завершают книгу воспоминания о поэте.

---

«На нити грезы серебристой…»[144]

На нити грезы серебристой
Низать жемчужные слова
И паутинкой шелковистой
Вязать узорно кружева…

И вдруг — не чуять, что тоскую,
И свить в волнистую вуаль
Души прозрачной голубую
И голубеющую даль…

Когда же вечер синеглазый
Неслышной поступью пройдет,
На нем сосчитывать алмазы
И в сад сойти, где кто-то ждет…

И в бледно-матовые руки
Отдать Ей душу и мечты…
И слушать неземные звуки
В благоуханьи красоты…

29. IX <19>22

Осенняя песня («Год цвела моя греза лучистая…»)

Год цвела моя греза лучистая,
Там теперь заколдованный сад…
Снова осень пришла хрупколистая…
Не хочу оглянуться назад…

Снова осень. И небо усталое.
Пурпур. Золото. Бронза лесов…
И былое — опять небывалое…
Не хочу вспоминать своих снов…

Но когда под ногою рассеянной
Тонкий лист захрустит, зашуршит, —
Неизжитою грезой обвеянный,
Я молюся. И сердце скорбит…

И невольным волненьем охваченный,
Снова грезе я верить готов —
В час осенний, в час Богом назначенный
Не мелькнешь ли ты там, у кустов?

Но неслышны шаги запоздалые…
Тишина. Глубина. Нагота.
Осень спрятала крылья усталые
И больная со мной красота…

Givors, 10. X <19>22

Танечке Потаповой («Твоей скорби коснуться не смею…»)[145]

Твоей скорби коснуться не смею…
Осторожно к тебе подойду,
Ничего не скажу, онемею…
Но холодные руки согрею
И с тобой, одинокой, пойду…

И украдкой смотреть я не стану,
Если будешь беззвучно рыдать…
Только вдруг — бесконечно устану…
Отвернусь. Затаю свою рану.
Буду рядом скорбеть и молчать…

И когда на осенней аллее
Незабвенного будешь ты звать…
От любви, от печали бледнея,
Я сожму твои руки сильнее…
Ничего не сумею сказать.

3. XI. 1922

«Сыграла… Уронила руки…»

Сыграла… Уронила руки.
Ушла надолго. Замер звук…
Но помнят клавиши в разлуке
Прикосновенье хрупких рук…

Так ты души моей коснулась,
Так улыбнулась… И ушла…
Забуду ль, как душа взметнулась?..
…Поют мои колокола…

3. XI.1922

Последнему человеку («Да, завтра станет настоящим…»)

Да, завтра станет настоящим,
И — настоящего уж нет…
Так миг летит звеном звенящим
В цепи неисчислимых лет…

И без конца, и без начала
Века промчатся над землей,
И будет — смерти покрывало,
И вижу — кончен род людской.

И смежишь ты устало очи,
Мой дальний брат, потомок мой…
Не станет день земной короче
И солнца не угаснет зной…

И над пустыми городами,
Где ты страдал, любил и жил,
Все так же тихими ночами
Скользнут лучи святых светил.

И будет тихо над землею,
Где счастья ты не мог сберечь…
Но жизнь могучею рекою
Все так же в вечность будет течь…

И ветер вольный не покинет
Ее отрадных берегов,
И небо в трауре не сдвинет
Своих глубинных куполов.

3. XI <19>22

«Небо пылало. Сердце — в огне…»

Небо пылало. Сердце — в огне.
Поднял забрало. Мчусь на коне.
Пламенем грива! Скоком, да вскачь!
Шалый, игривый! Эй, не артачь!
Скован доспехом. Звоном одет —
Крикну! И смехом — эхо в ответ…
Зореньку смело — прямо на щит!
Славное дело! Щит мой горит!
Брачный подарок статной — заря…
Ярок и жарок свет алтаря…

Вон уже далече терем блестит…
Вздрогнули плечи. Конь мой летит…
Кто это в белом, слышу, запел?
Раньше был смелым. Вдруг — оробел.
Ты ли мелькаешь? Ты ли поешь?
Косы сплетаешь? Верного ждешь?
Я ль твой желанный? Я ль твой жених?
Жданный и званный. Молод и лих.
Мне ли с тобою — зори хранить?
Ринутся к бою? Мир покорить?

Givors, 6. XI <19>22

На смерть Е.М. Тимофеева («Над твоею, товарищ, могилой…»)

Над твоею, товарищ, могилой
Мы не будем бессильно рыдать, —
Ты отдал свою душу для Милой —
Краше смерти не можно желать…

Палачи не убили лихие,
Встарь тебя не сгубил государь, —
Ты распял себя сам за Россию,
Сам взошел на священный алтарь…

И горит твое чистое дело,
Предвещая желанный восход…
— Скоро, скоро за правое дело
Возмущенный восстанет народ…

10. XII. <19>22

Сестричке («Не ты ли пела между строчек…»)

Не ты ли пела между строчек
Моих взволнованных стихов
И нежный голубой цветочек
Вложила в ритмы моих слов?..

И он расцвел благоуханно
И сердце голубело им,
Когда в душе стонала рана
И был нечистым я томим…

Я помню — в ночи искушений,
Когда все — муки, мрак и муть,
Ты приходила, чистый гений,
Чтоб мог спокойно я уснуть…

На край садилася постели,
Вся в белом, светлая, как сон,
И золотой твоей свирели
Мне слышен был чудесный звон…

И пара крылышек светилась
За тонкой девичьей спиной…
Я засыпал, а ты молилась,
Я улетал, и ты со мной…

И вдохновенными устами
Ты пела над больной землей
О том, что Бог всегда над нами,
Бог милосердный и святой.

И в небе, где Творец так близок,
Ты зажигала для людей,
Для тех, кто безотрадно низок,
Созвездья трепетных свечей…

И этих свечек было много,
И в каждой трепетала ты,
И в каждой был огонь от Бога
И непорочные мечты…

Melun, 31.X <19>23

«Там, за соснами, — небо колышется…»

Там, за соснами, — небо колышется,
Умирая, томится закат…
Как с тобою отрадно мне дышится,
Божий мир как чудесно богат…

Под ногами червонные ворохи,
Тихим звоном наполнен весь лес…
И осенние дороги шорохи
В ожидании светлых чудес…

Мы забыли про сказки суровые,
Мы ушли в голубую мечту…
Ясно в сердце… Стихи мои новые,
Если хочешь, спокойно прочту…

Или песнь о заре воскресающей,
Освящающей душу мою,
Озаренной, прекрасной, мечтающей —
Я тебе вдохновенно спою…

Эту песнь, эту песню, ликующий,
Я услышал с родных берегов,
И не мой этот голос волнующий,
Не моя эта музыка слов…

Оборву… Замолчим, очарованы…
Только сердце не сможет не петь…
И, в закатные лары закованы,
Будут острые сосны звенеть…

И душа сохранит для дерзающих,
Для холодных, глухих вечеров
Эти отблески зорь расцветающих,
Сокровенные отзвуки слов…

Melun, 31.X <19>23

«В отроческие годы откровенья…»

В отроческие годы откровенья
Я страстно ждал и верил, что придет
Пророчески вещанное мгновенье
И ангелов услышу я полет…

И шли года. И вот, теперь в изгнаньи
Отверженный брожу среди чужих,
И лишь в душе, отточенной страданьем
Все строже и острей звенит мой бедный стих…

И каждый день, свершая подвиг трудный,
Живу, молюсь, страдаю и горю,
Но неба чуждого свет непосильно-скудный
Не светлую вещает мне зарю…

Меж двух ночей короткий день случайный —
Проходит жизнь… Мне душно на земле…
Я в мир пришел, искатель древней тайны…
Уйду — слепой… И растворюсь во мгле…

Melun, 17. XI <19>23

В Лувре («В сердце опять серебристо запели…»)